Вон Хардести - История космического соперничества СССР и США
Более того, Москва спланировала дополнительные яркие космические представления в ближайшее время и далее: 15 мая 1958 года был запущен «Спутник-3», двумя годами позже последовали «Спутник-4» и «Спутник-5». Кульминацией серии спутников будет запуск в 1961 году Юрия Гагарина, ставшего первым человеком на околоземной орбите. Как оказалось, это был золотой период советской космической программы, последовательность успешных запусков была возможной благодаря мощной Р-7, военной ракете, которая была умно использована Хрущевым для развивающейся советской космической программы.
Перед лицом русского вызова
Поскольку мир советского ракетостроения оставался скрытым за мощной завесой секретности, у американцев не было возможности понять действительный потенциал Советского Союза в разворачивающемся теперь космическом соревновании. Большинство американцев пришли к суровому пониманию, что эти запуски спутников представляют собой важный рубеж: американцы больше не могут рассчитывать на технологическую отсталость своих противников в холодной войне. Советский Союз стал сверхдержавой с планомерной программой исследований космоса. Некоторые американцы поняли, что эти космические триумфы предвещают также зловещие военные угрозы для национальной безопасности США, несмотря на то что они были скрыты под маской научных исследований.
Популярный отклик на «Спутник-1» и «Спутник-2» точнее всего можно описать как нелепую смесь скептицизма, озадаченности советскими замыслами и растущей тревоги перед беспрецедентным национальным унижением. До этих двух пусков американцы вряд могли сомневаться в том, что запущенный в честь МГГ спутник Земли будет принадлежать Соединенным Штатам. Изумительным примером такой превалирующей позиции была книга, опубликованная в 1958 году. Она была написана Мартином Кайдином, который котировался в стране как один из ведущих и высокоуважаемых писателей на темы авиации и аэронавтики. Кайдин писал также и беллетристику, наиболее известной из таких его книг была повесть «Человек в шесть миллионов долларов», которая легла в основу телевизионного сериала. К сожалению, поскольку события развернулись иным образом, книга «Авангард! История первого рукотворного спутника» была опубликована как документальная. Следуя основной сюжетной линии, соответствующей названию, Кайдин начал: «Однажды в период Международного геофизического года с 1957 по 1958 год весь мир обратит внимание на пустынную полоску пляжа, лежащую вдоль… побережья Флориды В день, который еще не объявлен, маленький отряд ученых и военных соберется на мысе Канаверал… сильно охраняемом секретном месте для запуска… Они приедут в эту необитаемую часть Флориды, чтобы объявить всем людям Земли об одном из величайших моментов в их истории — запуске „Авангарда“, первого искусственного спутника Земли».
Настроение национального беспокойства быстро приобрело политический характер. Президент Эйзенхауэр, посредством своего научного советника Джеймса Р. Киллиана, определил немедленные меры после запуска «Спутника», заверив обеспокоенных избирателей, что советский спутник не был общественно значимым. Линдон Б. Джонсон, в дальнейшем лидер большинства демократов в сенате, возразил на эти успокоительные слова администрации Эйзенхауэра доказывая, что «Спутник-1» равнозначен современному Пирл Харбору. Высказанное однажды, это чувство поражения, нанесенного Советами в ракетных технологиях, в итоге превратится в аргумент на президентских выборах 1960 года о том, что Америка оказалась перед «ракетной пропастью».
Осень 1957 года стала сезоном возобновившихся дебатов о национальных приоритетах. Послевоенная эпоха процветания и растущая культура потребления рассматривались многими как гедонизм, как общественная ситуация, в которой американцы теряют свой путь. В отличие от этого очевидного упадка ценностей, русские выглядели, по мнению многих американцев, потрясающе дисциплинированными, преданными науке, полными решимости господствовать в мире. Эдвард Р. Мурроу, легендарный репортер новостей Си-би-эс, убеждал, что «Спутник-1» развеял миф о том, будто научные достижения невозможны при коммунистической диктатуре. «Нам не удалось, — убеждал Мурроу, — осознать, что тоталитарное государство может установить свои приоритеты, определить свои рубежи, ассигновать свои деньги, лишить свой народ автомобилей, телевизоров и всех видов комфортабельных безделушек, чтобы достигнуть национальной цели. Русские сделали это с межконтинентальным носителем и теперь со спутником Земли». Эдвард Теллер, физик-ядерщик, сторонник напряженности и холодной войны, убежденный антикоммунист, отозвался на точку зрения Линдона Джонсона, что Соединенные Штаты проиграли в более важной битве, чем в Пирл Харборе. Другие голоса добавились к национальному отчаянию. Бернард М. Барух, почитаемый публикой интеллектуал, призвал американцев к новому режиму трудной работы, призывал отказаться от увлечения автомобилями из Детройта, «безвкусными, оскалившимися, хромированными, со стабилизаторами, воплощением моральной и духовной напыщенности».
