Александр Субетто - Капиталократия и глобальный империализм
Ответ: Из-за специфических системно-цивилизационных и социально-экономических законов России.
А.Девятов показывает, что западный капитализм с его обществом потребительства и «новым идеалом» в виде «жирного счастья» был в значительной степени обусловлен комфортными для экономики природными условиями в Западной Европе и в США. Он замечает: «Государственной устройство богатого капиталом и живущего в комфортных природных условиях общества было «упаковано» в популистские формы демократии. Демократия возможна только в сытых странах, это – роскошь богатых, как «роллс-ройс». Экономика только там может заменить политику, где она – могущественная экономика и может накормить народ досыта, погрузить его «в жаркий сон после обеда», – подмечает Э.Лимонов, цитируя В.Шекспира…» [80, с.199] (выдел. мною, С.А.).
К чему ведет суровость климата России? Процитирую еще раз А.Девятова: «При свободном перемещении капитала (мой комментарий: а это и составляет суть глобализации, создания глобальной системы свободного перемещения капитала по Дж. Соросу) и единых мировых ценах капитал всегда стремится уйти туда, где затраты на производство (издержки) ниже, и тогда сбежавший капитал замещается импортом товаров (мой комментарий: и колонизацией страны). Аналогичные же товары всегда были дешевле наших. От разорения своего неконкурентного по условиям климата и сухопутных расстояний хозяйства нужен протекционизм, государственная защита внутреннего рынка, от агрессии мирового рынка. Тоталитарная закрытость общества здесь предпочтительней либеральной открытости. При «свободе торговли» вектор устремлений капитала всегда был направлен центробежно, из России за границу. Свободная конвертируемость рубля вводилась в России дважды. В конце XIX века при золотом рубле из России утек огромный золотой запас. При свободной конвертируемости рубля в доллар в конце ХХ века из России на Запад сначала утекли мобилизационные запасы стратегического сырья (точно знаю про уран, титан, ртуть, ниобий, осмий), постоянно текут невозобнавляемые ресурсы, а солидная валютная выручка остается на Западе. И тогда и сейчас свое хозяйство рушилось, а иностранные инвестиции в России не шли. При издержках в России, заведомо больших, чем вовне ее, и повышенном риске убытков для внешнего инвестора никакой привлекательности для вложений иностранного капитала в нашу экономику нет. Пришел же в Россию только кредит и то под гарантии либо заклада российских ликвидных ценностей, либо государственных обязательств платить проценты и возвратить долг. В результате Запад обогатился» [80, с.205, 206] (выдел. мною, С.А.).
Автором в серии работ, сошлюсь на работы [15, 25, 65, 71, 74, 75, 81–83 и др.], показано, что в рамках становления теоретической экономии в XXI веке и новой парадигмы экономической науки необходимо расширение теории экономической ценности и в целом экономической аксиологии.
Рост наукоемкости, интеллектоемкости, образованиеемкости экономики, появление квалитативной экономики и квалитативно-регулируемого рынка, с одной стороны, и погружение мировой экономики и мирового хозяйства в пространство первой фазы Глобальной Экологической Катастрофы, появление «экологического давления» Природы на экономические процессы, с другой стороны, меняет природу экономической ценности. Например, В.П.Казначеев, создавший со своими учениками целое научное направление – космоантропоэкологию, поставил проблему о человекоемкости и природоемкости экономических процессов [83, 84].
В настоящее время, по оценке автора, в теории экономической ценности нужно говорить о взаимодействии четырех типов экономической ценности и соответственно законов – регуляторов экономических процессов:
• стоимости и закона стоимости;
• потребительной стоимости и закона потребительной стоимости;
• витально-экологической стоимости и закона витальноэкологической стоимости;
• энергетической стоимости и закона энергетической стоимости [71, 81, 82].
Если категории стоимости и потребительной стоимости разработаны Карлом Марксом в его основополагающем труде «Капитал», то категории витально-экологической стоимости и энергетической стоимости – новые, непосредственно связаны, по моей оценке, с экономической наукой XXI века, со становящейся ноосферной экономикой и ноосферной философией хозяйства.
