Александр Прищепенко - Шипение снарядов
Это был важный результат. На демонстрацию были приглашены В. Базилевич (один из главных конструкторов «Базальта») и В. Житников (заместитель начальника управления ГРАУ). ЭМБП не подвели и на показе, обеспечив прорыв всех гранат, подлетавших к танку с самых разных курсовых углов, в том числе при разрыве ЭМБП на корме танка (этого, вообще-то не требовалось). Тем вечером запасам спирта испытателей пришел конец. Причины для ликования, действительно, были.
Во-первых, ФМГЧ и ПЭГЧ идеально вписывались в те габариты, которые «Базальт» мог выделить в гранатомете под вспомогательную гранату. Габариты излучателей можно было и еще уменьшить, но это не имело смысла, потому что их диаметры и так были меньшими, чем у подходящих по характеристикам взрывателей. Во-вторых, для вспомогательной гранаты требовался контактный подрыв, который мог обеспечить производившийся с 50-х годов отработанный и надежный взрыватель М-6 к минометным боеприпасам. В-третьих, перечень целей для нового оружия исчерпывался танками с САЗ, и эффективность ЭМБП при стрельбе по такой цели была продемонстрирована абсолютная.
В «пожарном» порядке была разработана малокалиберная (42 мм) реактивная граната «Атропус» и два варианта боевых частей к ней: на основе ФМГЧ и ПЭГЧ (ВМГЧ «отсеяли», поскольку он сложнее и дороже). Двигатель взяли от уже находящейся на вооружении ракеты.
…Новогодние праздники еще не закончились, когда меня 02 января 1995 г. вызвали в ГРАУ, на очередное совещание. Началась, причем неудачно, операция в Чечне и военное руководство пыталось пожарными мерами компенсировать изъяны в боевой подготовке войск, дав указание форсировать их оснащение новыми образцами оружия, не выделив на это финансирования и не очень поразмыслив над тем, какие из них действительно будут полезны в такой операции. Нелепость ситуации понимали и в ГРАУ, но приказ оставался приказом. Так или иначе, В. Базилевич дал обещание «за счет внутренних резервов» обеспечить производство реактивных гранат: «Атропус» и другой, крупного калибра — для борьбы с минами. Позиция Базилевича была достаточно ясна в том, что касалось «Атропуса»: это был логичный шаг к созданию гранатомета нового поколения, который предстояло разработать и без понуканий. С «противоминной» гранатой все было сложнее: противник устанавливал нажимные и натяжные мины, а кроме них — самодельные ловушки и диверсионные фугасы. Против мин с механическими взрывателями РЧЭМИ бессильно, а схем «самоделок» было великое множество, с самыми разнообразными исполнительными элементами (мобильниками, радиоуправляемыми игрушками, кухонными таймерами и пр.) и было неясно, что последует за облучением: то ли мгновенный подрыв, то ли временное, но непонятно, насколько длительное, ослепление. Для выяснения требовалось немалое время и средства, а без такой информации нельзя было даже написать инструкцию, как применять новое оружие.
Для «противоминного» ЭМБП нежелателен контактный подрыв, потому что прикопанные мины «напрямую» не могли быть облучены разорвавшейся на грунте гранатой, а значит, воздействующая на них плотность энергии РЧЭМИ была бы существенно снижена. Для подрыва на высоте в несколько метров, требовался радиолокационный неконтактный взрыватель (рис. 4.53) — вроде тех, что применяют в артиллерийских снарядах. Его антенна напоминает антенну старого телевизора: обе имеют по два «плеча», только плечи антенны взрывателя — неравные и изготовлены не из металлических трубок. Большее из них образовано металлическим корпусом снаряда, а меньшее — находится внутри самого взрывателя. Стрельбовой перегрузкой разрушается разделяющая компоненты батарей перегородка, и питание поступает в электронную схему. Эта схема — автодинная: антенна вначале излучает короткий импульс РЧЭМИ, потом она же «слушает» отраженный от приближающегося препятствия отклик. Снаряд быстро вращается, и определять направление наилучшего приема, как это делают при настройке телевизора, ни к чему: когда усредненные параметры отклика превосходят порог — срабатывает детонационная цепь.
