Елена Окладникова - Сакральный ландшафт
Всем этим геософские науки отличаются от «логийных» наук, названия которых часто заканчиваются на «логия» (от греч. logos – слово, понятие, учение) и которые изучают определенный предмет внутри его собственных рамок. В рамках «-логистической» парадигмы разрабатывались следующие концепции сакрального ландшафта: ноосферная (теория биосферы), системная (социотехническая и мирсистемная концепции (Ф. Броделя, И. Валлерстайна), включая концепции адаптации и самоорганизации, информационная концепция М. Кастельса), группа семиотических концепций (теория габитуса П. Бурдье, коммуникативные теории Ж. Бодрийяра и У. Эко и др.) (Табл. 1.).
В ландшафтоведении понятие ландшафт сопряжено с идеями «человек», «культура», «социум» и «пространство». Например, понятие культурный ландшафт возникло в ландшафтоведении (Л. Берг) и выражало историческое, а не только физическое измерение пространства.
Историческое (включающее понятие «сакрализация») измерение пространства в ландшафтоведении, исторической географии, философии, культурологи и истории осмыслялось исследователями с точки зрения геософского, семиотического, политико-географического, социологического, этнографического, археологического и мирсистемного и др. подходов.
Мирсистемный подход. Создатели мирсистемного подхода французский историк Ф. Бродель26, американский обществовед Э. Валлерстайн27, а также испанский социолог М. Кастельс сформулировали теорию о том, что пространства, и в том числе сакральные, т.е. сакральные ландшафты организованы вокруг потоков информации, технологий, изображений и символов, так же как и общества. Пространство в его географическом и культурном аспектах является опорой социальных практик, связанных со временем. Потоками он называл доминирующие в обществе процессы: экономические, символические, политические, идеологические28.
Таблица 1.
Парадигмы исследований сакрального ландшафта
Для современного нам сетевого информационного общества пространства, в которых реализуются потоки, М. Кастельс29 описывает как сочетание трёх слоёв материальной поддержки. Первый слой состоит из цепей электронных импульсов (микроэлектроника, телекоммуникации, компьютеры, высокоскоростной транспорт). Второй слой – узлы и коммуникационные центры. Узлы и центры организованы иерархически в зависимости от назначения сети и своего относительного веса в конкретной сети. Пространственные потоки имеют глобальный мировой характер. В зависимости от сети узлами могут быть мегаполисы, если это экономическая сеть, конкретные населенные пункты или даже учреждения. Третий важный слой – пространственная организация доминирующих менеджерских элит, осуществляющих свое господство через собственную организацию и одновременную сегментацию и дезорганизацию масс. Пространство играет фундаментальную роль, так как элиты космополитичны, а народы – локальны30.
Если применить модель пространства потоков М. Кастельса для описания более древних эпох, то многие её элементы сохранят свою функциональность. Так, если обратиться в археологическому материалу первый поток окажется состоящим из семантических импульсов, которые в качестве материальной поддержки этого потока формировали слой нарративов и изобразительных сюжетов, имевших и знаково-символическое выражение (наскальные рисунки, орнамент, космологические и мифологические сюжеты). Второй поток в качестве материальной поддержки формировал слой, представленный узлами наибольшей концентрации культурных форм и коммуникационными центрами. Такими центрами были крупные поселения, а также маркёры сакрального ландшафта (разнообразные святилища, включая наскальные). Третий поток – это пространственная организация менеджерских элит, в которые входили вожди племен, шаманы, старейшины родов. Их деятельности служила интеграции коллективов, формированию союзов племен, формированию идейных оснований жизни древних обществ. Пространства потоков играли принципиально иную роль в древности, чем в современности. Они цементировали связь священных мест, сакральных ландшафтов и общества, в отличие от современной эпохи, когда пространство потоков размывает связь культурных ландшафтов и общества (т.е. вытеснения пространства мест пространством потоков). Этот процесс имеет далеко идущие разрушительные последствия, одним из следствий которого является опыты искусственного воссоздания исторических (сакральных) ландшафтов в форме заповедников, охранных зон, национальных парков.
Семиотический подход. Исходя из положения о том, что общества интегрируются не только на основе ресурсных баз, но и воображаемых, т.е. виртуальных феноменов, главными из которых являются символы, исследования сакральных ландшафтов невозможно вне идеи о символическом взаимодействии людьми посредством памятников монументального искусства (стелы, курганы, скалы с рисунками, кромлехи, дольмены, менгиры и др.).
