Ирина Радунская - Четыре жизни академика Берга
Радиолокация найдет широкое применение в метеорологии. Ведь сантиметровые радиоволны могут отражаться от облаков.
Такой радиолокатор способен своевременно предупредить о приближении грозового фронта, шквала, смерча, зоны обледенения. И летчик или штурман корабля изготовятся к опасности, которую радиолокатор распознает за несколько десятков километров…
Мечты о мирном применении радиолокации, несмотря на то, что шла война, были не беспочвенны. Еще в 1942 году академики Л.И. Мандельштам и Н.Д. Папалекси доказали возможность применения радиолокатора для измерения расстояния от Земли до Луны. Еще до начала Второй мировой войны сделала первые шаги вполне мирная наука — радиоастрономия. Мало кто понимал, что ее будущее развитие зависит от совершенствования радиолокационной техники. Но пока одни радиолокаторы воевали, другие копили опыт для науки. Об этом опыте радиолокации мало кто знал — разве что сотрудники секретных отделов разведывательной службы союзников. Лишь после войны ученые смогли познакомиться с любопытными «отходами» военной радиолокации.
В самом начале войны среди операторов радиолокационных станций, охранявших восточное побережье Англии, начался переполох. Несколько дней подряд рано на рассвете на экраны радиолокаторов наползала непонятная помеха, мешавшая обнаружению самолетов противника, летящих с востока. Эта помеха одновременно появлялась на нескольких радиолокаторах метрового диапазона, отстоящих далеко друг от друга. Тогда-то в секретных отчетах 1942 года появилось указание, что источник помехи лежит в направлении к Солнцу. А позже в тех же отчетах констатировалось, что источником помех оказалось большое солнечное пятно. Так рождалась радиоастрономия — под грохот пушек, и тогда никто не услышал ее мирного голоса. Исследование радиоизлучения солнечных пятен возобновилось только после войны, когда были рассекречены данные наблюдений радиолокационных станций и ученые получили в свое пользование массу оборудования, приборов, получили почти все радиолокационное хозяйство.
После войны началось радиолокационное исследование Луны и падающих звезд-метеоров. В наши дни радиоастрономия и радиолокация планет дали человечеству много сведений первостепенной важности. Но мечталось об этом и в тяжелые военные годы…
ТАЙНА
А время идет незаметно. Плетется, лукаво посмеиваясь, подсовывая людям все новые и новые годы. Дни падают, как сухие осенние листья, и постепенно под ними скрываются зеленая трава, и цветы, и весенние надежды.
«…10 ноября 1943 года. Вот мне и 50… Начинается старость, шестой десяток… Старик на шестом десятке лет! Впереди постепенный упадок сил, болезни и смерть… Неужто пора сдаваться?! Но разве я действительно старик? Я еще выгляжу не таким уж старым, и душой я тоже молод… Я сейчас веду большую работу, может быть, наиболее крупную работу за всю мою жизнь, и я должен ее довести до хороших результатов. Для этого мне нужно иметь много сил, здоровье, настойчивость. Веру в правоту дела. Разве у меня этого не хватает? Мне сейчас опять тяжело — поручено большое дело, а помогают далеко не все, кому положено, а некоторые даже мешают. Но я еще чувствую в себе силы для борьбы с препятствиями.
В этом году на карту поставлено буквально все: мое доброе имя, счастье, судьба моей дальнейшей жизни, участь семьи… Чувствую ли я в себе силы для ведения этой большой и сложной игры? Да, безусловно, хотя и бывают минуты отчаяния… Но я беру себя в руки и быстро стряхиваю уныние и апатию. Собери-ка, друг, свои старые силенки, закаленные в жизненных боях, и — вперед, вперед, к дальнейшим успехам, за мою любимую работу, за мой родной флот, за науку, за счастье, за удачу!»
Постепенно Берг приходит к выводу, что никакие административные посты не позволят ему вести такое новое дело, как радиолокация, оптимальным путем. Ему тесно в высоком кабинете. Нужно создать специальный научно-исследовательский институт, в котором можно было бы проверять новые идеи, решать практические задачи, реализовывать сложные проекты. Необходимо не только создать такой институт, но и непосредственно участвовать в его работе. Это лучший путь, проверенный им еще в тридцатые годы, когда в аналогичной ситуации он организовал Научно-исследовательский морской институт связи.
Как это ни трудно в военное время, но институт был создан.
Вот Берг и вернулся, хотя бы отчасти, к своей любимой научной работе! Здесь он может принести наибольшую пользу Родине.
Наступил 1944 год. Берги встретили его дома. Горели электрические лампочки на маленькой елке, было, как прежде, уютно и хорошо. По выходным дням Берг теперь отдыхает. Остальные дни (и по-прежнему ночи) работает. Начатое им дело двигается семимильными шагами и уже дает несомненный эффект на фронтах. Но сам Берг все еще недоволен, неудовлетворен.