Витально-экологическая стоимость как регулятор выходит на авансцену экономического развития человечества именно в Эпоху Великого Эволюционного Перелома, под воздействие императивов Большой Логики Социоприродной Эволюции. В процессе планетарного регулирования процесса экологических загрязнений формируется вид отрицательной стоимости (отрицательной экономической ценности) загрязнений. Например, после Киотского соглашения (1998) по регулированию выбросов газа СО2 в атмосферу между странами мира (Россия подписала этот Киотский протокол совсем недавно, а США – цитаделью глобального империализма – этот протокол не подписан до сих пор) встал вопрос о торговле страновыми квотами на выбросы углекислого газа. Это и есть проявление регулятора витально-экологической стоимости, роль которого будет нарастать по мере давления «диктатуры лимитов Природы» (по В.П.Казначееву).
В целом витально-экологическая стоимость выражает собой, по определению автора [81, с.25], человекоемкость и природоемкостть товара, технологий, в целом единицы национального валового продукта.
Витально-экологическая стоимость – отрицательная экономическая ценность: чем ниже она, тем ниже негативные экологические последствия, тем выше ноосферное качество производства, ноосферное качество техники и технологий, тем выше ноосферное качество экономики в обществе.
Это означает, что между витально-экологической стоимостью и потребительной стоимостью возникает диалектическая обратная связь: витально-экологическая стоимость понижается за счет повышения экологического, ноосферного качества потребительной стоимости.
Энергетическая стоимость, как категория, введена автором в [82], и затем представлена в виде целой Концепции энергетической стоимости, которая рассматривается как часть становящейся системы Ноосферизма и ноосферной экономики.
Энергетическая стоимость выражает собой объективные затраты энергии на производство единицы национального валового продукта, товара, техники, технологий и т. п., обусловленные объективными ландшафтно-географическими, климато-температурными условиями.
Те закономерности, которые описал А.Девятов и которые связаны с холодом, с суровостью климата, на эти же закономерности обращали внимание А.П.Паршев, С.Валянский, Д.Калюжный, Н.В.Кобышева, К.Ш.Хайруллин и целый авторский коллектив «Энциклопедии климатических ресурсов Российской Федерации» [85–88] (А.П.Паршев даже сформулировал «горькую теорему»: в конкурентной борьбе за инвестиции, если игра ведется по правилам свободного мирового рынка, почти любое российское предприятие обречено на проигрыш [89, с.34]), являются проявлением действия закона энергетической стоимости.
Энергетическая стоимость отражает действие закона разнообразия в эволюции Биосферы и мирового хозяйства, встроенного в нее, через стратификацию затрат человеческого труда и энергии, включая и энергию Солнца, кормящую через хлорофилловую фабрику растений биоценозы и народы, кормящиеся на их базе, по поверхности планеты Земля.
Так, например, энергетическая стоимость производства России намного выше, чем в Европе (приблизительно в 5 раз выше) и чем в США (приблизительно в 7 раз выше), потому что Россия самая холодная и самая большая по своему хронотопу (пространству – времени) цивилизация в мире. Д.М.Балашов, наш известный писатель, «классик» современности, считавший себя учеником Л.Н.Гумилева, в романе «Юрий» писал по поводу влияния климата на российское хозяйство [89, с.59]: «…. .граница с Западом., на которой тысячу лет идет … «рати без перерыву», граница эта … прежде всего начертана климатом … нас отделяет климатическая граница – отрицательная изотерма января. Суровый климат, трудные зимы, короткое лето, затяжная осень и весна с мощными разливами рек. Граница эта проходит по границе с Польшей, и по сю сторону все иное. И потому еще нам никак нельзя впадать в европейское сообщество: ежели мы начнем жить в тех же нормах, то сразу же будем отброшены назад…» (выдел. мною, С.А.).
