Кеннет Максей - Танк против танка
На протяжении августа и сентября немцы продолжали откатываться, почти не применяя танков до 7 октября, когда сумели сосредоточить десять Mk IV (объединенных в так называемых «трофейных батальонах») южнее Камбре в попытке остановить грядущее британское наступление, в ходе которого предполагался охват города на следующие сутки. Шесть танков стояли у Авуэна, а еще четыре под Вамбе ожидали, когда британцы станут выдвигаться в направлении Нирньи и Серенвиля на оси своего наступления. В тусклом свете раннего утра немцы проследовали к окутанному дымом району боев, где после артиллерийской подготовки, как сообщалось, переходили в атаку вражеские танки и пехота. Им неизбежно предстояло вступить в соприкосновение с восемью Mk IV из 12-го батальона – по четыре против каждого из сел. Под Серенвилем, после того, как два немецких Mk IV были подбиты артиллерийским огнем, остальные откатились, чудесным образом оставшись невидимыми для четырех британских танков, хотя и проследовали на короткой дистанции от них. В блаженном неведении экипаж одного из «женских» британских танков, сделав разворот влево, продолжал продвижение на Нирньи через Форанвиль.
Под Нирньи, однако, шанс разминуться в дыму и мраке сражения у противодействующих друг другу танковых групп отсутствовал. Обе засекли оппонента одновременно, но немцы умышленно воздержались» от открытия огня, британцы вели себя соответственно, пребывая в уверенности, что перед ними четыре танка из роты «С»», каким-то чудом прибывшие из Серенвиля! Дистанция составляла всего 50 м, когда капитан Pay в ганке L16 осознал, что перед ним вражеская машина. Первый выстрел пробил броню, однако немец успел ответить, ранив Pay и убив его водителя. Выбравшись из танка, Pay повел находившийся рядом L19 в направлении противника. Однако в 1.19 было полно раненых и отсутствовали стрелки 57-мм пушек. Этот танк получил два попадания и загорелся, как и L12. Вступая в бой, его командир еще считал, что перед ним не враг, а танки из роты «С». И вот наконец из строя выбыл четвертый танк, 1.8, под командованием лейтенанта Мартела; из пробитого радиатора этой машины вытекла смазочно-охлаждающая эмульсия. Однако именно Мартелу посчастливилось положит!» конец катастрофической ситуации. Соединив усилия с артиллерийским офицером- наблюдателем, они направили огонь захваченной атакующими неприятельской полевой пушки против немцев, с короткой дистанции уничтожив два танка. В этот момент появился «женский» танк из роты «С». Он все равно не мог поразить пулеметами оставшиеся в строю четыре вражеских танка, однако одного уже присутствия машины оказалось достаточно, чтобы обескуражить неуверенного в себе, хотя и одерживавшего верх противника и заставить его повернуть вспять.
По прихоти судьбы ни французские, ни американские танкисты так и не поучаствовали в столкновениях танк против танка в ходе Первой мировой войны, главным образом, из-за сложившейся у немцев привычки по причинам механического характера отводить имевшиеся у них немногочисленные танки из передовых районов после завершения выполнения задачи по поддержке атаки. В результате, когда, например, американцы задействовали 171 «Рено» из состава 304-й танковой бригады в штурме Сен- Михильского выступа 12 сентября, бронетехника нанесла удар по противнику, который уже приступал к отходу и не имел на передовой ни одного танка. Избавленные от неприятного опыта немцев, познавших на себе «все прелести» повторяющихся и повторяющихся ударов силами сотен танков разом, британцы, американцы или французы не могли во всей полноте ощутить чудовищной реальности, выпавшей на долю немцев, которые слишком поздно осознали, какой эффект дает комбинация подвижности, огневой мощи и защиты в сочетании с «танкобоязнью», и то, что все вышеназванные факторы способны сделать бронетехнику оружием победы. В стане же союзников нежелание считаться с реальностью само собой породило опаснейшие последствия недооценки подлинной степени угрозы, таившейся в бронетехнике, хотя немцы со своей стороны, напротив, часто переоценивали значение страха перед танками. Однако немцы выработали все же более правильное понимание, что и подтолкнуло их военные умы встать на тропу, которая однажды привела Германию к тому моменту, когда соединения ее собственных боевых бронированных машин превратились в сочетании с другими родами войск в оружие, диктующее свою волю на полях сухопутных сражений.
