Михаил Свирин - Танковая мощь СССР часть I Увертюра
Кроме того, в ходе учений 1933-1934 гг., когда сформированные недавно мехкорпуса и мехбригады вышли на летние маневры, вдруг со всей серьезностью проявился недостаток практически всех гусеничных танков, что стояли на вооружении РККА. Во время длительных маршей почти все танки, имевшиеся в наличии, вдруг стали выходить из строя вследствие массовых обрывов и потери гусеничных цепей. 45-й мехкорпус, например, пострадал от этого очень заметно, так как за один из дней потерял вышедшими из строя до четверти танков из числа выведенных на учения. Ремонтники не справились в заданный срок с объемом поломок.
Исключение составляли танки БТ, которые во время длительных маршей «переобувались», укладывая гусеницы на полки и проводя движение на колесах.
Вот тут-то и всплыло преимущество колесно-гусеничных танков, на которое указывал классик- танкоописатель своего времени Ф. Хейгль. Он упоминал о трудностях чистки и смазки гусеничного движителя, низком ресурсе гусеничных пальцев, а также высокой степени порчи грунтовых дорог при проходе по ним танковых частей на гусеницах. Кроме того, гусеничные танки, по его мнению, еще не обладали нужной оперативной подвижностью. Об этом же говорили итоги учений РККА 1933 г.
Положение было сочтено чрезвычайно серьезным, и этому вопросу было посвящено специальное заседание техсовета УММ.
Заседание выработало проект решения из двух пунктов:
1. Улучшить конструкцию гусеничных траков и упрочнить пальцы.
2. Разработать комплекс мер по переводу всех имеющихся танков на колесный ход при их движении во время длительных маршей.
Танки БТ и танкетки Т-27 мехбригады им. Калиновского на маневрах, 1933 г.
Выполнить работы по первому пункту' звучало наиболее привлекательным, но в реализации было не так просто, так как упиралось в наиболее дефицитные вещи в то время, а именно – станочный парк и подготовленные кадры. Траки и так отливались максимально аккуратно, но все равно их прочность не шла ни в какое сравнение с траками фирмы «Виккерс» или с траками немецкого производства. Пальцы тоже таили свои секреты. Они должны были быть прочными и в то же время вязкими, как и броневая сталь. И их качество упиралось главным образом в термообработку, то есть в поиски той самой «золотой середины», когда металл уже достаточно прочен, но еще не становится излишне хрупким. За рубежом термообработку готовых гусеничных пальцев в начале 1930-х начали проводить в струе светильного газа, осуществляя так называемую цементацию, но в СССР в начале 1930-х эти опыты успехом еще не увенчались.
Поэтому наибольшее внимание всех проектировщиков было обращено ко второму пункту решения – способности перевода всех танков на марше на колесный ход. Все предлагаемые изменения были отражены в докладе начальника УММ «О системе танкового вооружения на вторую пятилетку», прочитанном летом 1934 г.
В нем, в частности, говорилось: «Система авто-броне-танкового вооружения, утвержденная РВС СССР 17-го июля 1929 г., в отношении танков была построена в соответствии и оперативно-тактическими требованиями, основанными на принципе внедрения их в войсковые соединения, как средство усиления основных родов войск. Соответственно этой материально-технической базы, построение танковых частей шло по линии создания преимущественно танковых частей, резерва главного командования, как средства прорыва в войсковых танковых батальонов, как средства усиления ударной, пробивной силы стрелковых и кавалерийских соединений.
В отношении соединения самостоятельных механизированных соединений оставались лишь задачи опытного порядка. Однако на основе лучших заграничных образцов и ряда собственных совершенных конструкций, в течение 1-й пятилетки удалось поставить в массовое производство и оснащение РККА лучшие образцы наиболее совершенного танкового вооружения, обладающие совершенно новой тактико-технической характеристикой и резким увеличением быстроходности, подвижности, маневренности увеличения радиуса действия и огневой мощи».
Эта новая материальная часть, как говорилось в докладе далее, создала предпосылки для организации глубокого боя и операции. И вместе с тем элементы моторизации увеличили подвижность всех других родов войск, позволяя получить высокомобильную армию.
