С. Федосеев - Танки Кайзера
В июле были приняты на вооружение специальные противотанковые орудия (37-мм Фишера и фирмы «Рейнметалл»), увеличено количество противотанковых ружей в окопах, более разнообразной стала и система противотанковых заграждений, тщательнее организовано взаимодействие пехоты, траншейной и полевой артиллерии в борьбе с танками. Немцы научились реагировать и на массированные танковые атаки. Так, в первый день сражения у Суассона (18–31 июля 1918 года) атака 223 французских танков привела германские части в полное замешательство, но уже через сутки немцы пришли в себя. Батареи сопровождения ударных пехотных дивизий выдвигались на передовые позиции и вели бой с танками в тесном взаимодействии с пехотой. В то же время сама пехота сильно разочаровалась в 13-мм ПТР — результаты их применения оказались неудовлетворительными.
В качестве заграждений немцы стали применять надолбы в виде рельсов, вкопанных с наклоном 45° на расстоянии 1,5–2 м друг от друга. Осенью у Сент-Этьенна применялись барьеры из железобетонных столбов высотой 2,5 и шириной 1,75 м, соединённых стальным тросом, на который даже подавали напряжение. Не имея противотанковых мин, германские сапёры вертикально вкапывали в землю фугасные снаряды с взрывателем мгновенного действия, накрывая последний нажимной планкой. При появлении танков все орудия малых и средних калибров, включая зенитные, должны были переносить огонь на них. В целом артиллерия сыграла главную роль в противотанковой обороне — 98 % боевых потерь танки первой мировой войны понесли от её огня. Но пушки оказывались бессильны, когда танковые атаки производились под прикрытием тумана или дымовой завесы.
В целом система ПТО была хотя и неплохо продуманной, но пригодной только для заблаговременно занятой обороны. В наступлении она не работала. Об этом свидетельствует, скажем, беспомощность наступающих немецких частей против контратаки лёгких французских «Рено» FT-17 у леса Рец (близ Виллер-Котере) 3 июня 1918 года.
Что касается собственной разработки танков, то здесь германским конструкторам, как и их коллегам в Великобритании и Франции, приходилось всё начинать с нуля, если не учитывать ограниченное знакомство с английскими машинами. Какого-либо опыта постройки вездеходных боевых машин до первой мировой войны не было. Правда, в 1911 году австрийский железнодорожник обер-лейтенант Г. Бурштын создал вполне реализуемый проект гусеничной бронированной машины «Моторгешютц» (Motorgeschütz). Этот проект был предложен Военному министерству Австро-Венгрии, а чуть позже — Германии. Хотя 28 февраля 1912 года Бурштын получил на него немецкий патент № 252815, а 25 апреля — австро-венгерский № 53248, военные ведомства им совершенно не заинтересовались. Тем не менее сам факт обращения в германское (точнее — прусское) Военное министерство и получения патента позволяет немецким авторам до сих пор упоминать проект австрийского офицера как прелюдию к истории германского танкостроения. Впрочем, после первой мировой войны немецкие исследователи откопали сообщения о Б. Гебеле, который в 1913 году якобы испытывал в Познани «вооружённую пушками» вездеходную машину, а в 1914-м даже пытался показать её в Берлине. Проект «сухопутного крейсера» Гебеля рассматривался комиссией Военного министерства и был признан нереализуемым и непригодным для военного применения. Уже после появления на поле боя английских танков в печати появился рисунок устрашающей «машины кайзера для прорыва неприятельских рядов», «размером с пассажирский вагон», с шипами на броне и 20–25 пушками и пулемётами. Всё это, конечно, нельзя было считать заделом для практических работ.
Однако для создания нового оружия Германия располагала соответствующим уровнем технологий, промышленным и конструкторским потенциалом. Кроме высоко развитого сталелитейного и артиллерийского производства она имела собственное двигателе- и автомобилестроение, мощную электротехническую и химическую промышленность и вполне была способна наладить производство танков. Осенью 1916 года промышленники заверяли кайзера и военное руководство: «Ресурсы, находящиеся в распоряжении немецкой промышленности, таковы, что она способна на протяжении долгих лет снабжать нашу доблестную армию… всем необходимым оружием». Разумеется, авторы таких заявлений пеклись о военных заказах, однако не слишком кривили душой, когда требовали решить лишь «проблему рабочих рук». Несмотря на общее тяжёлое положение германской экономики, военная промышленность, реализовывавшая программу интенсификации («программа Гинденбурга»), была предельно мобилизована и практически полностью обеспечивала потребности армии в вооружении, боеприпасах и технических средствах. Правда, сама «программа Гинденбурга» никаких «танков» не предусматривала. Рейхсвер широко применял автотранспорт для подвоза грузов войскам, переброски подразделений вдоль фронта, а на Румынском фронте для оперативной переброски войск использовали 20 000 автомобилей. Не было в армии недостатка и в технических кадрах (водители, механики).
