Андрей Кураев - ПРАВОСЛАВИЕ И ПРАВО. ЦЕРКОВЬ В СВЕТСКОМ ГОСУДРАСТВЕ
То, что в законе не описан механизм создания религиозной организации иностранными гражданами, не означает, что им запрещено это делать. Это означает лишь, что права иностранцев в России, в том числе и их религиозные права, должны регулироваться специальным законом, а не тем, который призван оформить права граждан России.
В законе нет запретов на участие иностранцев в религиозной жизни России. Предположим, что Дума принимает закон о пенсионном обеспечении ветеранов войны. Означает ли это, что невоевавшие пенсионеры оказываются вне закона? Можно ли отклонять лесной кодекс на том основании, что он ничего не говорит о защите ценных пород океанских рыб? Также и здесь - не надо запрещать закон на том основании, что он не регулирует ту сферу жизни, которую он и не собирался регулировать. Было бы смешно налагать вето на закон о свободе совести на том основании, что он ничего не говорит о правилах пользования недрами. Надо просто подождать, пока будет принят соответствующий акт о статусе иностранцев.
Конституция провозглашает фундаментальные принципы и предполагает, что каждая ее деталь будет подробно раскрыта федеральными законами. Конституция признает право на проповедь за "каждым". Закон пока регламентировал только осуществление этого права гражданами России. Подождем, пока появится особый закон, говорящий о правах иностранцев. Полагаю, что эти права не должны быть равны правам граждан России и правам традиционных российских конфессий. Но пока нет никаких оснований говорить, будто законопроектом вводится "запрет на создание религиозных организаций иностранных граждан" (В. Борщев).
Увы, в президентском послании парламенту из восьми страниц три посвящены якобы ущемляемым правам иностранцев. Чьи права отстаивает Президент России? Своих граждан или иностранцев и "лиц без гражданства"? Мне горько, что для Президента России мнение папы Римского оказалось важнее мнения Патриарха Московского. Мнение религиозных меньшинств для него оказалось важнее мнения религиозного большинства. Мнение американского конгресса для него оказалось важнее мнения российского парламента. Мнение Евросовета для него оказалось важнее мнения собственного правительства (именно правительство представляло этот законопроект в Думе). Письмо "друга Билла" оказалось для него важнее трагедий тысяч российских семей.
"Несгибаемый" Борис Николаевич оказывается невероятно стоек лишь тогда, когда речь идет о давлении на него самих россиян. Но не было ни одного случая, чтобы он хоть в чем-то не уступил давлению своих западных "друзей". Похоже, что в мировой табели о рангах пост, публично называемый "Президент Российской Федерации", тайно уже давно именуется как "наместник колонии Российская Федерация".
Но самое печальное в том, что наложение Президентом вето на законопроект может убавить стабильности в стране. Дело в том, что, согласно опросам общественного мнения, в течение уже многих лет только два общественных института пользуются стабильным доверием россиян: армия и Православная Церковь. Число людей, испытывающих к ним доверие, стабильно превышает 50 процентов и весьма значительно превосходит уровень доверия к Президенту, правительству или к Думе. Тем не менее в течение июля Президент совершил жесты, которые вносят напряженность в его отношения как с армией, так и с Церковью.
Перспектива увольнения 500 000 человек вряд ли прибавила симпатий к Президенту в глазах офицеров. И беспрецедентно жесткий тон обращения генерала Рохлина - это очень тревожный знак.
А вето на законопроект о свободе совести обновляет негативное отношение к Президенту у тех православных, у которых оно уже было, и политизирует тех, кто прежде не считал нужным как-то ориентироваться в политике. Вопросы приватизации мало интересуют религиозных людей, но здесь оказались затронуты и авторитет Патриарха, и престиж самой Церкви. Президент в глазах общества предстал как покровитель сект.
Наконец, для меня был удивителен не то что жесткий, а просто неуважительный тон обращения Президента к парламенту. Органу, который разрабатывает и принимает законы, Президент пишет о том, что "система российского законодательства серьезно расшатана непродуманным и хаотичным законотворчеством". Для года, который сам Президент объявил годом примирения и согласия, это вряд ли подходящая интонация при разговоре с парламентом. Кроме того, во всем восьмистраничном президентском послании нет ни одного позитивного предложения, не предложено ни одной формулировки взамен отвергаемых. Только "противоречит" и "убрать". Значит, на отношения парламента и Президента легла еще одна тень. Осенью Дума вернется к обсуждению закона и, скорее всего, наберет достаточно голосов, чтобы преодолеть президентское вето. Какова тогда будет реакция Президента?
