Ирина Андреева - Стань учителем! Записки учительницы и мамы. Два важных опыта
Если учителя боятся, то все просто: он вошел в класс, и все замерли. Если этого нет, работать гораздо труднее! Во-первых, каждую минуту урока каждый ученик должен понимать, что конкретно ему делать. Это не обязательно активная деятельность, он может просто слушать стихотворение, но перед ним нужно поставить эту задачу – послушать стихотворение и почувствовать его глубину и музыкальность. Это вообще очень важно – понимание ребенком или подростком цели того, что он делает на каждом этапе работы, и это тоже помогает установить на уроке порядок. При этом есть формы работы интересные, увлекательные, а есть рутинные, однообразные, но необходимые для овладения материалом. И я заметила, что если честно детям сказать: «Мы сейчас будем делать то, что скучно, я понимаю, но это необходимо», – и объяснить для чего, то они выполняют это задание более организованно и даже охотно. Когда то же самое задание даешь с важным видом, подчеркивая его значимость, работа идет иначе. Это первое. Во-вторых, как я уже сказала, каждый ученик должен чувствовать, что учитель его видит опять же каждую минуту. Видеть каждого ученика, если их 20 или 30, и одновременно следить за ходом урока очень трудно, но этому можно научиться. Наконец, ребята должны видеть и чувствовать, что учитель знает и любит предмет и искренне заинтересован в том, чтобы передать им свою любовь и знания.
Все это требует очень большого напряжения, не только умственного, эмоционального, но и физического. Чтобы видеть каждого, надо стоять перед классом или ходить по нему, а не сидеть за учительским столом, подходить к отдельным ребятам, заглядывать в тетради. Чтобы наполнить содержание урока разными заданиями, интересными фактами, надо готовиться к нему, сколько бы лет ни прошло, надо каждый раз заново переживать уже известное, давно открытое и открывать, пусть только для себя и своего класса, что-то новое. Поэтому у учителя не должно быть много часов: так подготовить и провести 28–30 уроков в неделю невозможно. Проверку письменных работ ведь тоже никто не отменял.
Разумеется, многие учителя соединяют в своей работе разные методы воздействия на класс. Учителя строгие могут и улыбнуться, и по-доброму пошутить с ребятами, и вести с ними доверительный разговор, чаще после уроков. Ребята это ценят, может быть, особенно потому, что учитель строгий показывает другую сторону своего характера, улыбается Маше или Диме, и им это тем более приятно, что он обычно так суров и неприступен. Но суровость и неприступность не должны быть, повторяю, основой общения с классом.
Трудные ученики
Я работаю в школе много лет, в самых разных параллелях, с 5 класса по 11. И вот мне дают новый для меня 5 класс. Обычно на уроках литературы пятиклассники активны, многие поднимают руки, говорят, конечно, наивно, по-детски, но искренне и часто очень интересно, замечают то, что уже скрыто от взгляда старшеклассников, а тем более взрослых людей, чье восприятие более зрело, но в какой-то степени сковано, ограничено некими стандартами, образцами того же самого, скажем, анализа литературных произведений. Кроме того, старшеклассники более сдержанны просто в силу особенностей психологии своего возраста. А ученики 5–6 класса, как говорится, рвутся в бой. Многие, даже те, которым рассуждать, формулировать свои мысли трудно.
Но вот в 5 классе передо мной (буквально, то есть на первой парте) оказывается ученик, который весь урок читает тексты произведений, напечатанные в учебнике. Я задаю вопрос о рассказе Чехова, а он, даже не слушая вопроса, читает повесть Короленко. Я говорю, что нужно записать вывод, все приготовились записывать – Алеша продолжает читать. На мое замечание реагирует тяжелым вздохом, берет ручку с явной неохотой. Вскоре в беседе с классом о прочитанных книгах выясняется, что читает он много, любит читать.
Многие люди, не работающие в школе, говорят, когда рассказываешь о таких учениках: «Ну и пусть читает, он же не мешает никому, а другие пусть работают». Рассуждать об этом легко. Но, во-первых, среди этих других есть ребята, для которых такой пример станет образцом для подражания, во-вторых, этого Алешу и таких, как он, я тоже должна учить. Читать-то он любит, но читать не значит понимать прочитанное и уметь рассуждать. Сочинения Алеши довольно беспомощны и представляют собой упрошенный пересказ текста.
