Малколм Барбер - Процесс тамплиеров
Даже после смерти Филиппа IV в ноябре 1314 г. французская монархия не желала ослабить свою хватку. 14 февраля 1316 г. Леонар де Тибертис был вынужден сделать новую серию предложений-уступок в нарушение договора, заключенного в марте 1313 г., согласно которому представителям Филиппа IV, а теперь и его сына Людовика X, полагались «различные крупные суммы денег» в счет собственности тамплиеров. Признавая это, де Тибертис, однако, указывает, что выплата 200 000 турских ливров уже оговорена в качестве первого взноса, а дополнительные 60 000 турских ливров выплачены в возмещение издержек, понесенных французской монархией во время процесса. Орден госпитальеров теперь предлагал Франции уступить то имущество тамплиеров, которое было ей передано в пользование с тех пор, как орден был объявлен в стране вне закона, а также аннулировать все долги французской королевской семьи ордену тамплиеров, возместить все то, что королевские чиновники успели присвоить после начала арестов, и две трети причитающихся платежей с переданных госпитальерам поместий, а кроме того — стоимость движимого имущества и часовен, которые находились в руках представителей королевской власти до сего времени48. Эти предложения практически все были приняты Филиппом V, взошедшим на престол в 1316 г., и записаны в постановлении парламента от 11 октября 1317 г.49. Видимо, французская монархия все же чуть уступила свои позиции, получив еще одну кругленькую сумму в 50 000 турских ливров, которую орден госпитальеров обязался выплатить ей в течение трех лет в качестве последнего взноса 6 марта 1318 г.50. Джованни Виллани даже заявил, будто орден стал «беднее, чем был до того»51. Хотя передача обширных земельных владений тамплиеров должна была безусловно обогатить орден госпитальеров, она, вполне возможно, все же вызвала ряд кратковременных финансовых затруднений. Все эти расчеты наверняка повлияли на Ангеррана де Мариньи, когда он порекомендовал королю принять план госпитальеров, ибо создание нового ордена под покровительством Франции казалось чрезвычайно дорогостоящей затеей, даже если б удалось присоединить к владениям короля и собственность тамплиеров, тогда как орден госпитальеров, напротив, можно было выжать как лимон, заставив выплачивать компенсации, что помогло бы решить некоторые финансовые проблемы, продолжавшие терзать королевство.
Не легче было положение госпитальеров и в других странах, хотя там им не пришлось сталкиваться с проблемами такого масштаба. Булла «Ad providam» особым образом исключила собственность тамплиеров на Иберийском полуострове из папских предписаний — видимо, и действия арагонских посланников увенчались успехом, хотя, как пишет Валенсийский епископ Рамон 7 мая 1312 г., им удалось этого добиться «не без скандала и приложив значительные усилия»52. Очевидно, что король Хайме II постоянно оказывал давление на своих представителей, желая прибрать к рукам имущество тамплиеров в Арагоне, прежде всего крепости, которые совершенно не собирался оставлять госпитальерам, но, напротив, мечтал передать ордену Калатрава. Еще 1 апреля Хайме отправил своим посланцам предписание: в случае приказа о передаче собственности госпитальерам немедленно добиться аудиенции у папы и «объяснить ему смиренно и преданно от нашего имени и в соответствии с нашими указаниями, в каких пределах мы намерены отступить от его повелений»53. Однако булла «Ad providam» не вынесла окончательного решения относительно собственности тамплиеров в Иберии, и по завершении Собора Климент V пригласил представителей заинтересованных королевств встретиться с ним по этому поводу в Авиньоне в феврале 1313 г.54. Король Хайме послал на эти переговоры трех своих полномочных представителей, которые прибыли в Авиньонскую курию к началу 1313 г. с подробными предписаниями от своего господина. Король считал передачу собственности тамплиеров госпитальерам серьезной опасностью для королевства, ибо, если госпитальеры, вступив в права владения и управления замками на границах и побережье, не стали бы хранить верность королю Арагона, то нельзя было бы помешать им установить в стране «такую власть, какую они захотят». Даже если бы они и остались верны королю, предоставление ордену таких прав на территории Арагона опозорило бы королевскую власть. Особо следовало оговорить и то, что тамплиеры в Арагоне владели значительно большей земельной собственностью, чем в каком-либо ином королевстве. Опасности, связанные с этим, были совершенно очевидны, как то уже показало сопротивление тамплиеров при угрозе повальных арестов. Ведь если бы в их замках имелись тогда достаточные запасы, они могли бы продержаться значительно дольше. Поскольку большая часть этих замков была передана тамплиерам королем Хайме и его предшественниками на правах фьефа, «нельзя счесть разумной передачу их каким-либо другим лицам без желания и согласия короля». Король Арагона при этом движим был отнюдь не алчностью, «ибо не желал присвоить ничего из указанного имущества, но, напротив, готов принести в дар свое собственное» . Однако, если в итоге пришлось бы пойти на слияние собственности, тогда для Арагона следовало оговорить особые условия. Всем крепостям надлежало остаться во владениях короля, все бывшие тамплиеры должны были принести ему клятву верности, орден госпитальеров не мог иметь больше собственности, чем было у тамплиеров, а собственность тамплиеров в Валенсии следовало передать недавно созданному отделению ордена Калатрава. Затянувшемуся сопротивлению папы полагалось оказывать всемерный отпор, и участники переговоров со стороны короля Арагона должны были в крайнем случае заявить, что подадут апелляцию следующему за Климентом папе или же, если понадобится, и Вселенскому собору55.
