Ирина Радунская - Четыре жизни академика Берга
Берга беспокоит ход начатых работ. Конечно, нет незаменимых людей. Но опыт, человеческий опыт всегда неповторим. То, что накоплено годами труда ученого, бесценно для науки и редко может быть повторено другим. Тот, другой, может сделать больше, но никогда он не пойдет в точности той же дорогой. Берг и в дни бездействия не переставал думать над совершенствованием своих идей. Но кому их передать, как складываются дела в институте? До него доходили сведения — работы развиваются. Их продолжает его ученик Я.Г. Вараксин, назначенный начальником института. Берга это радует. Вараксин толковый руководитель, принципиальный человек и верный друг. Он доказал это в самые ответственные минуты.
И вот Берг снова в ЛЭТИ, Ленинградском электротехническом институте. С первого взгляда здесь мало что нового. Лаборатория Берга изменилась меньше, чем он сам. Многих друзей, учеников, сотрудников нет, но большинство здесь, они радостно приветствуют его возвращение.
Жизнь налаживается медленно. Никогда прежде Берг не уделял так много времени мелочам — раньше у него просто не было времени замечать их: он был полностью, всецело поглощен делом, работой. Теперь он стал больше бывать один, начал писать дневник — мысли требовали исхода.
И СНОВА СВЕТИТ СОЛНЦЕ
«…2 января 1941 г. Встретили Новый год на прежней квартире. Она снова наша — отлично отремонтирована, все чисто. Купили новую обстановку. Пришли Миша Крупский с Тасей, Володя Сифоров с Екатериной Викторовной, Серафим Дробов с Зинаидой Александровной. Марина сидела с нами до 2-х часов. На елку повесили сигнальные лампочки вместо свечей, было очень красиво.
Морская академия ставит вопрос о моем избрании в члены-корреспонденты Академии наук. Решили от имени начальника факультета запросить отзывы заводов.
Лекции в ЛЭТИ окончились. Предстоят экзамены. Мне пришлось в ноябре и декабре много поработать над теорией и расчетом мощных ламп — пентодов».
Пентод — одна из гениальных находок радиотехники. Кто его автор? По-видимому, несколько человек независимо пришли к мысли ввести в электронную лампу пятый электрод, давший ей название. Этот электрод — третья сетка, если считать по направлению от катода, испускающего электроны, к аноду, притягивающему их к себе. Эта сетка, имеющая вид редкой спирали, заряженная до малого потенциала, а обычно просто соединенная с катодом, позволила в реальной лампе получить характеристики идеального тетрода. Тетрод — лампа с двумя сетками. К первой, как обычно, подводится переменное напряжение, подлежащее усилению. Ко второй подведено постоянное напряжение. Это сильно повышает коэффициент усиления. Так гласит теория, и это подтверждает практика, но только при малых напряжениях. Выше определенного предела поведение лампы странным образом изменяется. Она бунтует и отказывается следовать идеалу, предуказанному теорией. Ее характеристики искажаются. От нее уже нужно ждать только неожиданностей. При дальнейшем увеличении напряжения анодный ток не растет, а резко уменьшается. «Падающая характеристика» — говорят инженеры. «Вторичная эмиссия» — говорят физики. Разогнанные высоким напряжением электроны, ударившись об анод, выбивают из него другие электроны, по 10–20 штук каждый. Часть из них притягивается второй сеткой, имеющей положительный заряд. Это и приводит к уменьшению анодного тока.
Третья же сетка пентода, расположенная между анодом и второй сеткой, своим нулевым потенциалом отбрасывает вторичные электроны обратно к аноду. А раз они все возвращаются, вторичная эмиссия не сказывается на величине анодного тока. Исчезает «падающий» участок характеристики, она становится такой, какой должна быть характеристика тетрода при отсутствии вторичной эмиссии. Пентод ведет себя подобно идеальному тетроду. Теперь это ясно каждому радиолюбителю, а тогда…
«Неужели отказаться от изумительной находки? — думал Берг, — может, удастся все же обуздать ее?»
«…10 января. Продолжаю работать над теорией пентодов.
В течение месяца получил отзывы заводов в связи с моей кандидатурой в члены-корреспонденты Академии наук. Они решительно все положительны».
«…15 февраля. В соответствии со взятыми на себя обязательствами сдал в академию материал по методу расчета генераторных пентодов. Начальство отнеслось к этому совершенно безразлично, что меня не только удивило, но и обидело — это большая работа».
Как радуется Берг малейшему к нему вниманию, каждому намеку на сочувствие, на признак того, что его авторитет не утрачен.