Теперь попробуйте представить, что чувствует взрослый человек, учитель, когда ребенок 11 лет совсем не реагирует на его замечания, не выполняет его, неизбежных и необходимых в ситуации урока, требований. Первая реакция, конечно, возмущение, негодование, которое очень трудно сдержать! Но в этом-то и заключается в подобных случаях главная задача учителя. Нужно найти слова, которые учитель может сказать сам себе, чтобы подняться над этой ситуацией, не увлечься выяснением отношений, не воспринимать такое поведение как вызов лично себе, постараться говорить спокойно и решить вопрос не при всем классе, а в разговоре после урока. А после урока, особенно если проводишь его на эмоциональном подъеме, как говорится, полностью выкладываясь, так хочется хоть на несколько минут отвлечься от вопросов дисциплины, спокойно приготовить все к следующему уроку, да в конце концов отдохнуть несколько минут. А тут уже пришел следующий класс, заглядывают в кабинет: «Здрасьте, можно заходить?» Но поговорить с таким Алешей (Борей, Витей) все равно нужно (в каких-то случаях такой разговор может происходить и после уроков). Учитель понимает: потратив на эту беседу время и силы, он обеспечит себе условия для работы на следующих уроках.
Как вести этот разговор? Никакие общие рекомендации здесь дать невозможно. В данном случае можно опираться на то, что мальчик любит читать, это уже означает, что ребенок неглупый – можно взывать к его разуму, обсуждать вместе сложившуюся ситуацию. Я и попыталась это сделать – ребенок со всем, что я говорила, соглашался, а на уроке продолжал вести себя так же. Тогда я дала ему отдельное задание на листочке, пересадила за последнюю парту и разрешила после выполнения письменного задания читать книгу, то есть те же тексты учебника, которые он обычно читает. Результат оказался неожиданным и в то же время закономерным: Алеша написал работу, а потом стал поднимать руку, чтобы принять участие в обсуждении. Но это вовсе не значит, что теперь на всех уроках он будет работать так, как нужно. И тогда придется искать другие пути… И так бесконечно.
Формы такого стихийного протеста (против предмета, учителя, всей школьной системы) бывают разными, и в каждом случае нужно решать новую задачу с новыми неизвестными.
Как-то на первом уроке по творчеству Ф. М. Достоевского в 10 классе я предложила послушать отрывок из симфонии И. Брамса, а потом спросила, чем похожи эти произведения: симфония Брамса и роман Достоевского «Преступление и наказание». Имелось в виду, что произведения разных искусств звучат драматически, в них отражены глубокие и сложные душевные переживания. Это, безусловно, могли бы сказать некоторые ученики, думающие и серьезные. Но вот один ученик поднял руку, встал и заявил, что эти произведения похожи своей примитивностью. Далее он в нескольких словах попытался обосновать свою точку зрения. Конечно, это был вызов, не Брамсу и Достоевскому, а мне, пытавшейся разнообразить урок сближением разных искусств. А за этим вызовом, как почти всегда в подобных случаях, стояло желание показать смелость и независимость собственных суждений. И если найти в себе силы в такие моменты задуматься об истинных мотивах поведения ученика, встать как бы над ситуацией, как и в предыдущем случае, это дает силы (хотя это все равно очень трудно!) посмотреть на ситуацию со стороны и выбрать разумную линию поведения. Кстати, именно этот ученик, который часто вел себя подобным образом, потом прислал мне уже из армии письмо, в котором просил прощения. Но так бывает, конечно, далеко не всегда.
Подобных примеров можно привести много. Бывают случаи более открытого противостояния учителю. И у каждой такой задачи свой путь решения. И во всех подобных ситуациях надо помнить, что гораздо больше таких учеников, которым умный, преданный своему делу и любящий детей педагог необходим. И сознание этого дает нам силы.
И все-таки это очень трудно, это достигается ценой огромного эмоционального напряжения и получается далеко не сразу. И, наверное, нет другой профессии, которая так остро ставит перед человеком такую проблему. Врач, при всей сложности своего труда, не поставлен перед необходимостью кого-то принуждать, тем более большую группу людей одновременно. А мы вынуждены делать это ежедневно, причем делать доброжелательно и красиво, как уже было сказано, а это очень трудно. И это один из вариантов ответа на вопрос: почему наши выпускники не хотят быть учителями?
Ученики такие разные
Порядок в классе нужен, разумеется, не сам по себе, а для того, чтобы научить всех учеников. А они такие разные! Каждый ребёнок, подросток – это тайна, которую иногда приходится разгадывать годами, а разгадки порой бывают совершенно неожиданными. Вспоминаются известные слова Льва Толстого: «Всякий человек носит в себе зачатки всех свойств людских и иногда проявляет одни, иногда другие и часто бывает совсем не похож на себя». И если это верно в отношении к человеку вообще, то тем более верно и важно, когда речь идёт о человеке, который растёт и развивается, порой неожиданно. Ведь у каждого из них свой внутренний мир, неповторимый, не похожий ни на какой другой, мир этот складывается на наших глазах, и именно уроки литературы могут оказать на формирование его очень важное влияние. И надо учить одновременно таких разных людей, а их в классе 25–30.