Созданные в годы 1-й пятилетки образцы танков в целом могли решать все основные задачи, предъявляемые требованиями глубокой операции, но требовалось улучшение их в следующих направлениях:
«- значительное увеличение огневой мощи как мехсоединений в целом, так и каждой боевой машины, входящей в их состав;
– оперативный размах действий мехсоединений требует наличия их оперативной подвижности, для чего все основные типы машин, входящие в состав мехсоединений, должны иметь обязательно двойной ход, т.е. колесный и гусеничный;
– современная противотанковая защита и особенно наличие крупнокалиберных пулеметов, выдвигает требования увеличения скоростей и маневренной способности танков и увеличение стойкости их брони…»
В планах высказывалась мысль о недопустимости копирования боевых технических характеристик основного танка, как это было в отношении танков ВТ и Т-26. Исходя из надежности, стоимости изготовления, эксплуатации и обучения, предлагалось оставить в серийном производстве танк Т-26, снабдив его более мощным двигателем и колесно-гусеничным ходом. В то же время имеющиеся мощности и задел по танку БТ обратить на создание нового танка Резерва Главного командования (РГК) на базе ПТ-1.
В отношении же разработанного в 1932 г. легкого танка Т-34. который не мог заменить собой машину Т-37А, так как не обладал плавучестью, но имел значительно более сильное вооружение и в то же время значительно более простую конструкцию и лучшую подвижность, чем танк Т-26, при сравнимой с последним броневой защитой, высказывалось мнение о необходимости пред- усмотрения его освоения в виде небольшой серии машин на автотракторном производстве (заводы ГАЗ, ЯАЗ. ЗИС) для быстрого развертывания программы выпуска на случай внезапно начавшейся войны.
«Таким образом, исходя из основного направления работ по усовершенствованию существующих типов боевых машин, которое характеризуется созданием быстроходных колесно-гусеничных машин оперативного назначения и применения дизель моторов на 4- и год 2-й пятилетки, должны быть внедрены в производство, вместо существующих Т-26 и Б-Т – новый колесно-гусеничный оперативный танк Т-26 А с дизель мотором, а вместо танков ПТ-1 и Т-28- новый колесно-гусеничный танк оперативного назначения Т-28-Б с новым мощным дизель-мотором. Остальные типы машин остаются без капитальных изменений до конца 2-й пятилетки на производстве.
Поэтому начиная с 1936 г. в производстве должны быть следующие типы танков:
а. танки тактического назначения – Т-37А, Т-34А
б. танки оперативного назначения – Т-26А, Т-28Б
в. мощный танк прорыва – Т-35А».
Таким образом, в системе танкового вооружения начиная с 1936 г. должны были преобладать колесно- гусеничные машины с хорошей подвижностью, а машины качественного усиления к тому же – иметь неплохое бронирование, способное противостоять противотанковой артиллерии своего времени.
Вместо двух легких машин, производившихся в 1932-1933 гг., планировалось перейти к выпуску единого танка, одинаково пригодного для мотомехвойск и для танковых частей стрелковых соединений.
Согласно новой системе вооружения, судьба танков БТ была предрешена. Они должны были уступить место единому танку типа Т-26А. В этом случае Харьковский завод планировалось переориентировать на выпуск танка РГКА ПТ-1 А с возможностью освоения там же колесно-гусеничных истребителей со всеми ведущими колесами по типу ПТ- 1, но с более мощным вооружением.
Небольшой серией в 1934 г. предполагалось выпустить также легкий дешевый танк Т-34, который в мирное время должен был использоваться для обучения механиков-водителей в танковых школах, в военное – выпускаться массово на автомобильных заводах для быстрого насыщения армии танками сопровождения. Т-34А задумывался как «мобилизационная» машина.
Танковый дизель-мотор ПГЕ разработки ОКМО. 1932 г.
7.2. «Пламенное сердце»
Итак, согласно системе танкового вооружения на 2-ю пятилетку почти все танки должны были оборудоваться дизельными двигателя – ми как наиболее предпочтительными с точки зрения экономичности и сравнительно меньшей пожарной опасности в ходе эксплуатации. Предпосылки для этого, казалось бы, уже сложились – первые опытные дизели начинали «дышать» на стенде.
Четырехтактный двенадцатицилиндровый V-образный дизель АН-1 мощностью 800-850 л.с. был спроектирован еще в 1931 г. в ЦИАМ А. Чаромским для бомбардировщиков. Тогда же начали свои проектные работы над быстроходным авиадизелем мощностью 400 л.с., получившем индекс БД-1 на ХПЗ им. Коминтерна. Опытные образцы указанных моторов были изготовлены и испытаны в 1933 г., но испытания закончились в общем неудачно. Но дизель БД-1 понравился представителям УММ, и потому уже в ноябре 1933 г. он был установлен вместо авиамотора «Либерти» в танк БТ-2. В ходе испытаний было обнаружено большое число недоработок как в конструкции двигателя, так и в системах его питания и охлаждения. Но поскольку по основным размерам дизель БД хорошо вписывался в МТО танков БТ. ПТ-1 и Т-28, было принято решение о продолжении работ нал указанным дизелем для доведения его до требований УММ с целью использования в указанных танках.
