Ирина Медведева - Спецмиссия антихриста
Теперь об увеличении числа абортов, если ввести запреты. Неужели вы действительно думаете, что их станет больше трех миллионов за счет подпольных, криминальных абортов? По этой бредовой логике следовало бы отменить все запретительные законы, то есть не судить ни за убийство, ни за грабеж, ни за растление малолетних, ни за теракты, ни за продажу наркотиков.
Собственно, к этому и призывают через разных своих агентов нарко– и порнодельцы, педофилы и прочие преступники. Сами-то они прекрасно знают, что чем строже запреты, тем меньше преступлений, поэтому в своих интересах пытаются одурачить общество. Хотя такие очевидные вещи не требуют подтверждения, все же стоит привести пример, касающийся темы нашего разговора. Пример очень наглядный, который советская история как будто специально припасла для нас. Когда в 1955 году после 25-летнего запрета аборты разрешили вновь, их число за год (т. е. к 1956 году) увеличилось на 1,5 млн.
Да-да, все с точностью до наоборот! Именно легализация абортов привела к их стремительному росту. Причем важно учесть, что в первое время после снятия запрета всегда действует остаточный страх: люди по инерции не делают того, что вчера было делать нельзя.
В общем, вся аргументация сторонников детоубийства построена на подтасовках и откровенном обмане. Говоря по правде, с ними не хочется долго полемизировать, ибо подробно объяснять, почему нельзя убивать беззащитных детей, тоже аморально. А то завтра с нас потребуют научных доказательств, почему нельзя есть человечину…
Лучше скажем о последствиях массовых абортов для общества. Теоретики феминизма любят называть сексуальную революцию единственной бескровной революцией в истории. Однако аборты в XX веке унесли сотни миллионов жизней. В нашей стране трудно найти семью, которая хотя бы раз не прибегала к аборту. Вдумайтесь: люди строят семейное благополучие на крови своих детей!
Это какое-то очень серьезное повреждение не только человеческого, но даже звериного инстинкта. Такой кровавый фундамент корежит все общественное здание. Семьи распадаются. Недаром число разводов в странах Запада начало катастрофически расти в конце 60-х – начале 70-х годов. Именно тогда там легализовали аборт. В странах же, где аборты не допускаются, и по сей день разводов гораздо меньше.
Помните, мы писали, что в Непале разводиться можно, но разводов у них нет совсем. Там в среднем приходится около 6 детей на семью, и аборты строжайше запрещены. В России же, по данным опросов, более 90 % распавшихся семей имели в своем «анамнезе» аборт. И это понятно. Даже когда люди не считают аборт детоубийством, после его совершения они начинают испытывать безотчетную неприязнь друг к другу, все равно как соучастники преступления. Что-то надламывается в их союзе, и очень часто эту поломку нельзя починить никакими усилиями. Жена не может простить случившегося мужу, муж – жене…
Очень точно выразил подобные переживания мужа поэт Дмитрий Кедрин в стихотворении «Беседа». Обращаясь к жене, решившей избавиться от ребенка, он говорит ей:
Послушай, а если ночью он вдруг тебе приснится?
Приснится и так заплачет, что вся захолонешь ты,
Что жалко взмахнут в испуге подкрашенные ресницы,
И волосы разовьются, старательно завиты,
Что хлынут горькие слезы и начисто смоют краску,
Хорошую, прочную краску с темных твоих ресниц?..
Помнишь, ведь мы читали, как в старой английской сказке
К охотнику приходили души убитых птиц…
Пускай за это не судят, но тот, кто убил, – убийца.
Скажу тебе правду: ночью мне страшно вдвоем с тобой.
Современные люди вообще имеют довольно искаженные представления «о времени и о себе». Они уверены, что сегодняшний цивилизованный человек и цивилизация в целом гораздо гуманнее, чем были, скажем, 150–200 лет назад. История представляется им сплошной чередой войн и других кровавых потрясений.
Но 150–200 лет назад далеко не каждый мужчина совершал за всю свою жизнь даже одно убийство. В России «душегубов» были единицы. Что же касается военных кампаний, то в них участвовала малая доля мужского населения. Подавляющее большинство крестьян продолжало пахать и сеять. Ну а женщины-убийцы и вовсе были невероятной редкостью. Такие случаи буквально сотрясали общество. Сотрясали настолько, что крупнейшие писатели считали их достойными художественного отображения.