Воображаемое пространство земной поверхности, маркированное объектами поклонения как искусственного (археологические и исторические памятники), так и естественного (священные долины, рощи, горные вершины, озера и т.п.). Сакральные ландшафты имеют абстрактную, т.е. не строго геометрическую, замкнутую, в отличие от архитектурных (например, городских) пространств форму. Главной функцией сакральных ландшафтов является социально-интеграционная. Эта функция реализуется в создании «коллективного воображаемого». Коллективное воображаемое способствует реализации права на мультисенсорное общение больших или малых групп. Мультисенсорное общение – это передача информации через органы чувств, в частности, кинетические практики которые включают традиционные обряды поклонение местам, освещенным традицией, жертвоприношения, танцевальные церемонии и прочую обрядовую деятельность. В итоге коллективное воображаемое стимулирует деятельность социальных институтов.
Поэтому для семиотиков ландшафт – это коды, знаки, символы, передающие эмоциональное состояние людей, осмысляющих природные, эстетические, мифологические и социальные свойства географии. Декорирование пространства (создание монументальных наскальных панно) – это длительный исторический процесс, в ходе которого закрепляется существующая общественная структура. В рамках семиотического подхода к изучению ландшафта разворачиваются программы этнологических (культурно-антропологических) и астроархеологических исследований. Это направление связано с выявлением и исследованием способов организации пространства, его организации и его символах.
С точки зрения семиотической теории, социальное (виртуальное) пространство связано с физическим (географическим). Образование таких связей осуществляется через систему базовых оппозиций, в которых география (ландшафты) и символика (эзотерический символизм стран света, семантизация дихотомии женское/мужское) тесно переплетены и очеловечены (П. Бурдье). Примером очеловечивания физического пространства может служить описание Бурдье перекрестков и развилок дорог.
«Перекресток – «опасное место, точка, где сходятся, переплетаются, удваиваются два противоположных направления: Восток, мужское, сухое, и Запад, женское, влажное… Так, в противоположность развилке, которая «является местом, где дорога разделяется, расходится»(anidha itsamfaraqen ibardhan), т.е. пустым местом (по типу thigejdith, центрального разветвления в доме, которое должно быть заполнено asalas – главной опорой дома), перекресток утверждается как место, «где все дороги сходятся» (anidha itsamyagaran ibardhan), т.е. полное место; в противоположность дому как полному и женскому (laämarа) и полю или лесу как пустому и мужскому (lakhla) – он [перекресток] оказывается определенным как полный и мужской…» 31
Не будет большой натяжкой мысль о том, что ландшафт всегда служил «виртуальному эстетическому идеализированию общества», а в конечном итоге – культуре и коммуникации (Ж. Бодрийяр). Ландшафты, которые получили название «культурные», т.е. не природные, заповедные, не включенные в сферу социального, исполнены информационными, коммуникационными и символическими функциями.
Осмысленный, культурный, и его вид – сакральный ландшафт – с точки зрения семиотики, является психологическим феноменом. Сакральный ландшафт внушает идеи, с помощью нарративов создаёт ассоциации, т.е. формирует свой особый коммуникативный дискурс. Он обладает познавательно-творческим потенциалом, который «работает» как интегратор социального единства. Культурный и сакральный ландшафты – это убеждающие сообщения конформистского толка (У. Эко) 32. Поэтому пространство (ландшафт) всегда является говорящим.
Ландшафт является образом среды обитания конкретных человеческих сообществ. Идея образоспособности среды (imageability), т.е. вообразимости среды – есть качество физического объекта, которое дает высокую вероятность пробуждения сильного образа в каждом конкретном наблюдателе. Это могут быть форма, цвет, порядок естественных географических (горы, лес, водные пространства степи) и искусственных объектов (памятники древней архитектуры, стелы, курганы, камни с рисунками) которые облегчают создание ярких и мощных ментальных образов среды. Элементами сакральных ландшафтов Сибири являются пути, границы, узловые памятники (скопление монументов), ориентиры (например, маркёры границ «обо», курганы в Центральной Азии; часовни, поминальные кресты – на территории русского Севера). Важными нефизическими элементами сакральных ландшафтов являются названия, которые служат для кристаллизации идентичности сакрального ландшафта. Идеи, связанные с изучением образоспособностей пространств/сред/ландшафтов на примере архитектур поселений (городов) изучались теоретикам урбанизма.33
