Дети в сети. Шлем безопасности ребенку в Интернете - Мурсалиева Галина

Любовь Журо:

– Не могут сами дети просто так, на ровном месте, без причины, пойти и сделать такое. А во всех случаях получается – что так жил-жил ребёнок, не тужил, строил планы и в один прекрасный день идёт и делает вот такой шаг.

Елена Давыдова:

– В переписке нашла что «на раз-два-три мы идём и прыгаем…» А потом все обвиняют – родители виноваты. Ну как же? Самые любимые дети это были, вот что обидно, самые любимые! Мы все для них делали… их любили…

Глава 5

Желтые носочки

ЧЕТВЕРГ, 12 МАЯ 2016 ГОДА

Наталье 45, она менеджер в крупной компании. Приходит домой в девятом часу вечера. Упасть бы в мягкое кресло, потупить в очередной сериал, задремать, укутавшись пледом, под чьи-то выдуманные страсти, – это так хорошо и единственное, чего сейчас хочется. А надо еще позвонить по работе, предстоит тяжелый разговор, без него ничего не получится дальше.

А на кухне гора посуды – дочь совсем отбилась от рук, надо бы с ней поговорить, выделить для этого время, а не так разговаривать – на бегу, когда не этого хочется, нет сил сосредоточиться. Мозг не подчиняется, его активности за день уже использовались нещадно, он теперь на аварийке.

Легче помыть самой, ну, ругнуться так незлобно:

– Ленусь, ну как так свинячить-то можно? – и будто железом по стеклу для себя самой – не адекватны слова тому, что есть на самом деле. Гора посуды – как теперь она уже видит, встав к раковине и взявшись за дело, – всего-навсего только блюдца-чашечки и десертные тарелки – подружки, видно, заходили, поболтали, увлеклись и не убрали за собой.

Наталья от собственных слов даже как-то передернулась, постаралась при этом, чтоб девочка этого не заметила, и хоть и стояла спиной, еще как-то ближе придвинулась к раковине. Надо держаться, не показывать ей, что мама в чем-то не уверена. Да, давала самой себе слово быть супер-тактичной, а вот слово вырвалось – «свинячить» – оно совсем не адекватное. Давала себе слово, потому что ребенок в последнее время остро реагирует на любое, даже самое мягкое замечание, а тут вот вырвалось это – «свинячить».

Но дочь слушает, не слышит, она о своем:

– Мам. Я спросить хотела.

«Уф, – думает Наталья, – пронесло». – Да, Ленусь?

– А как мне имя и фамилию поменять в документах? Я хочу, чтобы было записано Рина Эбель. Красиво, правда? Как мне так сделать?

– Никак, пока совершеннолетней не станешь. Вот тогда, если желание останется, – сделаешь все как захочешь. – Наталья уже закончила возиться с посудой, вымыла, вытерла руки, в голове была главной мысль: что быстрее приготовится? Сосиски или достать все же из морозилки заготовленные домашние котлеты? Переферийное сознание выдало дочке вопрос:

– Чем твоя-то тебе фамилия не нравится, можно спросить? Эту же фамилию носили все твои предки.

– Она скучная, серая, таких полно.

– Ну а то, что ты сейчас сказала, – вообще не запомнить, – пожала плечами мать, – ты как сказала? Я даже не запомнила.

– Рина Эбель, – с готовностью и как-то очень оживленно подсказала дочь. – Красиво же! Послушай – Рина! А Эбель – эта фамилия такая есть, я читала, что она от имени, само это имя знаешь что значило, мам?

Мать как раз в этот момент переворачивала котлеты в скворчащей сковородке, этот звук усиливал шум в голове, который у нее начался еще на работе, – день был очень тяжелый. Раздражал даже запах – она включила вытяжку.

– Мам, – громко окликнула дочь, – ну мам!

– А? Что, Ленусь?