Как только «Спутник-1» вышел на орбиту, известный американский антрополог Маргарет Мид произвела свой собственный «экспресс-обзор Спутника», основанный на сборе необработанных данных о реакции людей на советский космический триумф. Совместно с Родой Метро Мид попытается получить отзывы о «Спутнике» от более чем 5000 отдельных респондентов из Соединенных Штатов, Канады и с Гавайских островов.
Автор бестселлера «Ракетные мальчишки» Гомер X. Хикэм от лица четырнадцатилетнего подростка отобразил мощные страсти, зажженные «Спутником» как талисманом космической эры. Хикэм, который в дальнейшем продолжил карьеру как инженер в НАСА, наблюдал «Спутник-1» из своего дома в Западной Вирджинии. На своем приусадебном участке он был очарован «ярким маленьким шаром, который величественно двигался вдоль узкого звездного поля между линиями хребтов». Охваченный благоговением перед «Спутником», заброшенным в небеса созданием человека, Хикэм отмечал, что он глазел на движущийся по орбите шар «с не меньшим восхищением, как если бы сам Бог в золотой колеснице двигался над головой. Он парил с какой-то, казалось, неумолимой и опасной целью, будто во всей Вселенной не было силы, которая могла бы его остановить». Молодой Хикэм вместе с миллионами людей, которые собирались на крышах, в парках и во дворах, старался увидеть техническое чудо эпохи.
Другим американцем, которого взволновало явление «Спутника», был Нейл Армстронг, будущий командир «Аполлона-11» и первый человек, ступивший на поверхность Луны. В тот знаменательный день, 4 октября, Армстронг был в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, на встрече Общества летчиков-испытателей. Как член этого маленького братства, он давно сожалел об общем безразличии средств массовой информации к летчикам-испытателям, даже к тем, кто принимал участие в полетах на ракетоплане Х-15 в верхних слоях атмосферы. Для Армстронга «то, что происходило в мире испытательных полетов, было броской рекламой для прессы, а после появления в небе „Спутника“ все стало просто невыносимым». Позднее он размышлял о более важном значении события 4 октября: «„Спутник-1“ действительно изменил наш мир. Он абсолютно изменил точку зрения нашей страны на то, что происходит, на возможности космоса. Я не знаю точно, сколько человек поняли в тот момент, куда это приведет. Президент Эйзенхауэр говорил что-то вроде: „К чему беспокоиться? Это всего лишь один маленький шарик. Но я уверен, что это был фасад, за которым он скрывал серьезную озабоченность, так как если они смогли вывести что-то на орбиту, они также могли направить ядерное оружие в цель, расположенную в Соединенных Штатах“». К 1962 году Армстронг перестал заниматься испытательными полетами и начал подготовку как астронавт: «Я решил, что если я хочу выйти за границы атмосферы и поработать в глубоком космосе, то это есть тот самый путь». «Спутник-1» переопределил будущее — ракеты, а не крылатые самолеты были теперь на острие экспериментальных полетов.
Для редакторов Saturday Review надоедливые «бипы» «Спутника» наоборот высмеивали американскую «иллюзию превосходства». Однако это поражение вовсе не означало, что американская наука и техника были несостоятельны. Согласно этому анализу Америке не следовало кардинально менять программу разработки вооружений или перестраивать существующую образовательную программу в школах и колледжах. Одним из тех, кто придерживался такой позиции, был поэт Арчибальд МакЛейш, бывший директор библиотеки Конгресса. Появившись в кампусе университета Канзаса сразу после запуска «Спутника», он полностью отверг идею баллистического носителя как «идиотскую мечту». Более того, МакЛейш отрицательно реагировал на любую «ударную программу, призванную догнать Россию», доказывая, что «нас ждет участь водопроводчиков и подмастерьев-электриков». Он выразил серьезные опасения по поводу растущих шумных кампаний в пользу лучшей технической подготовки, ложных мер в отношении того, что он считал иллюзорной проблемой — мнением, которое будет ставить техническое умение выше чего-либо еще, порождая новое поколение «трутней в пчелином рое… которые в конце концов сами будут ужалены».