Рис. 4.53 Неконтактные артиллерийские взрыватели. Во избежание разрушения при стрельбовой перегрузке, элементы схемы залиты компаундомПодобный взрыватель и был нужен для боеприпаса разминирования, но перегрузка в канале артиллерийского ствола достигает 13000, а при выстреле из гранатомета — 6000, так что приведение батарей в действие во втором случае не гарантировалось. Кроме того, чтобы исключить возможность подрыва снаряда в опасной близости от орудия, взрыватель взводится с задержкой — небольшой для условий артиллерийской стрельбы, но сравнимой с характерным подлетным временем реактивной гранаты. И, наконец, артиллерийскому взрывателю цельнометаллический корпус снаряда служит элементом антенны, а сделать таким корпус ЭМБП нельзя, так как станет невозможным выход РЧЭМИ. Все эти проблемы можно было решить, но разработчики взрывателей заявили: необходимо создание нового изделия, что займет не один год. Это была обоснованная позиция, я вновь посетил ГРАУ, где был сочувственно выслушан, но проинформирован: «Решение принято не на нашем с тобой уровне, машина запущена, и ее не остановить». Базилевич разделял мои опасения, но считал, что противоминный вариант «рассосется». Дальнейшие события подтвердили его правоту.
Первоочередная реализация противоминного варианта была нежелательной потому, что именно от первого образца всегда ожидают наглядной демонстрации эффективности нового оружия. Поскольку минные поля могли состоять из различных, в том числе механических мин, возможны были подрывы техники, преодолевающей «разминированные» излучением проходы. Нареканий (пусть несправедливых) в подобных случаях не избежать.
ЭМБП могли «прозвенеть» не при разминировании, а там, где роль электроники витальна, то есть в маневренных видах боя. Если мины выходили из стоя на несколько минут, то совершенно иные — в сотни миллисекунд — длительности ослепления необходимы для срыва атаки ракеты класса «воздух-воздух». Плотности энергии РЧЭМИ, для такого применения требуются тоже меньшие. Еще более ценно, что, в отличие от зрелищно разлетающихся в разные стороны от самолета инфракрасных ложных целей (рис. 4.54), РЧЭМИ эффективно против ракет с любым принципом наведения, что тоже было подтверждено. Кроме уже продемонстрированного «Атропусом» преодоления активной защиты танка, можно было привести и другие примеры боевых ситуаций, в которых возможности ЭМБП проявились бы вполне:
• оборона корабля от низколетящей ракеты (при автоматической стрельбе малокалиберными ЭМБП в упрежденную точку моря перед ракетой с последующим короткозамедленным подрывом рикошетирующих снарядов, что сделало бы ракету «слепой»);
• прикрытие боевых блоков МБР на конечном участке траектории (требуемая длительность временного ослепления канала подрыва противоракеты — десятки миллисекунд);
• защита от самоприцеливающихся боеприпасов в фазе поиска ими цели.
Рис. 4.54 Электромагнитные боеприпасы могли бы решать задачи защиты самолетов от ракетных атак, подобно тому, как это делается при применении ложных инфракрасных целей (слева) или довольно громоздких, сковывающих маневр буксирующих их самолетов, генераторов радиочастотного излучения (справа)
Иными словами, рациональным эффектом применения ЭМО является функциональное поражение цели на такое время, чтобы она не смогла выполнить свою боевую задачу. Это время зависит от длительности цикла обработки информации целью. Эта длительность может служить масштабом эффектов воздействия:
— короткое последействие — перегрузка электронных цепей в течение времени, равного длительности одного или немногих циклов обработки информации — незначительно влияет на вероятность выполнения целью боевой задачи ввиду того, что выработка команд производится по накоплении информации за довольно большое число циклов;
— временное ослепление — перегрузка в течении времени, значительно превышающего длительность цикла обработки информации, существенно снижающая вероятность выполнения целью боевой задачи, как это было проиллюстрировано на примере с САЗ;
— стойкий отказ.
Механизм воздействия РЧЭМИ на полупроводниковые приборы к моменту написания этой книги не вполне ясен. Попытка его описания сделана Л. Алтджильберсом, указавшим, что при протекании импульсных токов возможны следующие эффекты:
— утрата диодами выпрямительных функций;
— интермодуляционные искажения;
— «запирание» микросхем при накоплении в них объемного заряда;
— тепловой пробой (при воздействии сравнительно длительных (микросекундных) импульсов);
