Алексей Рыков - Тесла против Эйнштейна
Арест участников группы Шандора Радо в начале
года особо не повлиял на степень критичности информирования Москвы о ситуации в германском «урановом проекте». К тому времени темпы его реализации значительно снизились.
Тем не менее советских ученых продолжало интересовать все, чем занимались их немецкие коллеги. Так, в начале 1944 года Игорь Курчатов получил из ГРУ очередное донесение по атомной проблеме. Внимательно изучив этот документ, ученый 11 июня
года написал «Заключение на разведматериалы ГРУ о работах в Германии и США по созданию атомной бомбы». В нем он, в частности, указал:
«Сообщаемые в письме сведения о ходе работ по проблеме урана представляют для нас огромный интерес, так как очень ярко характеризуют как общее направление, так и размах, который получили эти работы. Особенно важны сведенья, что ураном занимаются и в Германии на французской базе в лаборатории «Ампер».
Через месяц, 11 июля 1942 года, Игорь Курчатов в письме начальнику военной разведки попросил добыть сведения о том, «какие методы получения ура-
на-235 нашли в Германии наибольшее развитие, ведутся ли там работы по диффузионному методы, или же приняты другие методы разделения изотопов».
В конце 1944 — начале 1945 года ГРУ предоставило в распоряжение Игоря Курчатова новые данные о германском атомном проекте. На этот раз разведка добыла описание конструкции немецкой атомной бомбы, принципа инициирования цепной реакции в урановом заряде и другие важные технические подробности.
Нелегал ГРУ, работавший в одной из европейских стран, сообщил в Москву о том, что немцы планировали использовать для доставки атомных бомб к цели ракеты «Фау».
Оценивая материалы о немецкой атомной бомбе, добытой военной разведкой, Игорь Курчатов в марте
года писал:
«Материал исключительно интересен. Он содержит описание конструкции немецкой атомной бомбы, предназначенной для транспортировки на ракетном двигателе «Фагу»...
Перевод урана-235 через критическую массу, который необходим для развития цепного атомного процесса, производится в описываемой конструкции взрывом окружающей уран-235 смеси пористого тринитротолуола и жидкого кислорода. Запал урана осуществляется быстрыми нейтронами, генерируемыми при помощи высоковольтной разрядной трубки, питаемой от специального генератора.
Для защиты от тепловых нейтронов футляр с ураном окружают слоем кадмия.
Все эти детали конструкции вполне правдоподобны...»
В 1945 году советская военная разведка была единственной в мире, которая смогла добыть сведения о том, что в Третьем Рейхе производились испытания крылатых ракет в качестве носителей атомной бомбы. Хотя и она не смогла полностью ответить на все вопросы советских ученых.
Мы не будем проводить подробный сравнительный анализ разведматериалов по атомной проблеме, поступивших по линии военной разведки со сведеньями аналогичной тематики, добытыми подчиненными Павла Михайловича Фитина. Отметим лишь, что у военных было явное преимущество. Зато Лубянка лидировала по общему количеству добытых данных по линии научно-технической разведки.
Зато по американскому и британскому атомным проектам материалов советская разведка смогла добыть много. В качестве примера можно указать на рапорт начальника 1-го Управления НКГБ СССР Павла Михайловича Фитина наркому госбезопасности Всеволоду Николаевичу Меркулову «О неудовлетворительном состоянии работ по атомному проекту и нарушении режима секретности в Лаборатории N° 2», датированный 5 марта 1945 года. Согласно тексту данного документа:
«...добытые резидентурами в Нью-Йорке и Лондоне материалы, «освещающие научную разработку проблемы Уран 235 как нового мощного источника энергии для мирных и военных целей в течение 1943-1944 годов, систематически направлялись и продолжают направляться в адрес наркома хим. промышленности тов. Первухина для использования их в Лаборатории № 2 АН СССР, созданной по специальному решению ГКО.
Со времени предоставления Вам рапорта в июле 1943 года о неудовлетворительном темпе' работ в этой лаборатории и реализации в ней опыта работ английских и американских ученых на наших материалах положение до настоящего времени продолжает оставаться неудовлетворительным. Так, например:
За 1944 год нами было передано 117 наименований работ. На 86 работ до сих пор не получено никакого заключения, несмотря на неоднократные запросы с нашей стороны.