– Имя Эбель, вот я читала, значит популярный и яркий.

– Ой, ну что ты говоришь такое, – отреагировала мама, не поворачиваясь от плиты. И автоматом, не задумываясь, выдала ответ: – Не имя делает популярность, дочь, все наоборот. Сначала популярность – потом имя. Давай поговорим об этом подробно, на ходу такое не обсудишь.

Наталье сложно вспомнить, как долго длилось молчание, начавшееся в тот момент. Она напряженно думала о своем. Молчание прервала дочь:

– Мам! А тех, кто сам себя убил, сбросился, например, с высоты, их в открытых или закрытых гробах хоронят?

– Ты это… Почему такие мысли тупые? Ты давай, на… про уроки думай, – сказал отец. Он возник в дверях кухни неслышно, шум вытяжки и скворчащей сковородки заглушили все звуки. Он заехал поужинать и снова уедет – он водитель. Бомбила. – Поняла меня, Зай?

– Зай… – эхом повторяет девочка за папой. И добавляет уже от себя: – Это весело.

– И правда, Ленусь, что за мысли такие? – Наталья наконец отворачивается от плиты, смотрит на дочь беспокойно.

– Весело ей, на! Тебе все весело, тоннели в уши, на, тоже вон сделала, никого не спросясь, на, тоже весело!!! А мне клиент сейчас сказал, что в результате полуха отлетает, на, ты об этом подумала?

«Не начинай снова», – это первая фраза, которую хочется прокричать Наталье мужу, потому что все уже было две недели назад, сказали уже они вместе девочке все, что по этому поводу думают. Но в его втором предложении новая информация, она сбивает с этого настроя, пугает.

– Как так ухо отлетает? – тревожно уточняет она.

Муж начинает свой ответ, тем временем, не дождавшись его завершения, «отлетает» из кухни девочка. Дверью хлопает так, что родители цепенеют.

– …Ну вот что это, на? Как на… подменили ребенка, на!

– Прекращай свое «на»! – тоже уже в сильнейшем раздражении выкрикивает Наталья. Она знает, он подставляет это свое «на» в моменты, когда не очень себя контролирует, вот-вот сорвется на мат, нарушит свой зарок, данный когда-то. И надо бы спросить, что там у него был за день – на дорогах теперь так много отвязного хамства, злобы, он взмылен, устал, с раннего утра за рулем. Но вместо этого кричит: – А думаешь, я не устала? А мне еще разговор предстоит с Карасовым!!!

«Двухкарьерная» семья, что поделаешь. Потому у дочери и есть все, о чем только может мечтать подросток в их сибирском городе. Большом городе, но он в тысячах километрах от Москвы. «А и там, наверное, далеко не у всех есть такая одежда, телефон со сверхскоростным Интернетом, да все, что захочется Ленуське – пальчиком указала, – подарили сразу. Лишь бы только не вредило здоровью, как эти тоннели…» – Так думает Наталья, и раздражение постепенно отходит.

– Как подменили ребенка! – не успокаивается муж, без конца сжимая и разжимая кулаки. Как будто готовится сдавать кровь из вены. Она говорит ему:

– Ключевое слово – ребенок. Она ребенок, Мих, просто возраст такой начинается трудный.

И оба как-то одновременно вспоминают, как девочка в последнее время стала вскидываться, остро-нервно реагировать на это слово – «ребенок»: «Сколько можно так обо мне, что, непонятно, что я уже взрослая?!!»

– А? Ну да-да-да, ты такая большая у нас, ребенок наш большой, – подшучивал в такой момент кто-то из родителей.

И она в итоге также хлопала дверью, как только что.

Только что родители, поделившись друг с другом впечатлениями по поводу реакции девочки на слово «ребенок», заулыбались. Каждый подумал: «Солнце родное, золотко наше большое…» – и тепло какое-то разлилось по кухне.

Девочке 11 лет. Она у них – единственная.