Константин Соловьев - Я сказал: вы – боги…
Собственно говоря, вся теория «богочеловечества» есть развернутый ответ на этот «великий вопрос». Этот ответ начинается с утверждения о неспособности преодолеть все противоречия современного мира религией; продолжается описанием метода, при помощи которого можно преодолеть социальный раскол и завершается указанием на то общество, которое может (и должно) возникнуть в результате. Ответ, подчеркнем, полностью расходящийся с тем, что писал и проповедовал сам Победоносцев. Но сама общность темы показательна. Вполне возможно, что беседы и переписка с авторитетным педагогом и почти наставником, с одной стороны подтолкнули Маликова к поиску ненасильственных способов разрешения существующих в обществе проблем, а с другой стороны – придали ему уверенность, что и правящие слои государства могут воспринять довод «веры и любви».
Последняя из значительных идей Маликова, касается того общества, которое должно стать результатом деятельности «богочеловеков». В «Тезисах», составленных Махаевым, записано: «Члены новой религии желают доставить счастие не только пролетариату, но и имущим классам» (тезис 26). А тезис 16 был сформулирован следующим образом: «признают полнейший коммунизм между своими членами» [13-1503,3 и 4]. Сам же Маликов в апреле-мае лишь 1874 г. ограничивался общими рассуждениями о «земном рае».
Впрочем, в настоящий момент нет возможности ознакомиться с первым наброском «Системы», в третьей части которой излагались мысли относительно устройства «земного рая» и продолжением письма Маликова к жене, где он мог сказать об этом подробнее. Поэтому точно сказать о степени разработанности этой стороны его учения судить сложно. Во всяком случае, Д. Айтов, арестованный, можно сказать, по дороге из Орла, где он стал «богочеловеком», проповедовал, что «в скором времени не будет никаких сборов и правительства, вечной жизни (не будет), а будет земная блаженная жизнь». Он же на следствии показывал, что когда восторжествует «новая религия», то будут «немыслимы ни частная собственность, ни центральное правительство» [15-1,67–68].
Максимально коротко этот политический идеал можно выразить в трех понятиях: социализм, федерализм, отрицание церкви. Любой деятель освободительного движения того времени подписался бы под этими положениями, не задумываясь. Отличие «богочеловечества» от большинства революционеров было не в идеале будущего общественного устройства, а в тех методах, с помощью которых это общественное устройство может быть достигнуто. Но сам способ достижения цели непосредственным образом воздействует на результат. Поэтому одни и те же понятия (такие как социализм и федерализм) могут и должны пониматься по-разному. В «Тезисах» Махаева очень подробно представлена критика революционного пути к новому социальному устройству. Их внимательное прочтение позволяет более точно сформулировать общественный идеал «богочеловечества методом «от противного»:
Тезис 31. «Революционеры поступают непоследовательно, желая уничтожить имущих людей, ведь последние не виноваты, что их произвела такая среда. Нужно уничтожить причины, производящие подобных господ, а не людей, которые ни в чем не виноваты».
Тезис 32. «Революционеры не уничтожают религиозных воззрений, на которых зиждется существующий строй».
Тезис 33. «Революционеры прививают людям злость, месть, кровожадность, которые противоречат счастью человечества».
Тезис 34. «Революции раздувают вражду между народом и имущими классами, увеличивают силу и количество своих врагов».
Тезис 35. «Революция губит лучшие силы; остаются недалекие, способные поддаться обману».
Тезис 36. «Революция создает власть, портящую лучших людей».
Тезис. 37. «Революционеры придерживаются принципа «цель оправдывает средства», клеймят свою партию и уродуют человечество, раздувая в нем обман и кровожадность» [13-1503,4].Итак, идеал Маликова – общество:
• создающее условия для добровольного отказа от личных эгоистических желаний и тех материальных условий, которые эти желания провоцируют;
• формирующее атмосферу взаимной любви и согласия;
• поощряющее отказ от материальных претензий друг к другу;
• ставящее нравственные принципы выше кажущейся эффективности действий.
Другими словами, это общество, для которого материальное равенство является неизбежным следствием духовного преображения человека. У большинства же сторонников революционного преобразования общество все наоборот: материальное равенство рассматривается в качестве главного условия дальнейшего преобразования, как самого человека, так и социальных отношений. Именно в этом и состояло главное отличие «богочеловечества» от всех иных теорий, имевших хождение в освободительном движении России второй половины XIX в. именно этим и определяется его идейное своеобразие.Глава 3 Теоретические источники «Богочеловечества»
В литературе, посвященной «богочеловечеству», довольно часто назывались имена мыслителей, чьи взгляды могли повлиять на содержание «новой религии». Помимо собственно христианства, это Гегель, О. Конт, Я. Беме, Шеллинг, Л. Фейербах, Ф.М. Достоевский. Этот ряд можно продолжить за счет тех авторов, которые, во-первых, говорили и писали о силе и значении веры в жизни человека и истории человечества, а во-вторых, с той или иной степени критичности отзывались о церкви. Но в какой мере, можно говорить о заимствованиях, а в какой – о сближениях идей Маликов (а затем и Чайковского) с идеями тех или иных авторов, будь то современники «богочеловеков» или те, кто жил гораздо ранее?
