Яков Гилинский - Социальное насилие
Однако с конца 1990-х – начала 2000-х годов происходит сокращение количества и уровня (на 100 тыс. населения) преступлений во всем мире – во всех странах Европы, Азии, Африки, Австралии, Северной и Южной Америки[132]. Наиболее ярко это проявляется в динамике уровня убийств – как наиболее опасного и наименее латентного преступления (табл. 3)[133].
Как мы видим из табл. 2, точно такая же картина наблюдается с динамикой преступности в России после 2006 г., а по тяжким насильственным преступлениям – с 2001–2002 гг.
И перед мировой криминологией встал вопрос: чем объясняется это неожиданное общемировое сокращение объема и уровня преступности?
В России первоначально пытались объяснить тенденцию снижения уровня преступности традиционным сокрытием преступлений от регистрации. И это действительно имеет место. Однако общемировой характер тренда не позволяет ограничиться столь простым (и отчасти справедливым) объяснением. Назову несколько гипотез, существующих в современной криминологии.
Во-первых, преступность, как сложное социальное явление, развивается по своим собственным законам, не очень оглядываясь на полицию и уголовную юстицию, и, как большинство социальных процессов, – волнообразно[134] (напомню, что с начала 1950-х – до конца 1990-х преступность росла во всем мире).
Во – вторых, бо́льшую часть зарегистрированной преступности составляет «уличная преступность» (street crime) – преступления против жизни, здоровья, половой неприкосновенности, собственности. «Беловоротничковая преступность» (white – collar crime), будучи высоколатентной, занимает небольшую часть зарегистрированной преступности. А основные субъекты «уличной преступности» – подростки и молодежь, которые в последние десятилетия «ушли» в виртуальный мир интернета. Там они встречаются, любят, дружат, ненавидят, стреляют (так называемые «стрелялки»), «убивают», совершают мошеннические действия и т. п., удовлетворяя – осознанно или нет – потребность в самоутверждении, самореализации.
Обычно взрослые негативно относятся к «стрелялкам», пытаясь запретить их размещение в сети или же ограничить к ним доступ. Между тем университеты в Вилланове и Ратгерсе опубликовали результаты своих исследований связи между преступлениями и видеоиграми в США[135]. Исследователи пришли к выводу, что во время пика продаж видеоигр количество преступлений существенно снижается. «Различные измерения использования видеоигр прямо сказываются на снижении таких преступлений, как убийств», – заявил Патрик Марки (Patrick Markey). Исследователи считают, что есть несколько возможных объяснений этой зависимости. Так, люди, которым нравятся жестокость и насилие, больше играют в видеоигры с явной демонстрацией жестокости. Таким образом, они «оздоравливаются» с помощью игр. Кроме того, люди предпочтут больше времени проводить за игрой, снижая, таким образом, количество преступлений на улицах.
В-третьих, возможно, имеет место «переструктуризация» преступности, когда «обычную» преступность теснят малоизученные и почти не регистрируемые, высоколатентные виды преступлений эпохи постмодерна, в частности, киберпреступность.
В – четвертых, как считают участники одной из сессий («The Crime Drop») XII Европейской конференции криминологов (Бильбао, 2012), причиной снижения уровня преступности может быть повышенная «секьюритизация», как результат массового использования современных технических средств безопасности (видеокамеры, охранная сигнализация и т. п.).
Таблица З. Уровень на (100 тыс. населения) смертности от убийств в некоторых государствах (1984-2011)
Табица 4 Структура преступлений против личности в России (1987-2013), в %[136]
Место преступлений против личности в структуре преступности
Удельный вес рассматриваемых преступлений в общем объеме преступности в России составлял: 1986 г. – 5,3 %; 1987 г. – 5,4 %; 1988 г. – 6,0 %; 1989 г. – 5,8 %; 1990 г. – 5,5 %; 1991 г. – 4,6 %; 1992 г. – 4,4 %; 1993 г. – 5,2 %; 1994 г. – 5,8 %; 1995 г. – 5,2 %; 1996 г. – 4,8 %; 1997 г. – 4,9 %; 1998 г. – 4,6 %; 1999 – 4,1 %; 2000 – 4,3 %; 2001 – 4,6 %; 2002 – 5,6 %; 2003 – 5,2 %; 2004 – 5,2 %; 2005 – 4,5 %; 2006 – 4,0 %; 2007 – 3,8 %; 2009 – 3,9 %; 2010 – 4,1 %; 2011 – 4,3 %; 2012 – 4, 3 %; 2013 – 4, 3 %[137]. Это относительно невысокая доля с тенденцией к сокращению. Напомним, однако, что в Японии в 1995 г. удельный вес преступлений против личности составил всего 0,7 %.
Стабилен удельный вес тяжких насильственных преступлений в общем объеме преступности: так, с 2009 г. по 2013 г. ежегодно доля убийств составляла 0,6 %, причинение тяжкого вреда здоровью – 1,5 % – 1,6 %, и знасилований – 0,2 %.
Некоторые мировые показатели убийств представлены в Табл. 3.
