Хусто Гонсалес - История христианства Tom I. От основания Церкви до эпохи Реформации.
В 1581 году архиепископом Лимы стал Торибьо Альфонсо де Могро-вехо. Это было огромное архиепископство – в него входили территории современных Никарагуа, Панамы, частично Колумбии, всего Эквадора, Перу, Боливии, Парагвая и частично Чили и Аргентины. В ответ на протестантскую Реформацию Тридентский собор, речь о котором пойдет в следующем томе, принял ряд реформаторских мер, которые Могровехо считал необходимыми. Но дисциплину, которой требовал собор, в Новом Свете установить было трудно. Для реформирования церкви новый архиепископ собрал местный синод. Одним из пунктов повестки дня было рассмотрение вопроса о коррупции епископа Куско, о которой имелось достаточное количество документально подтвержденных данных. Но когда синод собрался, епископ Тукумана, друг обвиняемого, вырвал документы из рук архиепископа и бросил их в огонь. Н есмотря на такие условия, архиепископу все же удалось провести некоторые реформы. Он также составил катехизис, переведенный затем на несколько индейских языков и в течение трехсот лет остававшийся основным инструментом христианского обучения в обширных районах испанской Америки. Он неоднократно вступал в конфликт с гражданскими властями, главным образом по вопросу обращения с индейцами. Но он ни разу ни словом не обмолвился о глубокой несправедливости самого режима. В 1726 году, через 120 лет после смерти, его имя было включено в официальный список святых католической церкви.
Перуанская церковь дала еще трех человек, которые сейчас причислены к святым. Святая Роза из Лимы (1586-1617) шла по пути аскетического мистицизма и получала экстатические видения. Святой Мартин де Поррес (1579-1639) поступил в доминиканский монастырь, но так и не стал полноправным членом ордена, поскольку был мулатом. Он многие годы помогал больным, выхаживал животных, сажал фруктовые деревья в надежде, что когда-нибудь они пригодятся голодным. И наконец – святой Франсиско Солано (1549-1610). Он был спокойным и смиренным человеком, который в 1604 году неожиданно получил апокалиптическое видение и начал ходить по улицам, объявляя, что Лима стала новой Ниневией и что Бог разрушит ее землетрясением, если население не покается. Послание этого нового Ионы было услышано, и люди бросились в церкви для исповедания в грехах и покаяния.
Но самой, пожалуй, примечательной фигурой этого раннего периода был доминиканец Жиль Гонсалес де Сан Николас, который многие годы работал миссионером среди индейцев в Чили и пришел к убеждению в несправедливости ведущейся против них войны. Он заявил, что нападение на людей с единственной целью завладеть их землей и имуществом – смертный грех и что те, кто делает это, не заслуживают благодати Божьей. Его проповедь нашла отклик среди других доминиканцев и францисканцев, отказывавшихся отпускать грехи тем, кто участвовал в таких войнах или извлекал из них выгоду. Гражданские и церковные власти искали повод, чтобы заставить проповедника замолчать. В конце концов его обвинили в ереси, так как он заявил, что будущие поколения испанцев будут наказаны за совершающиеся сейчас преступления, а это было равнозначно утверждению, что из поколения в поколение передается не только первородный, но и конкретный грех. На этом основании проповедника принудили к молчанию, а его сторонников к отречению.
30.9 Ла-ПлатаВ последнюю очередь испанцами были завоеваны территории, которые ныне занимают Аргентина, Уругвай и Парагвай. После нескольких неудачных попыток колонизации в 1537 году они построили форт, ставший впоследствии городом Асунсьоном в Парагвае. Испанцы в Асунсьоне были изолированы и понимали, что зависят от индейцев, поэтому вели себя с ними сдержанно. Многих из них селили в небольших городках, создававшихся францисканскими миссионерами, которые учили их европейским методам земледелия и основам христианской веры. Один из этих миссионеров перевел катехизис святого Торибьо на гуарани – язык местных индейцев.
Однако наиболее успешно этот метод использовали иезуиты. Во многих других частях испанской империи, в частности в Северной Мексике, миссионеры основывали города, в которых индейцы жили под их руководством. Но близость испанских поселенцев, как правило, мешала работе миссионеров или даже сводила ее на нет. Поэтому иезуиты не стали следовать примеру францисканцев и создавать деревни индейцев возле Асунсьона, а решили отправиться в районы, где влияние европейцев почти не чувствовалось. Движущей силой организации этих миссий стал Рохас Гонсалес, иезуит, выросший в Асунсьоне и потому свободно говоривший на гуарани. Знание языка и обычаев индейцев помогало ему преодолевать их враждебность и создавать деревни, в которых они жили по собственной воле без какого бы то ни было принуждения со стороны испанцев.
