Максим Коломиец - Средний танк Т-28. Трёхглавый монстр Сталина
Танк Т-28, подорванный своим экипажем. Юго-Западный фронт, июль 1941 года. Взрывом машину раскололо надвое (АСКМ).
На Юго-Западном фронте Т-28 4-го и 15-го механизированных корпусов вступили в бой 23–24 июня. Однако сильная изношенность матчасти и отсутствие запасных частей не позволяли в полной мере использовать их боевые качества. Например, вот что сообщал помощник командира по технической части 4-го мехкорпуса в донесении начальнику АБТУ Юго-Западного фронта, датированном 25 июня 1941 года: «Совершенно нетронутым остался вопрос со снабжением запчастями, особенно боевых машин, в результате чего 25 Т-34, 5 КВ, 12 Т-28 и 14 БТ вышли из строя и находятся в ожидании среднего и текущего ремонта».
Всего сутки спустя всё тот же помпотех 4-го мехкорпуса сообщает: «Основным недостатком большого выхода из строя машин и потребности в ремонте — отсутствие запчастей текущего довольствия и запасов НЗ. К Т-34 и Т-28 запчастей совсем нет».
Тот же Т-28, что и на предыдущем фото — сила взрыва была такова, что треснула крыша башни (АСКМ).
Судьбу танков Т-28 4-го механизированного корпуса можно узнать из «Ведомости потери боевой материальной части с 22 июня по 1 августа 1941 года»:
«Отправлено в ремонт на рембазы и заводы промышленности — 12;
Оставлено на месте расквартирования и захвачено противником — 5;
Отстало в пути во время маршей и пропало без вести, уничтожено артогнём противника — 58».
По танкам Т-28 10-й танковой дивизии 15-го мехкорпуса сведений сохранилось несколько больше. В «Докладе о боевой деятельности 10-й танковой дивизии на фронте борьбы с германским фашизмом за период с 22 июня по 1 августа 1941 года» сказано: «По своему техническому состоянию танки Т-28 имели запас хода в среднем до 75 часов. В большинстве своём они требовали замены двигателей и по своему техническому состоянию не могли быть использованы в длительной операции. К 22 июня имелся 51 танк Т-28, из них выведено по тревоге 44 машины. Практически полное отсутствие запчастей сразу пагубно сказалось в период военных действий. Машины зачастую выходили из строя по малейшим техническим неисправностям. За время боёв ремонтными средствами дивизии было сделано 4 средних и 38 текущих ремонтов Т-28…
Немецкие солдаты осматривают потерявший гусеницу и брошенный экипажем Т-28 из состава 5-й танковой дивизии 3-го мехкорпуса. Северо-Западный фронт, район Алитуса, июнь 1941 года (АСКМ).
Потери Т-28 10-й танковой дивизии за период с 22 июня по 1 августа 1941 года:
Оставлено в месте расквартирования в г. Злочев из-за технических неисправностей и впоследствии захвачены противником — 7;
Разбито и сгорело на поле боя — 4;
Вышло из строя при выполнении боевой задачи и оставлено на территории, занятой противником — 4;
Осталось с экипажами в окружении противника из-за технической неисправности или отсутствия горюче-смазочных материалов — 6;
Осталось из-за отсутствия горюче-смазочных материалов и невозможности его подать, так как район расположения машин захвачен противником — 4;
Пропало без вести вместе с экипажами — 3;
Уничтожено на сборных пунктах аварийных машин в связи с невозможностью эвакуировать при отходе — 6;
Оставлено при отходе части по техническим неисправностям и невозможности восстановить и эвакуировать — 15;
Застряло на препятствиях с невозможностью извлечь и эвакуировать — 2;
Всего — 51».
Таким образом, к 1 августа 1941 года были потеряны все танки Т-28, находившиеся в составе мехкорпусов Юго-Западного фронта. Однако в начале июля часть Т-28, из числа находившихся к началу войны на складах и рембазах, передали в войска. По состоянию на 30 июля 1941 года 22 Т-28 имелось в составе 8-го механизированного корпуса Юго-Западного фронта и по пять машин — в 16-м и 18-м мехкорпусах. В течение августа все эти танки были потеряны.
Здесь небезынтересно принести воспоминания А. Бурды, командира роты Т-28 16-го мехкорпуса в середине июля 1941 года: «14 июля в бою под Белиловкой мы атаковали и уничтожили колонну противника, которая прорывалась к Белой Церкви в сопровождении 15 танков. Я с моим башенным стрелком Васей Стороженко шестнадцатью снарядами уничтожили немецкий танк, четыре машины с боеприпасами и тягач с пушкой…
Тот же танк, что и на предыдущем фото. Хорошо виден решётчатый ящик на левом борту для укладки ЗИП, а также открытые створки надвентиляторных решёток (АСКМ).