Так или иначе, боевые соприкосновения под Виллер-Бретонне и Нирньи создали миниатюрную модель, по которой и предстояло развиваться многим будущим состязаниям танков против танков, а кроме того позволили сделать несколько жизненно важных выводов. Среди них достаточно назвать необходимость для командира располагать возможностью полностью контролировать стрелка, причем сидящего во вращающейся башне, чтобы избавиться от обязанности выводить танк на огневую позицию путем сложного маневрирования. Кроме того, реальность требовала обучения стрелка специальной технике, позволявшей бы ему выжимать максимум из постоянно улучшавшегося вооружения.
Mk V идут в бой в 1918 г. в качестве средства поддержки пехоты. Обратите внимание на большое расстояние, разделяющее танки, а также на дубовые балки, которые несли с собой машины, чтобы облегчить экипажам задачу вытаскивания танка, если тот застрянет во рву или в глубокой воронке.
ПРОТИВОБОРСТВО ТАНКОВ ПОД НИРНЬИ 8 ОКТЯБРЯ 1918 г.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ
Сразу же после окончания войны стрелка весов судьбы танков как рода войск и оружия неуверенно заколебалась. Им угрожала опасность со стороны тех, кто из предрассудков, продиктованных не в последнюю очередь личными интересами, предпочитал поставить на танки клеймо неудачников. Однако значительное число прогрессивно мыслящих военных, осознававших, что лошади рано или поздно будут вытеснены механизацией, вставало «под знамена» танкистов. Между тем степень и характер поддержки, как и предлагаемые идеи в области решения вопросов организационного, операционно-тактического и технологического свойства, широко разнились в зависимости от положения страны в мире, внутреннего расклада сил в ней, а также и от склонностей и симпатий вчерашних высших командиров, многие из которых перебрались в высокие кабинеты военных министерств.
России, истерзанной революцией и Гражданской войной, приходилось обходиться теми танками, которые британцы и французы посылали белогвардейцам и которые с течением времени доставались Красной Армии в качестве трофеев. Своих танков, а тем более танковой доктрины страна не имела. Германия, лишенная права обладать танками по условиям Версальского мирного договора, немного поэкспериментировала с копиями трофейных британских машин и даже обсуждала проект 150-тонного чудища, но оказалась вынуждена отбросить его и тайком нащупывать собственную дорогу в будущее. Соединенные Штаты с их тенденциями возврата к изоляционизму просто сохранили немалое число изготовленных на американских заводах «Рено» и тяжелых Mk VIII, которые построили в сотрудничестве с британцами в конце войны. Армия США по воле генерала Джона Першинга актом Конгресса распустила Танковый корпус, передав все тактические и технические наработки в распоряжение пехотинцев, что фактически положило конец любым инновациям. 11а протяжении нескольких лет единственным подлинно творческим инженерным умом, трудившимся в Соединенных Штатах на ниве танкостроения, стал талантливый изобретатель-одиночка по имени Уолтер Кристи. Твердо веруя в идею высокой подвижности, Кристи в 1921 г. создал опытный образец плавающего танка, который оказал глубокое влияние на амфибийную область военной науки.
Франция, как самая мощная в военном отношении держава, тоже пребывала в убеждении, что единственная польза от танков в их служении вспомогательным родом войск при пехоте. Под водительством генерала Метена армия поместила танки под руководство пехотинцев, в результате чего все попытки технических инноваций следующего десятилетия измерялись строгими и придирчивыми рамками пехотной доктрины. Проект «Рено» с одной башней положили под сукно, тогда как те скромные ресурсы, которые выделялись на разработки, пожертвовали на создание 70-тонного монстра, трудиться над которым начали еще в 1916 г. Кроме всего прочего, выдвинутые Этьеном предложения начать с формирования подвижного соединения, в котором ведущую скрипку играла бы кавалерия, были решительно отвергнуты.
БРИТАНСКИЙ ПРИМЕР
В Британии все шло иначе. В частности, потому, что в 1919 г. страна вела войну в Афганистане и уже предвидела затяжные сложности во всем регионе, включая и Индию. Бронеавтомобили продемонстрировали там ограниченную полезность, однако танки, которые справлялись с поставленными задачами в Европе и в Палестине, не годились в условиях огромных расстояний индийского субконтинента. Жизненно важным оказался тот факт, что авторитета энтузиастов- Иллеса и Фуллера – хватило, чтобы заручиться поддержкой для программы экспериментов с бронетехникой и преодолеть сопротивление тех в военной и политической иерархии, кто умалял значение рода войск. Что еще важнее, Фуллеру удалось вставить в перечень компетенций Танкового корпуса условие, предоставлявшее бронетехнике гак называемую «самостоятельную роль» наряду с обязанностью оказывать поддержку пехоте.
