Юрий Караш - ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ
Однако для того, чтобы проект стал реальностью, необходимо преодолеть «комплекс неудачника», оставленный в памяти страны ее поражением в «лунной гонке». Данный же комплекс основывается на другом и, к тому же, как мы увидели, ложном — «комплексе бедности». Нужно понять, что СССР, хоть и будучи заметно беднее США, проиграл это соревнование отнюдь не из-за нехватки средств, а из-за грубых просчетов организационного характера, исправить которые у Советского Союза действительно не хватило ни денег, ни времени. Вот — главный урок, который должна извлечь Россияиз своей неудавшейся лунной пилотируемой программы. Если она сделает это, то у нее, даже в нынешнем, не самом благоприятном экономическом положении, есть все шансы одержать такую же убедительную, исключительно важную для национальных интересов победу на Марсе, какую в свое время американцы одержали на Луне.
Постлунные «синдромы» СССР и США
«Лунная гонка» завершилась. США выиграли ее, а Советский Союз проиграл. После этого космическое партнерство с американцами могло служить пропагандистскому лозунгу «советское — значит отличное» так же, как раньше отсутствие какого-либо взаимодействия в космосе. В самом деле — если до того, как Армстронг ступил на поверхность Луны, Москва отказывалась сотрудничать с Вашингтоном в космосе, в том числе и по причине якобы «отсталой» космической отрасли США, то теперь объединение усилий с явным космическим лидером невольно «подтягивало» в глазах своей и мировой общественности уровень советской космической техники до американского. Подобное мнение выразила, в частности, издаваемая в Массачусетсе газета «Патриот Леджер»:
«Русские не выказывали никакого интереса в совместных космических проектах, пока они были впереди, но сейчас пришло время обновить идею президента Кеннеди… о совместных пилотируемых полетах с Советским Союзом». Как отметила газета, «Интернационализация космических программ, включая советско-американские совместные проекты, может не только сократить расходы тех стран, которые самостоятельно осуществляют, по сути, одинаковые программы, но также способна послужить важным стимулом развития сотрудничества в других областях»[591].
Официально же конец «космической гонке» провозгласил космонавт Константин Феоктистов во время визита в США с другим космонавтом Георгием Береговым[592] в октябре 1969 г.
Феоктистов заявил, что, по его мнению, данное соревнование между СССР и США завершилось. «Это была первая фаза космических полетов. Думаю, что программы исследования космоса перешли во вторую фазу, и я полагаю, можно сказать, что в рамках этой фазы советские и американские ученые активно помогают друг другу»[593]. Если принять во внимание тот факт, что космонавты в советские времена были «сверхпроверенными» людьми, которым поручалось оглашать официальные доктрины и установки[594], то вполне можно предположить, что слова Феоктистова отразили перемену отношения Кремля к сотрудничеству с Америкой в космосе[595].
Предпосылки к так называемым «постлунным» синдромам, приведшим руководства СССР и США к мысли о партнерстве на околоземной орбите, возникли в обоих государствах еще за несколько лет до посадки «Орла» на поверхность Селены. Одна из них, технического характера, была общей как для Советского Союза, так и для Соединенных Штатов. Вот как отозвался о ней Сыромятников:
«Надо сказать, что тогда (в первой половине 1960-х годов. — Ю. К.) время для сотрудничества в космосе еще не пришло. Первые космические корабли «Восток» и «Восход», «Меркурий» и «Джемини» были малопригодны для совместных полетов. Дальнейшее развитие астронавтики и космонавтики показало, что сначала нужно было полетать по своим «национальным» орбитам, в одиночку постичь маневрирование и научиться стыковаться. Во второй половине 60-х специалисты обеих стран освоили космическое рандеву и средства стыковки кораблей на орбите с переходным тоннелем. Таким образом, ученые и инженеры заложили хорошие основы для сотрудничества в космосе»[596].
Но при этом и у СССР, и у США были собственные дороги, которыми они пришли в конечном итоге к полету «Союз — Аполлон».