Обстановка обострялась с каждым часом. Гитлеровцы хорошо знали, что мы рыщем здесь, и на рубежах нашего вероятного появления выставляли танковые и артиллерийские заслоны.
И вот в этой обстановке мы всё же наносим фланговый удар. Всё делалось в спешке: времени для обстоятельной разведки не хватало. Видим, бьёт противотанковая артиллерия. Старший лейтенант Соколов с тремя танками бросился подавить её, и на наших глазах все три танка сгорели…
В это время нас стали обходить крупные силы гитлеровцев. Нам дали приказ отступать. Мне с группой из шести танков было поручено прикрыть отход дивизии: она должна была сосредоточиться в новом районе. Мы вели бой из засад…
Выполнили мы боевую задачу, а туг началось самое трудное: боеприпасы и горючее на исходе, а приказа о смене позиций всё нет. Отходить без приказа нельзя и воевать уже нечем. К тому же состояние боевой техники отвратительное — моторы уже отработали то, что им положено. У одного танка вышел из строя стартёр — у него мотор заводится только от движения, когда машину на буксире потянешь. А если заглохнет под обстрелом, что тогда?
Укрылись мы в леске, замаскировались, ждём связного от командования. А тут, как на беду, гитлеровцы. Их много. И разбивают бивуак метрах в 30 от наших танков. Мы тихо ждём, присматриваемся, прислушиваемся. Гитлеровцы разожгли костры, сели поужинать, потом улеглись спать, оставив часовых. Уже полночь… Час ночи… Связного всё нет. Стало жутковато. Вдруг слышу — что-то шуршит. Пригляделся — ползёт человек без пилотки. Шепчу:
— Кто такой?
— Я… лейтенант Перджанян, с приказом.
У него в одной руке винтовка, весь обвешан гранатами. Я его хорошо знал.
— Приказано отходить. Вот маршрут…
Ну, всё сделали, как условились. Удар гранатой — в сторону фашистов, все моторы взревели, неисправную машину дёрнули, она с хода завелась. Даём бешенный огонь по кучам спящих гитлеровцев, по их пушкам, грузовикам. У них паника, мечутся у костров. Много мы их там положили. Прорвались…
Остановился, пересчитал машины — одной нет. Что такое? Неужели погибла? Взял винтовку, побежал по дороге с Перджаняном поглядеть, что случилось. Смотрим, чернеет наш Т-28.
— Свои?
— Свои, — узнаю по голосу механика-водителя Черниченко.
— В чём дело?
— Машина подработалась, фрикцион не берёт. А тут ещё камень попал между ведущим колесом и плетью гусеницы, её сбросило внутрь. Теперь гусеницу не надеть…
Что делать? Противник в километре, вот-вот гитлеровцы бросятся нас догонять. Юзом машину не утянуть. Скрипя сердце, принимаю решение взорвать танк.
Командиром на танке был Капотов — замечательный, храбрый танкист. Приказываю ему:
— Возьми бинты, намочи бензином, зажги и брось в бак с горючим.
Хоть и жалко ему машину, он приказ выполнил немедленно, но вот беда — бинты погасли, взрыва нет. Принимаю новое решение:
— Забросай бак гранатами, а мы тебя прикроем!
Капотов без колебаний выполнил и этот приказ. Раздались взрывы, машина запрыгала. Мы бросились к танкам и поехали дальше.
Нашли своих, доложили о выполнении боевого задания командованию, получили благодарность. Оттуда до Погребища дошли без боёв. Это было уже 18 июля. Там сдали свои машины и отправились на формирование в тыл».
Экранированный Т-28 с перебитой правой гусеницей. Судя по всему, после этого танк был подожжён своим экипажем. Июль 1941 года (РГАКФД).
Подбитый Т-28 выпуска начала 1939 года с пушкой Л-10. Юго-Западный фронт, июль 1941 года. Немецкий снаряд разбил будку механика-водителя и снёс левую пулемётную башню (АСКМ).
Дольше всего действовали Т-28 1-го механизированного корпуса, входившего в состав Северо-Западного фронта. Это объяснялось, во-первых, наличием в составе корпуса преимущественно экранированных танков, прошедших ремонт в 1940 году, а во-вторых, близостью (по сравнению с другими фронтами) Кировского завода, способного быстро и качественно произвести ремонт повреждённых машин.
В первые же дни войны 1-й мехкорпус раздёргали по отдельным частям и он фактически перестал существовать как боевая единица: 1-я танковая дивизия ещё за несколько дней до войны убыла в Карелию, в район города Аллакурти, 163-ю моторизованную дивизию передали в состав 27-й армии, а из 3-й танковой дивизии изъяли мотострелковый полк и один танковый батальон.