Управление в этих поселениях по сути было теократическим. Индейцы избирали вождей, но верховная власть принадлежала миссионеру, чье слово было окончательным не только в религиозных и нравственных вопросах, но и во всех повседневных делах общины.
Планировка поселений была единообразной. В центре располагалась большая открытая площадь, на которой проводились собрания, праздники и шествия. Возле нее находилась церковь с жилыми помещениями для миссионера. Семейные жили в стоявших рядами домиках, а вдовы и сироты – в отдельном здании. В большом складе хранились пища, зерно и другая общая собственность. Были также помещения для разного рода мастерских.
Разрешалось иметь небольшие личные огороды, но в основном собственность была общей. В нее входили большая часть земли, скот, орудия труда, зерно и тому подобное. Все были обязаны отработать на общих полях определенное количество часов, но оставалось время и для ухода за семейным огородом и других занятий. В некоторых местах ремесленники достигали такого мастерства, что могли даже изготавливать органы высокого качества.
Но были и трудности. Возле каждого поселения жили индейцы, не желавшие присоединяться к общине и постоянно подстрекавшие других уйти или взбунтоваться. Именно во время одного из таких восстаний погиб основатель движения Рохас Гонзалес. Он был объявлен святым в 1934 году. Но злейшими врагами миссий были все-таки белые – испанцы и португальцы. Последние, высадившись в Бразилии, опасались, что иезуитские миссии могут служить передовым отрядом для проникновения испанцев. Но основная причина ненависти к иезуитам заключалась в том, что они мешали порабощению индейцев. Тем же руководствовались и испанские поселенцы, боровшиеся с миссиями иезуитов. Они считали, что, если бы не иезуиты, все эти индейцы работали бы на них благодаря системе энкомьенды.
В 1628 году португальцы начали совершать набеги на миссии иезуитов из Сан-Паулу. Они стирали с лица земли построенные деревни и уводили жителей для продажи в рабство. В некоторых случаях иезуиты шли за своей паствой, пока их не прогоняли работорговцы. Затем иезуиты начали переносить свои деревни подальше от Бразилии. Нои там их находили работорговцы, продвигавшиеся все дальше в глубь территории.
Тогда иезуиты решили вооружить индейцев. В их мастерских занялись изготовлением оружия, и под руководством одного из иезуитов сформировалась постоянная армия. Папа Урбан VIII объявил об отлучении от церкви всех, кто вторгнется на территорию иезуитов для охоты за индейцами, а король Филипп IV провозгласил, что индейцы совершенно свободны и не могут быть рабами. Тем не менее португальцы продолжали набеги, в ходе которых им часто оказывали помощь испанские поселенцы, стремившиеся положить конец всему этому движению. В 1641 году индейцы и иезуиты в битве на заранее подготовленном ими месте разгромили вторгшегося на их территорию врага. Выдвигавшиеся против иезуитов обвинения, что они тайно вооружают индейцев, не нашли поддержки ни в Риме, ни в Мадриде, где было заявлено, что иезуиты имеют право носить оружие сами и вооружать свою паству, коль скоро речь идет о самообороне. Благодаря этому миссии продолжали процветать, и к 1731 году в них жило свыше 140 000 индейцев.
Но сопротивление не прекратилось. Распространялись слухи, что иезуиты прячут золото, по праву принадлежащее короне. Проверки показали, что обвинения эти безосновательны. Потом прошел слух, что иезуиты хотят создать независимое государство и что у них уже даже есть "король Николай I Парагвайский". Учитывая, что подобные обвинения в адрес иезуитов выдвигались в то время и в Европе и что Бурбоны, правившие Испанией и несколькими другими европейскими государствами, проводили антииезуитскую политику, в 1767 году корона приказала всем иезуитам покинуть испанские колонии. Испанский губернатор, получивший это предписание, опасался бунта. Но иезуиты уговорили индейцев спокойно отнестись к происходящему и удалились с миром.
План заключался в том, что место иезуитов займут францисканцы и доминиканцы. Но в испанской империи образовалось так много вакансий, что доминиканцев и францисканцев просто-напросто не хватало, чтобы заполнить их. Поэтому многие миссии прекратили существование. Гражданские власти начали безнаказанно эксплуатировать индейцев, а поскольку новые миссионеры не делали почти ничего для предотвращения таких злоупотреблений, индейцы начали относиться к ним с предубеждением. Вскоре снова последовали вторжения португальцев, охотившихся за рабами. Так же вели себя и многие испанцы. К 1813 году от некогда существовавших миссий осталось не более трети, но и впоследствии они продолжали исчезать. Миссии в Парагвае, выгодно выделявшиеся на фоне общей христианской политики подавления и эксплуатации индейцев, не выдержали давления безудержной алчности.