Церковь не желает никаких потрясений. И поэтому меня беспокоит поступок Президента, который нельзя назвать ни юридически продуманным, ни политически взвешенным.
Главное же, что в ходе дискуссии выяснилось такое расхождение мнений, что стало понятно: спор зашел не о правах сект, а о праве России не быть колонией. Церковь, конечно, выступает за самодержавную Россию. Самодержавную не в смысле "монархическую", а в смысле самоуправляющуюся (слово самодержавие - калька с греческого слова автократия - вообще никогда не означало ничего другого). Этим летом самодержавные орлы вернулись на башни Исторического музея на Красной площади. Но над Кремлем и президентским дворцом еще царят звезды. Я бы хотел, чтобы в Кремле жил самодержец, а не наместник.
P. S. Личное местоимение первого лица в последней фразе означает, что все те места в статье, которые можно счесть политическими, являются выражением только моего личного восприятия сложившейся ситуации, а не официальным мнением Московской Патриархии.
P.P.S. 9 июня этого года Национальное собрание Армении приняло закон "О свободе совести и религиозных организациях". В законе традиционной религией именуется Армянская Апостольская Церковь, что, в частности, означает, что "официальное освещение вероисповедания Армянской Апостольской Церкви через средства массовой информации или во время массовых мероприятий может осуществляться только с одобрения Армянской Апостольской Церкви". Преподавание религии в государственных школах разрешается только на основании вероисповедания Армянской Церкви и осуществляется оно только учителями, подготовленными самой Церковью.
Интересно, почему депутат Старовойтова, столь активно выступающая против российского закона, не возмущается принятием гораздо более жесткого закона в любимой ею Армении?
Еще несколько лет назад, когда в Армении впервые был принят закон, ограничивающий деятельность иностранных миссионеров и предоставляющий преимущество национальной церкви, я спросил одного армянского парламентария, как удалось убедить все ветви власти согласиться с таким законом, о котором православная Россия не может даже мечтать. Он ответил кратко: "Просто мы, армяне, слишком маленький народ, чтобы позволять себя разделять еще и по религиозному признаку". Что ж, нас, русских, кажется, еще слишком много...
ЕСЛИ БЫ ДИРЕКТОРОМ БЫЛ Я
Я попробую представить себя в роли если не министра образования, то, скажем, директора городского департамента (или хотя бы директора школы).
Заступая на этот пост, я задумываюсь - какой должна быть моя образовательная политика. Налогоплательщики мне платят деньги за то, чтобы их дети росли их детьми и внуками (а не копиями заграничных дяденек). Система образования существует для того, чтобы история моей страны продолжалась в будущем исходя из ее собственных традиций. Я (как предполагаемый директор департамента) сам совершенно равнодушен к религиозным проблемам. Но я вижу, что без знания основы религии многое останется непонятым в человеческой культуре и много остается пустоты в детских душах. Я не собираюсь вводить Закон Божий и не собираюсь государственные школы превращать в церковные. Но, вероятно, каким-то образом сотрудничать с религиями я должен.
Итак, я принял решение о сотрудничестве. Но с кем? В России действуют сотни религиозных организаций. Какую мне выбрать в партнеры? Их религиозные разногласия меня не интересуют. Но вот неравенство культурного багажа конфессий совершенно очевидно.
В действительности лишь две конфессии создали великие культурные традиции - и глубоко народные, и в то же время мировые, вошедшие и в быт народов, и в величайшие произведения искусства. Это - католичество и Православие. Завязать сотрудничество с религиями Востока? - Но при чем они здесь? Россия - европейская страна, и ее будущее связано с интеграцией в Европу. А сказки насчет "евразийства" оставьте для журналистов. Если захотите меня переубедить - приведите мне хоть одну идею, вдохновлявшую русскую культуру, которая пришла бы к нам не из средиземноморской культуры (а Средиземноморье - это несомненный запад Евразии). Средиземноморская культура дала миру ислам (да, в России его надо знать и изучать, но это особый разговор) и христианство. Ее историю, а не судьбы конфуцианства, в первую очередь должен знать российский школьник, если он не хочет заблудиться в отечественной культуре.