Термин «сближение» здесь используется для того, чтобы обозначить всю совокупность не одинаковых, но близких друг другу идей, высказываемых различными авторами по поводу роли веры в жизни общества, и нашедших отражение в теоретическом наследии «богочеловечества». На наш взгляд существует три типа такого рода сближений. Первый – случайные совпадения, вызванные общностью темы. Второй – некое «пересечение» взглядов, связанно с общностью подходов к разрешению уже обозначенной проблемы. Третий – прямое воздействие идей того или иного автора на мировоззрение Маликова. Произведения авторов этого «третьего круга» и можно с большой долей вероятности, называть «источниками» теории «богочеловечества».
Так, несомненно воздействие идей Гегеля на все построения Маликова в то время, когда «богочеловечество» представляло собой лишь первоначальный набор тезисов. Ясно также, что в определенный момент времени мысли Маликова пересекались с некоторыми высказывания Л. Фейербаха и Ф.М. Достоевского, особенно когда основатель «новой религии» задумывался о «пределах хочешь и можешь» в революционном насилии.
Сам Ф.М. Достоевский, узнав о деятельности А.К. Маликова, теории его не принял и отозвался о ней так:
«Был некто «нигилистом», отрицал, и, после долгих передряг и заточений, обрел в сердце своем вдруг религиозное чувство. Что же вы думаете, он тотчас сделал? Он мигом «уединился и обособился», нашу христианскую веру тотчас же тщательно обошел, все это прежнее устранил и немедленно выдумал свою веру, тоже христианскую, но уже свою собственную» [28,80–81].
В этих словах Достоевского читается не просто отрицание «богочеловеческих» попыток Маликова, но и явное раздражение по поводу еще одного варианта «уединения и обособления». Кто сообщил Ф.М. Достоевскому о Маликове и его теории, узнать не удалось. Вполне возможно, что о «богочеловеках» ему рассказал К.П. Победоносцев, несомненно, знавший, что происходило с его учеником. Но, возможно, что о появлении «новой религии» в Орле Достоевский мог узнать, интересуясь «делом» хорошего знакомого Маликова A.C. Голубева. Тот был управляющим Орловско-Курской железной дороги и находился под следствием, по обвинению в растрате. Тем интереснее и показательнее параллелизм рассуждений Достоевского и Маликова. Первым, конечно же, бросается в глаза «пределы моему я» у Маликова и «если Бога нет, то все позволено» у Достоевского. И то, и другое высказывание обращено против нигилизма, понимаемого как материалистическое отрицание идеала. Но такого рода критика нигилизма в 1860-х – 1870-х гг. была общим местом литературы и журналистики. Боле существенно совпадение в другом вопросе – о роли веры в жизни человека. По Маликову, научно познанная потребность общества может стать верой человека, а та, в свою очередь, формой движения к лучшему обществу.
А вот что говорит у Достоевского один из революционеров в романе «Подросток» – Васин:
«Не все натуры одинаковы; у многих логический вывод обращается иногда в сильнейшее чувство, которое захватывает все и которое очень трудно изгнать или переделать. Чтоб вылечить такого человека, надо изменить само это чувство, что возможно не иначе, как заменив его другим, равносильным».
То, что Федор Михайлович доверил Васину озвучить одну из самых важных собственных теорий, доказывает другой роман – «Преступление и наказание», в котором главный герой проживает собственную жизнь в точном соответствии с этой мыслью.
Сходство идей Достоевского и Маликова уже было отмечено в литературе. Т.И. Полнер писал, что вера Кирилова («Бесы») «во многом (…) тесно соприкасается с религией богочеловечества» [64,111]. На наш взгляд, этим ограничиваться нельзя уже потому, что за два года до появления «новой религии» Ф. М. Достоевский предсказал тот образ мыслей, следуя которому революционер может прийти к «богочеловечеству» и, отчасти, судьбу самого А.К. Маликова (отход от революционного движения и поездка в Америку). «Бог необходим, а потому должен быть, но я знаю, что его нет и не может быть… Если нет Бога, то я Бог…» – это еще не совсем Маликов это говорит Кирилов. Маликова бы тут насторожило местоимения «Я», которое сам основатель «богочеловечества» почти не использовал. Но дальше – совпадения почти дословные. «Человек только и делал, что выдумывал Бога», – говорит Кирилов. Развитием этого тезиса выглядит вся философия истории основателя «богочеловечества» (хотя, повторимся, он шел за Гегелем). Основный вывод Маликова: «Человек, осознавший себя Богом, должен переделать мир. То же у Кирилова: «Сознать, что нет Бога и не сознать в тот же раз, что сам стал Богом – есть нелепость… если сознаешь – ты царь…» Путь Маликова – убеждать других людей в том, что они хороши: «Мы принимаем новую веру в то, что человек сам по себе был и есть добр и прекрасен, и страдает и дерется только оттого, что не знает и не верит в свое благородство и чистоту» [13-1032,9об.]. Но это уже сказал Кирилов: «Они (люди – К. С.) не хороши, потому, что они не знают, что они хороши. Надо им узнать, что они хороши и все станут хороши, все до единого».