По имеющимся у нас данным вопросы конспирации ведущихся работ Лаборатории № 2 находятся в ненадлежащем состоянии. Многие сотрудники Академии наук, не имеющие прямого отношения к этой лаборатории, осведомлены о характере ее работы и личном составе работающих в ней»159.
ПРОЕКТ «УРАН» - РЕАЛЬНАЯ УГРОЗА ДЛЯ СССР?
После прочтения предыдущего раздела у кого-то может возникнуть вопрос — если советская разведка не контролировала (говоря другими словами, не получала достаточной информации) немецкий проект «Уран», то была ли в этом случае реальная угроза для Советского Союза. Ведь теоретически Третий Рейх мог первым на практике доказать, что атомную бомбу можно создать и, более того, применить ее против стран антигитлеровской коалиции. В этом случае операция советской разведки (письмо Альберта Эйнштейна), о ней мы рассказали выше, оказалась бы бесполезной.
За немецким атомным проектом внимательно наблюдали из Лондона. И не только смотрели, но и старались максимально замедлить процесс его реализации. Речь идет об активной деятельности британских спецслужб по уничтожению заводов по производству «тяжелой воды» на территории Норвегии и авиаудары английской авиации по соответствующим объектам на территории самой Германии160.
Так что руководство советской внешней разведки ощущало себя относительно спокойно. Существовали могущественные силы за рубежом, способные помешать немецкому проекту «Уран». Справедливости ради отметим, что это был не единственный фактор, препятствующий созданию атомного оружия Третьего Рейха. Было множество других причин. Расскажем о них подробнее.
Одна из них — сами ученные. Вернее их отсутствие в нужном количестве — многие из них до начала Второй мировой войны эмигрировали из Третьего Рейха. Причин для отъезда было три.
Первая — национальная. Многие ученные еврейского происхождения справедливо опасались за свою жизнь.
Вторая причина — конфликт между представителями «арийской физики» («немецкой физики») и «современной физики». Поясним суть данного противостояния. С середины двадцатых годов часть немецких физиков в результате непонимания и неприятия новых физических теорий, ныне известных как «Теория относительности» и «Квантовая механика», то есть, прежде всего, работ Альберта Эйнштейна, объявила их «Еврейской физикой». Кроме этого представители «арийской физики» отвергали части современной теоретической физики под предлогом того, что они были «догматическо-диалектическими» произведениями. По их мнению, познание природы зависит от расы, причем арийская раса имеет для этого наилучшие предпосылки. От физики требовалась наглядность моделей, причем в центре физики должен стоять эксперимент. Теоретические построения должны стоять «на твердом фундаменте классической физики».
Свое «официальное» название движение «арийских физиков» обрело благодаря автору учебника «Немецкая физика в четырех томах» (издан в 1936 году) лауреату Нобелевской премии по физике за 1905 год Филиппу Леонардо. В предисловии к учебнику автор приводит следующее высказывание, которое можно рассматривать как программу «арийских физиков»:
«Вы спросите — «Немецкая физика?». Я мог бы назвать ее также арийской физикой или физикой людей нордического типа, физикой исследователей реальности, искателей истины, физикой тех, кто основал естествоиспытание... В действительности наука, как и все, что создают люди, зависит от расы, от крови».
В 1937 году ученый-физик Йоханнес Штарк161 (лауреат Нобелевской премии 1919 года) опубликовал в газете СС «Черный корпус» статью «Белые евреи в науке», где подвергал нападкам теории Вернера Гай- зенберга под предлогом того, что они являются теоретическим формализмом и «духом отдуха Эйнштейна».
Понятно, что при разгуле антисемитизма на территории Третьего Рейха любой представитель «современной физики» рисковал впасть в немилость к властям со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если бы победили «арийские физики», то немецкий проект «Уран» был бы обречен на неудачу еще до своего запуска, так как один из его будущих руководителей Вернер Гайзенберг был одним из лидеров «современных физиков».
Ситуацию в Третьем Рейхе в первые годы Второй мировой войны можно проиллюстрировать цитатой из книги Дэвида Ирвинга «Атомная бомба для Адольфа Гитлера»:
