Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь
С той же исходной точки второй очевидный путь — во флагминские специалисты. Нужны желание, порядок в голове и нервах. Осанка не повредит, ну а голос — не в театре. Еще крайняя односторонность — преданность профессии. Жизнь по принципу — думай об оружии на работе и дома. Рабочий день иногда не нормирован. Все по инструкции, не творите и не дерзайте и масса «каперангских» должностей у вас впереди, а также две-три адмиральских на всех. Это правильные минеры. И возглавляет их первый флагмин российского флота адмирал Пилкин К. П.
Есть еще у минеров береговой старт: в инженеры цехов, группы приготовления, инженеры-испытатели. Отпрысков «княжеских» родов здесь, конечно не сыщешь. Старт с корабля всегда почетнее. Берег — это место финиша. Паркетно-береговой путь минеров имеет четкую инженерно-командную перспективу: арсеналы, институт, Управления. Это ортодоксальные минеры. Они служат без длительных заходов на корабль. Только на стрельбы для обучения вопросам эксплуатации оружия и «снятия показаний» при разного рода происшествиях. Знают оружие до последней гайки вдоль и поперек. Первым среди равных здесь вице-адмирал Брыкин А. Е., доктор технических наук, лауреат Сталинской премии. Его жизнь — безусловный пример для подражания ортодоксальным минерам.
Минная служба, как и всякая иная, имеет массу закоулков, тупичков, шхер и других прелестных уголков. На любые амбиции, на любой вкус. Это, к примеру, военные представители, научные сотрудники, преподаватели, советники, консультанты, эксперты. Они появляются из числа уставших минных пассионариев, утомленных правильных и достойных ортодоксальных минеров. Чтобы быть среди них, мало желания и порядка в голове. Нужны еще толстая медицинская книжка с диагнозом на органы ниже головы или квартира в Москве или в Ленинграде. Круг их интересов: бесконечно малые, дифференциалы, интегралы и только в рабочее время. Рабочий день строго нормирован. Твори и дерзай — и масса каперангских должностей впереди. В тиши кабинетов рождаются ученые: кандидаты, доктора, профессора — мотор службы, двигающий ее вперед. Как заметил великий Гете, таланты рождаются в покое, характеры — среди житейских бурь. Не сотворим мы здесь себе кумира. Все изложенное — в теории «карьерного» вопроса. Ведь мы не рассматриваем примеры счастливого случая, чуткого покровителя, влиятельной тещи. С козырным покровителем любой может стать минером в высшей инстанции, кроме, разве, химика, медика и интенданта. Впрочем, с химиком мы поторопились. Для тех же, кому постоянно не везет, счастливого случая не предвидится, а покровители не более районного масштаба, есть тьма почетных должностей по береговой черте страны. Карабкающегося наверх минера можно найти на любой широте и долготе, на палубах кораблей, в казармах, в цехах ремонта и приготовления оружия.
Вперед, минеры! Удачи вам!
5
М. Бродский: «Я говорю от имени флота…»
Принимаясь за дело, соберись с духом
Козьма ПрутковКапитан 1-го ранга Бродский Хаскель Ушерович был назначен начальником МТУ Тихоокеанского флота в начале 1961 г. Он сменил на этом посту капитана 1-го ранга Хурденко Андрея Андреевича, который убыл на повышение в Москву.
Минное дело на флоте в тот период переживало не лучшие времена. Флотские арсеналы были завалены новой техникой. Что ни год, то из центра поступало два-три новых образца торпед, мин, тралов. В бархатный сезон приезжали авторитетные комиссии, готовили к стрельбе новые торпеды, стреляли ими на мелководье, производили минные постановки рядом с пляжем, выпивали положенный на это дело спирт, рапортовали во все инстанции об освоении флотом новой техники и уезжали с сознанием выполненного долга. А флот оставался с новым образцом один на один. Строительство новых баз оружия, цехов приготовления, расширение минно-торпедных частей соединений практически не велось. В постановлениях правительства о приеме на вооружение новых образцов, вопросы строительства производственной базы на флотах почти не включались. Так проще их оформить, меньше виз и согласований. Кроме того, новые образцы с приличными техническими характеристиками имели неудовлетворительные эксплуатационные свойства: малый срок содержания в боекомплекте на кораблях, высокую трудоемкость при подготовке к выстрелу, низкую надежность. В результате флот больше занимался перешвартовками для выгрузки и погрузки оружия, а базы оружия — переучиванием личного состава, введением новых специализаций, «добычей» кислорода и перекиси водорода. Нужно было резко ставить вопрос перед генеральным заказчиком — УПВ ВМФ, что такие образцы торпед флоту не нужны. Андрей Андреевич этого не делал — он собирался в Москву и не хотел портить отношения с московскими начальниками — не взяли бы в свою команду. О том, что личный состав устает, делает ошибки, допускает много потерь оружия при практических стрельбах — благополучно замалчивалось. Ясно, государство строит атомный флот, вооружает корабли ракетами, экономит деньги. Но как-то странно экономит: для закупки новой техники деньги есть. Военно-промышленный комплекс получает свое. Экономят всегда на нищих. До флотских ли минеров сейчас? Да и флотское начальство отмахивается от минеров, как от назойливых мух — свои вопросы решайте сами.
Бродский мерил шагами свой небольшой кабинет. Прошло месяца три, как он в должности. В рабочей тетради давно приброшен план первоочередных действий, не только своих, но и всей минной службы. Утвердить бы его «наверху». Бродский ходил по кабинету и решал задачу, которую сам себе в шутку и сформулировал: кому «сдаться в плен?» Архимед искал точку опоры: хотел перевернуть весь мир. Здесь задача попроще. Надо наводить порядок в минном деле. Нужен высокопоставленный единомышленник, покровитель, в конце концов. Нужен современный Степан Осипович Макаров. Вот ему бы «сдаться в плен». Но нет таких фигур ни на флоте, ни в Москве. Значит, нужно идти другим путем, как сказал классик.
Начать нужно со строительства цехов ремонта и приготовления торпед и мин на Камчатке. В Советской Гавани. Нужно пробить приказ Министра обороны по этому вопросу. Без помощи центра не обойтись. Нужно будет скооперироваться всем начальникам МТУ флотов и «прижать» УПВ ВМФ. Легкая жизнь у них должна закончиться. Потом кадры. Должна быть организована солидная система минно-торпедного образования на флоте: на сборах, при приемке и сдаче оружия, перед практической стрельбой, при назначении на должность. Да, при назначении на должность. Каждый командир бригады, дивизии, эскадры должен пройти через его кабинет, получить его визу на право управлять торпедным хозяйством соединения. И не формально. Вопросы должны быть не из головы, а из перечня, который им известен. Они должны готовиться к повышению в должности, а не считать, что знания к ним приходят вместе с приказом об их назначении на очередную должность. Возрастет авторитет минно-торпедной службы, минно-торпедного оружия, его самого. Бродского должны знать все. Он об этом позаботится. Бродский вспомнил, как спросил одного комдива, гордившегося своими познаниями торпед: «Слушай, Вадим, а как называется клапан в ПЗО торпеды, обеспечивающий продувку балласта в конце дистанции хода?» Клапан назывался КВ — клапан вытеснения. Вадим думал долго, но не ответил. Бродский улыбнулся: «Клапан называется КВ. Знакомая аббревиатура? Теперь не забудешь?». Диалог стал анекдотом и полетел по флоту. Несколько таких бесед — и начальство сядет за описания торпед. Кому охота быть чукчей? Бродский размышлял дальше:
— При Николае Герасимовиче Кузнецове было проще: был институт флагминских специалистов флотов с соответствующим аппаратом, и было МТУ флота — снабженческий орган по номенклатуре оружия. Каждый делал свое дело. Без оглядки на соседа. В спорах рождалась истина. Сергей Георгиевич Горшков, ликвидировавший институт флагминских специалистов, получил более послушный и расплывчатый аппарат флотских управлений, как бы лишенный внутренних противоречий, но зато с многочисленными начальниками.
Хуже нет, чем иметь много начальников. Ближайший структурный начальник этажом ниже — начальник вооружения и судоремонта, короче начальник ВиС. Но у него разве что грамоты личному составу перед праздниками подписывать. Тяжелый вопрос вроде строительства цеха перекисных торпед пробивать не будет, скажет, некогда. Есть еще структурный начальник — Начальник тыла флота. У него своих проблем невпроворот: с пирсами, казармами, кашей, щами, Военторгом, служебными дачами. Ему нужны машины, краны, личный состав. У него мало, у тебя есть. Ты для этого и подчинен ему. Выделяешь по разнарядке. Вникать в твои проблемы он не будет. Отправит в штаб флота. У тех тоже свои проблемы: атомоходы, ракеты. Начальник штаба флота выслушает и отправит в Москву: решай свои вопросы там. К командующему флотом адмиралу Фокину В. А. идти рановато. Нужно поработать на авторитет. Надо свои проблемы из узковедомственных, к которым пытаются все всё свести, поднять на общефлотский уровень, каковы они есть на самом деле. Командующий флотом к нему благоволит. «Почти крестный отец» и вдруг вспомнил последнюю командировку на Камчатку в составе «свиты» командующего. Поездка была инспекционной. Обычно в таком случае командующий приказывал произвести выстрел боевой торпедой по скале. Какому кораблю стрелять и с какого торпедного аппарата до определенного времени держалось в секрете. Секрет не велик. Что успеешь сделать даже за сутки? Торпеду переприготовить? А зачем? Разве ты не уверен, что все они приготовлены качественно. Утечку информации дали за сутки: стрелять будет дежурная подводная лодка. Дежурила «С–179» Кривинского. Понравились действия молодого флагмина бригады Станислава Петрова. Не стал суетиться. Вместе с командиром боевой части Вадимом Цырульниковым проверили главное — сборку запальной принадлежности, зажигательные патроны на безотказность действия, кинематику схемы пуска торпед, кое-какие фильтры. Все. Доложили о готовности к выполнению боевого упражнения. Стрельба прошла успешно. Командующий флотом был доволен. Он тогда занес фамилии Петрова и Цырульникова в свою записную книжку. Теперь он будет покровительствовать этим минерам. Толковых людей на примете нужно иметь всегда. Без резерва мы не начальники. А стрельбы боевыми торпедами по берегу необходимы. На них держится авторитет торпедного оружия. А на его авторитете и все мы. И в Москве и на флотах. Вопрос к себе о том, кому сдаться в плен, пока отложим до лучших времен. Будем задавать пока вопрос: а почему? И не себе, а своему аппарату. И немедленно. Бродский вышел в коридор… Он был прирожденным лидером. Среднего роста и телосложения, смуглый и черноволосый, он в общем-то не был похож на свое имя и отчество. Все звали его Михаилом Александровичем. С его согласия. Он был всегда серьезен, но шутки понимал и реагировал на них улыбкой человека, уставшего и озабоченного государственными делами. Голос располагал к доверию. Мимикой не пользовался и не жестикулировал…
