Вадим Радаев - Экономическая социология
Наконец, третья модель «грабящей руки» (grabbing hand) выглядит наименее привлекательной. Здесь речь идет о том, что представители государства, вместо заботы об общих интересах, удовлетворяют свои частные интересы за счет хозяйственных агентов, т. е. занимаются откровенным вымогательством[325] (мы продолжим эту тему ниже, раскрывая проблему коррупции).
Нам представляется, что к приведенной типологии можно добавить еще одну форму – «владеющей руки» (possessing hand). В данном случае речь идет не о простом вымогательстве, а о стремлении чиновников поставить частный бизнес под свой личный или групповой контроль, завладеть долей в этом бизнесе, не просто получить «откупные», но иметь постоянную долю от деятельности подконтрольных предприятий[326]. Чиновники здесь не ограничиваются «платой за вход» в сферу бизнеса, а продолжают собирать свою административную ренту и в ходе деятельности предприятий.
Действие «грабящей» или «владеющей руки» часто сопровождает процесс коммерциализации государства. Он означает обслуживание государственными структурами интересов частных хозяйственных структур за соответствующее вознаграждение. Такое обслуживание может выражаться в простой продаже привилегий и льгот (пассивном использовании монопольного положения), но также в активном позиционировании государственных структур на том или ином рынке и предоставлении рыночных услуг хозяйственным агентам (например, предоставление частному бизнесу услуг по охране и безопасности на коммерческой основе). Во многих случаях государственные органы оказываются конкурентоспособны, потому что они имеют возможность переложить значительную часть издержек на государственную казну, приватизируя основную часть получаемых доходов.
Если «помогающая рука» является типичной характеристикой государства развития, то «грабящая» и «владеющая рука» отличают так называемые хищнические государства (predatory states), многие из которых основаны на военных режимах[327]. Эти государства захватывают крупнейшие и наиболее прибыльные предприятия, ставят их под свой контроль, но заботятся не столько об их развитии, сколько об административной ренте, что приводит к истощению ресурсной базы этих предприятий.
Как реагируют участники рынка на вмешательство представителей государственной власти? У них в распоряжении несколько стратегий. Первые три из них, следуя А. Хиршману, можно определить как стратегии «лояльности» (loyalty), «голоса» (voice) и «выхода» (exit)[328]. В нашем случае стратегия лояльности означает покорное следование установленным государством формальным правилам и навязываемым чиновниками неформальным нормам. Она зачастую связана с довольно высокими издержками. Стратегия голоса означает публичное оспаривание сложившихся правил. Она предполагает наличие независимой судебной власти и развитой системы политического представительства интересов. В отличие от двух предыдущих стратегий, стратегия выхода связана с уходом от контроля, скрытым невыполнением формальных правил. Мы добавим к этой типологии важный четвертый элемент – стратегию «договора» (bargain). Не имея возможности не только оспорить претензии публично, но и ускользнуть в спасительную «тень», участники рынка вынуждены вступать в переговоры и достигать институциональных компромиссов – такого смягчения условий выполнения формальных правил, которое оказывается приемлемым для контролирующей и контролируемой сторон[329]. И здесь мы вплотную подходим к теме коррупции.
Государство и коррупция. Коррупция давно относится нами к числу обыденных явлений. С некоторых пор ее начали рассматривать как внутренний элемент хозяйственной жизни[330]. Однако определить, что в точности она означает, не в состоянии даже большинство экспертов. В самом деле, часто нелегко отличить взятку от подарка или платные услуги от вымогательства. С деятельностью чиновников связывают многие негативные явления – волюнтаризм и непотизм, волокиту и излишнюю зарегулированность, – должны ли мы все эти явления связывать с коррупцией? Мы постараемся показать, что коррупция – это особый род отношений, отличающийся от многих других, пусть и весьма неблаговидных, действий.
Чтобы раскрыть понятие коррупции, воспользуемся инструментами теории агентских отношений[331]. Для того, чтобы сложились коррупционные отношения, необходимо непременное участие трех субъектов, среди которых:
• принципал (законодательный орган);
• агент (чиновник, представитель исполнительной власти);
• клиент (фирма, предприниматель).
Принципал (законодательная власть) утверждает формальные правила, регулирующие деятельность клиентов (предпринимателей, фирм), и правила контроля за их соблюдением. Права контроля делегируются агентам (представителям исполнительной власти). Предполагается, что агенты полностью осведомлены о содержании этих правил, но не имеют возможностей самостоятельно их изменять, хотя и могут готовить предложения по их изменению. При этом они должны соблюдать правила контроля, не дискриминируя никого из клиентов, которых затрагивают данные формальные правила, и не нарушая интересов принципала.
Как могут складываться такого рода отношения между тремя указанными субъектами? В случае рациональной бюрократической организации в классическом понимании М. Вебера дела обстоят достаточно «просто»: агент реализует делегированные ему принципалом полномочия, контролируя выполнение всех установленных формальных правил и не дискриминируя никого из клиентов (рис. 7.1а).
Однако предположим, что клиент заинтересован в более быстром решении своего вопроса и готов предложить чиновнику неформальное вознаграждение. Является ли последнее взяткой? Не обязательно. Если, например, чиновник ускорил рассмотрение дела за счет своего личного времени и дополнительных усилий, не нарушая интересов других клиентов и не отступая от буквы формальных правил, или он дополнительно консультировал клиента (будучи в принципе не обязанным это делать), лучше определить это действие как предоставление дополнительных бюрократических услуг (рис. 7.16).
а) Рациональная организация
Примечание. Принципал делегирует полномочия агенту, который выполняет установленные принципалом правила, не проводя различий между клиентами
б) Рынок дополнительных бюрократических услуг
Примечание. Принципал делегирует полномочия агенту, который выполняет установленные правила. При этом агент оказывает дополнительные услуги, не проводя различий между клиентами и получая за них неформальные вознаграждения
в) Волокита
Примечание. Принципал делегирует полномочия агенту, агент выполняет установленные им правила, не проводя различий между клиентами, но всячески затягивает оказание бюрократических услуг
г) Волюнтаризм
Примечание. Принципал делегирует полномочия агенту, но агент их нарушает в пользу отдельных клиентов, не получая за это неформального вознаграждения
д) Казнокрадство
Примечание. Принципат делегирует полномочия агенту, но агент их нарушает, причем не в пользу отдельных клиентов, а в свою пользу путем прямого вывода ресурсов в «свою» фирму
е) Фаворитизм
Примечание. Принципал не делегирует полномочия агенту, меняя правила в пользу отдельных клиентов
ж) Захват государства
Примечание. Отдельные клиенты, минуя агента, меняют правила в свою пользу путем прямого воздействия на принципала
з) Коррупция
Примечание. Принципал делегирует полномочия агенту, но агент их нарушает в пользу отдельных клиентов, получая за это неформальное вознаграждение
Рис. 7.1. Коррупция и сходные типы отношений. Π – принципал (законодатель); А– агент (чиновник); К – клиент (участник рынка)
Чиновник, напротив, может сильно затянуть рассмотрение вопроса, при этом не нарушая, а наоборот, используя существующие формальные правила (скажем, установлен предельный срок рассмотрения в один месяц – бумаги лежат в течение месяца). Поскольку чиновник в результате не получает никакой осязаемой частной выгоды (кроме возможности работать спустя рукава) и не делает различий между клиентами (ждать приходится всем), то этот случай правомерно назвать бюрократической волокитой (рис. 7.1в).