Вспомним лесковскую «Леди Макбет Мценского уезда». Образ женщины того времени был неотделим от образа матери и, соответственно, не совместим с эгоизмом, агрессией, стремлением к личному комфорту за счет детей. Это не значит, что тогда не встречались женщины эгоистического склада, но общественное порицание не позволяло им навязывать всем свою психологию. Даже очень богатые и знатные дамы, которые, казалось бы, вполне могли жить только для себя, тратили массу времени и сил на дела милосердия.
Официальное разрешение абортов нанесло сокрушительный удар по образу женщины-матери. Кроме дающей жизнь она стала и несущей смерть. И это не могло не отразиться на ее мировосприятии. Люди склонны оправдывать любые свои прегрешения. Чтобы убивать собственных детей, женщины должны были обрасти толстенной броней эгоизма, которая смогла бы заглушить не только голос совести, но и материнский инстинкт. Так эгоизм из индивидуального отрицательного свойства стал постепенно оформляться в положительную общую идеологию. Причем каждое следующее поколение, ориентируясь на мать как на образец, вырастало более эгоистичным, чем предыдущее.
И на сегодняшний день эгоизм так утвердился в нашей жизни, что аборт никого не возмущает и потому не нуждается в оправданиях. Все так вывернулось наизнанку, что оправдывать приходится многодетность. И как эгоизм, скорее, воспринимается желание быть матерью. «Нарожали, а теперь льготы им подавай… Государство не резиновое. Небось, когда рожала, никого не спрашивала. А теперь, видите ли, ей помощь понадобилась. Только о себе думают», – такие недовольные реплики, увы, нынче не редкость.
Было бы странно, если бы люди, которые с легкостью пошли на убийство своих детей, потом пеклись о чужих. Именно поэтому, как нам кажется, к концу XX века детство лишилось статуса неприкосновенности. Под разглагольствования о правах ребенка в мире стремительно нарастает вал насилия над детьми, вовлечение малолеток в проституцию и порнобизнес, процветает торговля детьми для пересадки органов, втягивание в войну семи-девятилетних мальчишек.
Кого сейчас ужаснет преступление «леди Макбет Мценского уезда», которая задушила подушкой малолетнего племянника своего мужа? Да современный человек за чашкой чая и не такое каждый день видит по телевизору. А недавно в газетах написали про женщину, замужнюю, работающую, мать двоих детей, которая родила еще двоих (близнецов) и бросила их в «очко» привокзального туалета. Младенцев чудом удалось спасти.
А мы все время кого-то обвиняем, проклинаем, требуем лучшей жизни, спрашиваем, за что, почему, кто виноват в нашей несчастности… Хотя какое право мы имеем претендовать на счастье и, тем более, обвинять кого-то в его отсутствии? Не раскаявшиеся, даже не осознавшие СВОЕЙ страшной вины?..
В 2003 году список социальных показаний для поздних абортов был все-таки сужен, причем существенно: с 13 пунктов до 4. Борцы за право женщины распоряжаться собственным телом отчаянно сопротивлялись, угрожая стремительным ростом смертности из-за криминальных абортов. Ведь, по их логике, от запретов всегда бывает только хуже. Но ничего подобного не случилось. Через год, будучи на конференции в одном из городов Республики Марий Эл, мы слышали выступление главного гинеколога, в котором прозвучали любопытные цифры и факты. Пока пресловутое распоряжение Черномырдина не было отменено и больше того, висело в женских консультациях на видном месте, чтобы каждая беременная могла узнать о своих правах, за год в этом маленьком городке производилось в среднем 90 поздних абортов. Когда же показания сузили и зловещий перечень убрали со стены, цифра упала с 90 до… 4. Как говорится, «почувствуйте разницу»!
Да и теперь, спустя еще 5 лет, никакого роста криминальных абортов, которым нас так пугали, не наблюдается. Но апологеты «планирования семьи» об этом предпочитают помалкивать.
Судьба страны сейчас зависит от врачей
С распространением в России служб «планирования семьи» стало довольно трудно найти гинеколога, не поддавшегося на пропаганду рождения «здоровых и желанных детей». Тем более что пропаганда умело сочетается с экономическими стимулами. А это весьма соблазнительно на фоне скромных заработков наших врачей. Но все же государственники, патриоты, да и просто честные, порядочные люди не перевелись нигде, хотя, конечно, в новой «планировочной» реальности им приходится непросто. С одним из таких людей, НАТАЛЬЕЙ НИКОЛАЕВНОЙ БОЙКО, которая много лет проработала врачом-гинекологом в подмосковной женской консультации, наше интервью.
