Игорь Зимин - Александровский парк Царского Села. XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора
Ламский павильон
Работы по возведению Ламского павильона продолжались в 1821–1822 гг. Так, на строительный сезон 1821 г. финансирование проекта составило: «На постройку каменного сарая для лам, с жилыми комнатами для сторожей и анбаром для корма, в число полной суммы 20 926 руб., за ассигнованием 8 тыс. руб., остальных – 12 926 руб.»[370]. На лето 1822 г. А. Менелас планировал «для сде лания на вновь избранном месте выгона для лам: очистить лес, спахать землю, засеять клевером и окружить рвом и палисадом» (26 240 руб.). Кроме этого, отдельной строкой в 1822 г. шло финансирование постройки «надворных служб: как-то сараев с навесами, двух изб для сторожей, башни с комнатами и балконом для украшения места, и на сделание чугунных ворот с калитками, в полную сумму 50 172 руб.»[371].
Ламский павильон стал еще одним неоготическим проектом в Александровском парке. Высокая трехъярусная башня с рустованными углами и зубчатым парапетом напоминает средневековый донжон, в котором смешались итальянские и английские мотивы. Как и во всех павильонах Александровского парка, в «ламах» устраивались комнаты «для высочайших прибытий»: кабинет и библиотека.
Примечательно, что при оформлении Ламского павильона учли пожелания императрицы Елизаветы Алексеевны (супруги Александра I), «следов» которой в Александровском парке осталось очень мало. Так, Кабинет, или «покой для отдыха», стены лестницы в башне были расписаны придворным живописцем Дж.-Б. Скотти, по эскизам, утвержденным императрицей Елизаветой Алексеевной. Учитывая специфику павильона, среди росписей встречались фигуры в «национальных американских костюмах», написанные в цвете. На стенах кабинета были развешаны иллюминованные гравюры с видами Центральной и Южной Америки.
Все последующие годы ламы содержались в Ламском павильоне. Иногда к ним добавляли других экзотических животных, так или иначе попадавших в Александровский парк. Например, в одной из ежемесячных ведомостей за январь 1830 г. указывалось (см. табл. 10):
Таблица 10
Впрочем, в этом же месяце умер самец ламы, но к маю 1830 г. на Ферму доставили четырех настоящих верблюдов. А 26 мая 1830 г. Николай I распорядился отправить самца и самку лам князю Юсупову. В июле две ламы успешно родили двух детенышей.[372]
Описание диковинных лам попало в путеводители. Так в одном из них, изданном в 1838 г., упоминается: «К Александровскому замку примыкает Парк. Некогда здесь было множество разных диких животных, ныне же только осталось несколько горбатых лам, которыя очень ручны. Я думаю не надо Вам объяснять, что животные эти водятся в Мексике, где служат отчасти для переноски тяжестей, как ослы и мулы, отчасти же для верховой езды как лошади»[373].
План Ламского павильона. Арх. А. Ф. Видов. Вторая половина XIX в.
При Александре II Ламский павильон опустел. Режим жесткой экономии, проводимый руководителем Контроля министерства Императорского двора бароном К. К. Кистером, привел к постепенной ликвидации весьма затратных дворцовых «зоопарков».
Вместе с тем, в 1860 г. Ламский павильон, при сохранении его общего облика, был модернизирован арх. И. Монигетти. Деревянные балки заменили металлическими, поменяли силуэт окон на главной башне. В 1870-х г. архитектор А. Ф. Видов устроил железный световой фонарь со стоячими и лежачими рамами.
При Николае II часть Ламского павильона – галерею над фуражным сараем, где проходил световой фонарь, – стали использовать в качестве фотолаборатории. В этой лаборатории проявляли пленки и печатали фотографии, сделанные владельцами Александровского дворца (у всех членов семьи Николая II были свои фотоаппараты фирмы Codak).
В 1907 г. в Ламском павильоне вновь появились ламы, привезенные из южной Монголии подполковником 14-го Стрелкового полка Жуковским. Вокруг павильона был расчищен парк, вырыт пруд и колодец, территория ограждена полуциркульным рвом с палисадником и засеяна клевером.