«Свой путь» Советского Союза в космосе
22 октября 1969 г. генсек ЦК КПСС Л. И. Брежнев, выступая с речью на приеме в Кремле, в частности, сказал, что у СССР имеется собственная обширная космическая программа, рассчитанная на многие годы, и что Советский Союз будет «последовательно и целенаправленно» идти в космосе своим путем[597]. Именно такую установку: «Нельзя допускать у народа мыслей о каких-либо наших неудачах в космосе…Если американцы тоже добиваются успехов, то это где-то в стороне от нашей генеральной линии получали, — вспоминал Черток, — из ЦК КПСС не только все средства массовой информации, но даже сам президент Академии наук, все космонавты и открытые ученые, имеющие отношение к космосу»[598].
И, надо сказать, говоря о «своем пути» СССР в космосе, Брежнев не блефовал. По словам Чертока: «Еще при Королеве в ОКБ-1 начала разрабатываться идея многоцелевой космической базы-станции (МКБС). Мишин, став главным конструктором, поручил руководство этой работой проектанту-баллистику Виталию Безвербову. МКБС должна была служить космическим портом, в который заходили бы другие космические аппараты, главным образом разведчики, для сдачи своих фотоматериалов, перезарядки, заправки топливом, профилактики и ремонта. Такое сервисное обслуживание должно было проводиться на МКБС хорошо подготовленным экипажем. Наличие на околоземной орбите подобной базы-станции позволило бы продлить работоспособность космических аппаратов, которые в настоящее время после израсходования своих запасов или при отказах вынуждены спускать на Землю или топить в океане.
Многоцелевую космическую базу-станцию предполагалось оснастить различными видами противоракетного и противокосмического оружия, в том числе и лучевого. По этому поводу академик Герш Будкер из Новосибирска прочел нам лекцию на тему о возможности создания ускорителей для лучевого оружия из нейтральных частиц. Нашлись энтузиасты, которые незамедлительно начали изучать эту проблему. Кроме, этих экзотических по тем временам идей, предполагалось и установка на МКБС всякого рода разведывательных фото- и радиосистем»[599].
Занимались разработкой ДОС и в ОКБ-52 Владимира Челомея. Правда, работы этого конструкторского коллектива в данном направлении носили более ярко выраженный военный характер, чем в КБ Королева. Так, еще в 1964 г. в опытном конструкторском бюро Челомея были начаты работы по созданию посещаемой пилотируемой орбитальной станции «Алмаз» со сменяемым экипажем из 2-3 человек и сроком существования 1-2 года. Эта станция, выводимая на орбиту ракетой-носителем типа «Протон», должна была использоваться как космический наблюдательный пункт, оснащенный аппаратурой наблюдения и точной системой наведения, позволяющими решать научные, народнохозяйственные и оборонные задачи, в частности, слежения за загрязнениями морей и рек, лесными пожарами и перемещениями вооруженных сил. С целью защиты комплекса «Алмаз» от разрабатываемых в то время в США различных космических аппаратов, предназначенных для инспекции и перехвата спутников, станция должна была оснащаться скорострельной авиационной пушкой конструкции А. Э. Нудельмана. Впрочем, ни один из трех летавших в 1973-1974 гг. «Алмазов» под «псевдонимами» «Салют-2», «Салют-3» и «Салют-5» пушками не вооружался[600].
А прообразом первой ДОС, хотя и с большой натяжкой, можно считать полет «Союза-4» и «Союза-5» в январе 1969 г. Экипаж первого состоял из одного космонавта — Владимира Шаталова, а экипаж второго — из трех: Бориса Волынова, Алексея Елисеева и Евгения Хрунова. Корабли произвели автоматическую стыковку, образовав единый комплекс, после чего Елисеев и Хрунов через открытый космос перебрались в «Союз» Шаталова. По оценкам специалистов, «первая пилотируемая стыковка, да еще с переходом из корабля в корабль через открытый космос, прошла очень гладко», а официальные средства массовой информации поспешили объявить, что «первая в мире орбитальная станция — советская»[601].
Кстати, и прием в Кремле, на котором Брежнев сказал о «собственном пути» СССР в космосе, был организован в честь группового полета экипажей «Союзов» -6, -7 и -8. Одной из задач космонавтов была отработка систем сближения и стыковки, столь необходимых для создания долговременных орбитальных станций (ДОС). Вот как описал это событие Черток:
«В августе [1969 г.] наконец была сверстана программа группового полета трех «Союзов». Два «Союза» должны были стыковаться, образуя новую орбитальную станцию массой 13 т. Третий «Союз», маневрируя вокруг такой станции, должен был телевизионным репортажем подтвердить ее реальное существование.