НАЧАЛО РАБОТ
Накануне первой мировой войны германские конструкторы накопили некоторый опыт в создании бронеавтомобилей. Легкобронированный «Эрхард» ВАК с 50-мм зенитной («противобаллонной») пушкой стал сенсацией Берлинского салона 1906 года, но оказался непрактичным. В том же году бронированный автомобиль без вооружения представляла фирма «Опель». Вооружённые автомобили испытывались на предвоенных манёврах. В начале войны немецкие разведывательные отряды снабжались автомобилями с пушечным вооружением (впоследствии использовались в системе ПТО) и минимальным прикрытием. Наконец, в октябре 1914 года Военное министерство выдало заказ на полностью бронированные машины, и в июле 1915-го «Даймлер», «Бюссинг» и «Эрхард» представили тяжёлые полноприводные и переднеприводные бронеавтомобили с пулемётным вооружением и дополнительным задним постом управления. Все эти опытные машины неплохо показали себя на фронте, серийно же выпускались только бронеавтомобили «Эрхард».
В середине 1915 года Военное министерство выдало заказ X. Г. Бремеру на разработку грузовой машины для движения вне дорог, опытный образец которой был готов к октябрю 1916 года. По устройству он напоминал обычный автомобиль с передним расположением двигателя и задней приводной осью, но с заменой колёс гусеницами. Заказ на 50 таких шасси начал выполнять завод в Мариенфельде близ Берлина, благодаря чему эта машина известна под названиями «Бремерваген» и «Мариенваген I». Плохая управляемость заставила вскоре перейти к полугусеничной модели «Мариенваген II» с передней управляемой колёсной парой.
Несколько раньше, в середине 1916 года гусеничное самоходное шасси, разработанное по заказу Военного министерства, представила фирма «Дюркопп». В задней части «Дюрвагена» помещались два 80-сильных двигателя, перед ними — сиденье водителя, переднюю же часть машины занимала грузовая платформа. Ходовую часть разработали по типу известного американского трактора «Холт-Катерпиллер».
После появления первых английских танков германское Военное министерство решило в виде опыта приступить к работам по созданию вездеходных бронированных боевых машин, и в октябре 1916 года в Берлине состоялось первое совещание по этому поводу. Поскольку речь шла о совмещении вездеходного шасси с бронекорпусом и вооружением, понятно участие в совещании конструкторов «Бремервагена» и «Дюрвагена». Однако попытка снабдить шасси «Мариенваген I» коробчатым корпусом из 9-мм брони не удалась. Шасси «Дюркопп» оказалось слишком слабым для установки на нём бронекорпуса, и два построенных экземпляра этой машины использовались в качестве обычных транспортёров. Был также разработан проект «Орионваген» полугусеничной схемы с управляемыми колёсами и приземистым обтекаемым корпусом, частично прикрывавшим ходовую часть.
1 февраля 1917 года «Ганза-Лойд» продемонстрировала в Берлине трёхколёсную бронемашину «Треффасваген», высокую проходимость которой обеспечивали два приводных колеса большого диаметра с широким стальным ободом. Между колёсами помещалась бронерубка, а для управления служил вынесенный вперёд на коробчатой балке строенный поворотный каток малого диаметра. Как и все попытки создания «высококолёсного» танка (включая английский проект «сухопутного крейсера» майора Хеттерингтона и построенную в России опытную машину капитана Лебеденко), эксперимент с «Треффасвагеном» оказался неудачным. Он испытывался до октября 1917 года, предлагался в качестве тяжёлого бронетягача, но ещё до окончания войны был разобран на лом.
ТЯЖЁЛЫЙ ТАНК A7V
Компоновка агрегатов танка A7V и размещение членов экипажа.
Для организации и объединения работ по созданию германского танка 13 ноября 1916 года была создана техническая комиссия, которую возглавил генерал Фридрихе — руководитель 7-го (транспортного) отделения Общего управления Военного министерства. Это отделение, образованное в октябре 1915 года и именуемое сокращённо A7V (Abteilung 7, Verkehrswesen), выступало в роли заказчика боевых машин. В комиссию вошли также представители известных фирм — Г. Вильгельм («Опель»), К. Шипперт («Даймлер») и директор NAG/AEG Юнг. Руководителем конструкторских работ по решению комиссии назначили главного инженера Опытного отделения Инспекции автомобильных войск 46-летнего капитана Йозефа Фольмера. Он имел большой опыт разработки автомобилей различных типов, в военном ведомстве успешно вёл работы по повышению проходимости грузовиков. В группу Фольмера вошло около 40 конструкторов от различных фирм.