Структура преступлений против личности
Внутреннюю структуру преступлений против личности проследим за несколько лет (табл. 4).
Как видно из приведенных данных, с середины 90-х годов минувшего века возрастает доля убийств (с покушениями) в структуре преступлений против личности и сокращается удельный вес изнасилований (с покушениями) и привилегированных составов убийств при относительной стабильности иных преступлений. С 2006 г. происходит сокращение доли убийств и изнасилований. Однако трудно сказать – отражает ли это реальную динамику и структуру рассматриваемых преступлений или же является следствием очень высокой латентности изнасилований.
Хотя убийства всегда и везде относятся к числу преступлений с наименьшей латентностью («труп не спрячешь»!), однако за последнее десятилетие в России и это тягчайшее преступление становится высоко латентным. «Прятать трупы» удается, прежде всего, за счет лиц «пропавших без вести» и не найденных. Так, в 1995 г. было объявлено в розыск лиц, без вести пропавших – 57 850, установлено (с учетом прошлых лет) – 47 863, осталось в розыске – 25 232, всего разыскивалось (с учетом прошлых лет) – 78 781, всего установлено – 57 382 (72,8 %); в 1998 г. было объявлено в розыск лиц, без вести пропавших – 52 677, установлено – 46 577, осталось в розыске 25 485, всего разыскивалось ранее объявленных в розыск (прошлых лет) – 26 107, всего установлено из ранее объявленных в розыск – 4 245, процент установленных в данном году – 88,4, процент установленных за прошлые годы – 16,3; в 2003 г. всего разыскивалось 518 260 человек, из них были разысканы 318 015 (61,4 %), остались в розыске 192 957 человек. Далее, среди все возрастающего числа неопознанных трупов (в 1990 г. – 2 837, в 1995 г. – 18 381, в среднем за последние годы – свыше 16 – 18 тыс. ежегодно) по многим не удается определить причину смерти (вследствие гнилостных и иных изменений), а потому не регистрируются возможные случаи убийств. Не попадают в данные уголовной статистики и деяния (в том числе, лишение жизни), совершенные лицами, не подлежащими уголовной ответственности в связи с недостижением возраста уголовной ответственности или же невменяемостью.
Приведем выдержку из выступления проф. В. С. Овчинского: «За 2008 год в органы внутренних дел поступили 147 тыс. заявлений о пропаже людей. 72 тысячи были найдены без проведения розыскных мероприятий. Остальных искали сотрудники соответствующих подразделений МВД, и они нашли большую часть людей. Они работали хорошо… но остались ненайденными около 5,5 тысяч человек.
Еще одно: неопознанные трупы. В прошлом году были обнаружены несколько десятков тысяч трупов, из них большая часть опознаны, но из – за так называемых гнилостных изменений и других факторов остались неопознанными около 6,5 тысяч трупов.
Итак, мы имеем 5 тысяч разницы между медицинской и уголовной статистикой, 5,5 тысяч людей так и не было найдено, 6,5 тыс. неопознанных трупов»[138].
Приведем некоторые данные московских коллег по результатам исследования латентности различных видов преступлений[139]. Коэффициент латентности в 2002 г. составил: убийство – 1,17 (зарегистрировано преступлений – 31 579, латентная преступность – 5 415,56, фактическое число преступлений – 36 994,56, коэффициент латент ности – 1,17); умышленное причинение тяжкого вреда здоровью – 1,18; изнасилование – 4,08. В 2009 г. коэффициент латентности убийств – 2,3 (зарегистрировано преступлений – 17 414, латентная преступность – 21.8 тыс., фактическое число – 39,2 тыс.); умышленное причинение тяжкого вреда здоровью – 2,2; изнасилование – 7,5. Таким образом, наблюдается рост латентности тяжких насильственных преступлений.
По данным В. В. Лунеева, В. С. Овчинского и автора этих строк, латентность убийств еще выше: реальное их число в 2 – 4 раза выше регистрируемого.
Велико количество жертв преступлений. Так, в результате различных преступлений погибло людей: 1987 г. – 25 706 человек; 1988 г. – 30 403; 1989 г. – 39 102; 1990 г. – 41 634; 1991 г. – 44 365; 1992 г. – 213 590[140]; 1993 г. – 75 365; 1994 г. – 75 034; 1995 г. – 75 510; 1996 г. – 65 368; 1997 г. – 62 598; 1998 г. – 64 545; 1999 г. – 65 060; 2000 г. – 76 651; 2001 – 78 697; 2002 – 76 803; 2003 – 76 921; 2004 – 72 317; 2005 – 68 554; 2006 г. – 61 378; 2007 – 53 987 человек. Всего за 1987 – 2007 гг. погибли 1 446 588 человек. Сокращение публикуемых статистических данных МВД РФ позволяет привести лишь следующие сведения о гибели людей в результате преступлений за последующие годы: 2009 г. – 46,1 тыс., 2011 г. – 40,1 тыс., 2013 г. – 36,7 тыс., 2015 – 32.9 тыс. человек[141].