Пенсионерская конюшня
У каждого из российских императоров имелись лошади «собственного седла». Лошади «собственного седла» провожали своих хозяев и в последний путь[374], где для них в печальной процессии имелось свое, строго определенное место. Собственно, имевшиеся прецеденты и подтолкнули Николая I накануне похорон Александра I в марте 1826 г. распорядиться, чтобы две лошади умершего старшего брата провожали его в последний путь[375].
Тем не менее только уважительное отношение Николая Павловича к старшему брату привело к появлению такого весьма затратного феномена, как «Пенсионерские конюшни». Дело в том, что Николай Павлович с юных лет буквально преклонялся перед старшим братом, без всякой иронии именуя его в записных книжках «Ангелом»: «Ангел» сказал, говорил с «Ангелом» и т. д. Поэтому после смерти Александра I император Николай I позаботился о создании «Пенсионерских конюшен», в которых императорские лошади на покое должны были доживать свой век.
Это решение было принято в январе 1826 г., когда улаживались вопросы, связанные с похоронами Александра I, когда определялась судьба его личных вещей, включая лошадей, которые на тот момент находились в дворцовых конюшнях. Реестр «лошадей собственного седла» был представлен императору шталмейстером В. В. Долгоруковым. Николай Павлович, просмотрев его, распорядился пять лошадей передать цесаревичу Константину Павловичу, пять – великому князю Михаилу Павловичу, остальных же «изволил представить для себя»[376].
Фасад «Пенсионерских конюшен». Арх. А. А. Менелас. 1820-е гг.
Следует иметь в виду, что подобная практика существовала с незапамятных времен[377], и на момент смерти Александра I восемь его лошадей уже находились на покое в дворцовых конюшнях[378]. Именно этих лошадей отправили из Петербурга в Царское Село, где предполагалось разместить их в имевшихся конюшнях. На летнее время предполагалось переводить лошадей «собственного седла» на Ферму для свободного выпаса.
Распоряжения императора были выполнены, но при этом возникло множество хозяйственных проблем. Например, для императорских лошадей-пенсионеров не хватало места на Ферме. Были проблемы с финансированием. Так, 1 февраля 1826 г. Я. В. Захаржевский сообщал, что «8 верховых лошадей… весьма удобно могут быть помещены в зимнее время на большой каменной конюшне в угольном отделении. Что же касается до летнего времени, то на ферме не имеется никакого помещения не только для лошадей, но даже и для людей, которые с ними будут»[379], добавляя, что удобнее было бы сделать деревянную пристройку к одному из строений в Баболове[380].
Пенсионерские конюшни. 1840 г.
На протяжении 1826 г. рассматривались различные варианты размещения «почтеннейших Пенсионеров». При этом разместить их надо было вполне достойно, поскольку предполагалось, что члены императорской семьи будут время от времени навещать лошадей «собственного седла» и кормить их с рук. В результате в декабре 1826 г. Николаем I было принято весьма затратное решение по устройству в Александровском парке недалеко от Фермы отдельного двухэтажного здания конюшни для пенсионеров, с жилыми покоями для конюхов наверху и домом для смотрителя. Весной 1827 г. было начато строительство Пенсионерской конюшни по проекту А. Менеласа, которое продолжалось до 1829 г.
«Пенсионерские конюшни». 1980-е гг.
«Пенсионерские конюшни»
В результате был построен двухэтажный кирпичный павильон с круглой башней-бельведером, завершенной зубчатым парапетом, двумя стрельчатыми трехгранными эркерами и одноэтажной пристройкой в стиле столь популярной тогда английской готики. На первом этаже располагались восемь стойл и небольшое помещение для хранения конских уборов, за которым закрепилось название музея, на втором этаже находились квартиры для смотрителя и конюхов.
Закрытый двор был образован деревянными хозяйственными постройками. Часть луга к западу от здания конюшни была превращена в клеверное поле для выпаса лошадей.
Любопытно, что, затратив внушительные средства на возведения комплекса зданий Пенсионерских конюшен, селить там в августе 1829 г. оказалось некого. Дело в том, что к этому времени из восьми лошадей Александра I пять лошадей пало «изнеможением старости», а трех пристрелили «вследствие неизлечимой болезни». Правда, хозяйственники указывали, что имеются еще две лошади Александра I, которых можно поместить в роскошную конюшню. Николай Павлович был разгневан таким финалом своего проекта.