«Порой мне бывает очень тяжело, особенно в наркомате, где мне приходится завоевывать авторитет и руководить новым, малоизвестным делом, да еще во время войны… Дома у нас постепенно становится уютно, и мои начинают привыкать к Москве. Но у меня не в порядке сердце: не хватает иногда воздуха. Надо обратиться к врачам. Это ведь у меня уже очень давно, но так сильно еще никогда не беспокоило. Неужели сказывается старое отравление газами на подводной лодке?»
Но причина угнетенного состояния духа, видно, не в этом. Что-то происходит за последний месяц, первый месяц нового, 1944 года. Трагическая запись появляется неожиданно:
«Не все ли мне равно, что обо мне будут думать, когда я буду мертв? Мне ведь тогда думать не придется! Жаль жену и Марину… А кроме того, чего греха таить, мне хочется побороться!
Не могу сдаваться, не приучен — хочется жить и добиться признания своей правоты».
Может быть, кое-что разъяснит последующая запись?
«Какое “это” может иметь значение, когда на кон поставлена не отдельная жизнь человека, а участь всей страны? Ведь все должны забыть свои корыстные планы, карьеру и прочую чепуху и должны делать общее дело!»
Или эта?
«Председатель Совета совсем не занимается радиолокацией.
Я его заместитель по Совету, но фактически с ним не встречаюсь и его помощь не получаю. Я оказался в безвоздушном пространстве… Виноват ли я в этом? По-моему, я никаких ошибок не допускал. Эта вынужденная изоляция очень портит дело и страшно осложняет мою работу. Я не чувствую опоры, я потерял почву под ногами… Решения по радиолокации готовятся медленно и реализуются еще медленнее… А война идет, все войска требуют радиолокационных средств, а мы их даем недостаточно.
Но как не понять, что если бы у нас было больше радиолокационных средств, то наши потери были бы меньше!»
ВОЙНА ЛОКАТОРОВ
На фронте шла ожесточенная борьба радиолокаторов. Незаметно новый вид оружия изменял характер войны, особенно воздушной и морской войны. Прежние методы боевых операций оказывались непригодными, нужно было найти корень этих изменений, приспособиться к новым условиям, выработать новую тактику и стратегию. Когда-то в конце Первой мировой войны успешные действия германских подводных лодок почти привели к поражению Англии. Та же картина складывалась и в начале Второй мировой войны. Англия первоначально теряла в три раза больше судов, чем могла строить, а к концу войны ситуация удивительно переменилась: союзники строили значительно больше судов, чем теряли. Дело было не только в развитии судостроения, но главным образом в стремительном развитии радиолокации. Вот цифры, которые подтверждают этот вывод: из
1174 подводных лодок, которыми располагали фашисты, было потоплено 785. Было уничтожено 36 000 подводников. Причем львиная доля потерь ложилась на последний этап войны. Вначале, когда союзные войска имели мало радиолокаторов, немецкие подводные лодки без помех всплывали ночью на поверхность и заряжали аккумуляторы. Они были в безопасности, ни наблюдатели кораблей, ни самолеты обнаружить их не могли. Все резко изменилось, когда союзные самолеты получили радиолокаторы. Началась усиленная охота за подводными лодками противника. Но успех был недолгим. Немцы принялись настойчиво искать выход и нашли его. Они сумели снабдить свои подводные лодки приемниками, перехватывающими импульсы английских самолетных радиолокаторов. И теперь уже стали «видимыми» сами охотники, а «дичь» успевала погрузиться в воду раньше, чем охотник мог приблизиться и уничтожить ее. Обнаружив это, союзники изменили длину волны своих радиолокаторов и на некоторое время снова одержали верх в схватке. Самолеты снова могли подкрадываться к подводным лодкам противника, которые не знали об этой перемене и снова оказались в положении беззащитной дичи. Они гибли, не чувствуя приближающейся опасности, не изготовившись к атаке. Немцы снова забили тревогу и опять начали искать причину роста потерь. На специально оборудованной подводной лодке в разведку отправилась группа физиков и радистов. Потребовалось немного времени, чтобы они разгадали причину гибели подводных лодок. Союзная морская авиация была снабжена радиолокаторами, работающими на волне в 10 см. Немецкие ученые поняли, что, изменив длину волны своих разведывательных приемников, они лишь оттянут развязку, начнется игра в прятки с переменным успехом. Выход был один — лодки вообще не должны всплывать на поверхность. Новый заказ военным заводам — и немецкие подводные лодки были оборудованы специальными вентиляционными трубами — шнорхелями. Теперь они могли получать свежий воздух и отводить выхлопные газы дизелей, а значит, заряжать аккумуляторы в погруженном состоянии. Для радиолокатора, который «видел» подводную лодку, небольшие трубы оказывались невидимыми. Чтобы научиться распознавать такие маленькие металлические предметы, самолеты должны были подлетать очень близко и иметь радиолокаторы, работающие на еще более коротких волнах. Дело упиралось в трудности принципиального характера. Для создания таких радиолокаторов требовались новые электронные лампы, новые волноводы, антенны и многое другое. Немцы опять взяли верх.