Его выбрали в бюро Всесоюзного научно-исследовательского общества энергетиков… Он приглашен оппонентом на защиту кандидатской диссертации… Приказом наркома Военно-морского флота он назначен главным редактором стабильного учебника по связи для вузов… Его пригласили на комсомольское собрание ЛЭТИ и избрали в президиум, и он выступал, и, по мнению товарищей, выступал удачно…
Это кажется ему столь важным, что подробности занимают несколько страниц.
Такие проявления внимания необходимы ему для укрепления жизненных сил, веры в себя.
Как важно знать, что ему доверяют, считают честным и преданным своей Родине. Сейчас он, как человек, перенесший тяжелое заболевание, с трепетом и надеждой лелеет каждый намек на выздоровление.
А восстановление действительно идет семимильными шагами. В феврале 1941 года ученый совет ЛЭТИ единогласно постановил поддержать кандидатуру Берга в члены-корреспонденты Академии наук СССР. В марте приказом по наркомату Военно-морского флота он назначен членом экспертной комиссии. Для этого выезжал в Москву, работал там десять дней. Тогда же, в марте, один из ведущих заводов извещает о включении его постоянным членом техсовета завода. Берг с радостью соглашается.
А 19 апреля газета ЛЭТИ «Красный электрик» на второй странице под лозунгом «Первомайский привет лучшим людям нашего института» помещает статью «Большая жизнь».
В этой статье рассказано о жизни и деятельности Берга. Рассказано с большой теплотой. Кратко рассмотрены и высоко оценены его основные научные работы. Рассказано о его педагогической деятельности и о ее значении для ЛЭТИ.
По мелочи еще колют, какие-то пустяки напоминают о наболевшем. Разве в другое время Берг обратил бы внимание на то, как он одет и какая на нем форма?! А вот поди же, 1 мая 1941 года сетует:
«Демонстрация прошла под снегом. Мороз, снежная пурга. Адмиралы в новой форме — в мундирах с золотым шитьем и в фуражках с золотыми козырьками. Моряки получили кортики. Только я еще не успел получить обмундирование, имею будничный вид и ношу устаревшую форму. Погода холодная. Мерзну. Лета еще не видно».
Дома не все ладно. Тяжело болеет сестра Маргарита Ивановна. Она лежит в больнице с тяжелой анемией. Ее дочь Галя и Марина живут вместе у Бергов. Аксель Иванович очень тревожится за сестру, в последнее время они особенно сблизились, от всей большой семьи остались только двое. Марианна Ивановна специально готовит для нее и подолгу пропадает в больнице. Хозяйство заброшено. Девочки мало чем могут помочь, у них горячая пора — экзамены. А Берг снова захвачен своей стихией, он весь в работе, которая стремительно развивается, достигая привычного всепоглощающего темпа. Начаты новые исследовательские программы, вовсю идут лекции и семинарские занятия. Задуман новый курс — методы радиообнаружения.
«Работаю много, но времени на все не хватает. Хочется как можно скорее нагнать упущенное и быстрее двигаться вперед».
И вдруг 22 мая: «Встал в 5 часов. Не мог почему-то спать.
На днях сгорел конденсатор в приемнике, дал его починить и вчера вечером получил обратно исправленным. В 6-м часу включил радиоприемник и сразу же услышал, совершенно неожиданно, что Совнарком присвоил мне звание инженер-контр-адмирала. Ура! Марьяша спала. Ей снился сон про меня и Сталина… Она проснулась в смятении и вдруг услышала по радио мое имя. Какое-то чудо! Моя фотография появилась во всех газетах.
Весь день звонки по телефону, почтальоны несут письма и телеграммы с поздравлениями. Настоящий праздник. Видно, все мои друзья рассматривают случившееся как окончательную реабилитацию после незаслуженного несчастья. Интересно, что это первый приказ по наркомату обороны, подписанный новым Народным Комиссаром Обороны И. В. Сталиным. Неужели кончаются мои мытарства? Неужели и вправду я могу постепенно забыть то несчастье?»
Для радости остался всего месяц.
22 ИЮНЯ
«…Мы гуляли с Марьяшей в Ботаническом саду, радуясь чудной солнечной погоде. И обратили внимание на большое количество летящих над нами самолетов — только придя домой, узнали, что началась война!»
Россия познала весь драматизм сухих слов «внезапное нападение».
Все лето 1941 года фашисты, как голодная саранча, овладевают все новыми и новыми пространствами, съедают села и города. Несут громадные потери, но упорно вклиниваются в глубь советской территории, убивают, насилуют. Географическая карта Отчизны содрогается, кровоточит. Ленинград, не раз принимавший на себя удары врага, снова надевает военную форму.