Переговоры с папой начались 14 февраля 1313 г. По отзывам арагонцев, папа с сочувствием выслушал их аргументацию и согласился, что в подобном объединении собственности действительно кроется определенная опасность для короля Арагона, однако же он не может сделать особых распоряжений относительно имущества тамплиеров в Арагоне, не вызвав скандала. Арагонцам следовало подготовить новые предложения и представить их папе. Между тем кардинал Беренгар Фредоль уже сообщил посланцам Хайме II, что он согласен с их точкой зрения, однако же предложил им сперва в целом согласиться на объединение, а затем уже особо оговорить условия передачи собственности тамплиеров на территории, принадлежащей королю Арагона, как то уже было сделано другими правителями. Но «если сразу просить этого у церкви, то никогда этого не получишь!»56 Тем не менее, арагонцы, видимо, все же попросили церковь об этой уступке, чем лишь разозлили папу, ибо он ответил, что подобная просьба «против Господа и справедливости, а также против всякого разума»57.
К 28 марта арагонцы так и не добились никаких успехов, и тут в курию прибыл Альберт фон Шварцбург, великий приор ордена госпитальеров в странах Запада, в сопровождении шести братьев ордена. Во время аудиенции папа объяснил госпитальерам, почему он решил пожаловать собственность тамплиеров их ордену — причем объяснил в таких выражениях, которые, видимо, специально предназначались для создания определенного общественного мнения и были особо подмечены арагонцами. Папа сообщил, что предпринимает это объединение отнюдь не из особого расположения к ордену госпитальеров и предпочтения его какому-либо иному из орденов, но потому, что это, с его точки зрения, наивернейший способ использовать имущество тамплиеров во благо Святой Земли. Незадолго перед тем посланники короля Франции полностью поддержали его в этом начинании, но теперь «ему пришлось выработать несколько иную тактику и издать соответствующий указ в отношении отдельных королевств, однако он не назвал ни нас, ни другие страны, хоть и заявил, что все в конце концов должно быть покорно его воле». Госпитальеры поблагодарили папу, рассыпавшись в благодарностях за щедрый дар ордену, «более великий даже, чем тот, который сделал император Константин всей Римской церкви». Они выразили готовность принять имущество тамплиеров, однако желали бы сделать это без «ссор с кем-либо из правителей, поскольку здесь для них может таиться большая опасность»58.
Возможно надеясь, что этим ему удалось произвести на арагонцев должное впечатление, 1 апреля папа снова призвал их к себе и сказал, что как следует обдумал предложения Арагона и, как сообщают посланники королю Хайме II, «нашел, что выдвинутые нами причины недостаточно вески как de jure, так и de facto», и что, по заверениям , полученным им от некоторых бывших тамплиеров, правители Арагона никогда не имели тамплиеров в вассальной зависимости и брали с них только цензиву, причем «всегда с протестами и ропотом с их (тамплиеров) стороны». Далее папа велел посланникам не настаивать на приведенных ими аргументах, ибо этим они лишь подвергают собственные души огромной опасности. Арагон-цы отвечали, что выдвинутые ими доводы «справедливы и достойны», однако Климент пообещал вновь призвать их к себе через несколько дней и тогда уже определенно сообщить о принятом решении. «Однако, — пишут посланники, — он так и не призвал нас к себе, хотя мы ждем этого каждый день». Вскоре они посоветовались с Берен-гаром Фредолем, который не стал слишком их обнадеживать и сказал, что, «даже если мы будем оставаться здесь вечно», самое большее, чего можно добиться, это требования, чтобы госпитальеры принесли клятву верности королю Арагона. Он предложил им пока что вернуться к своему королю и еще раз посоветоваться с ним, однако они, не веря, что папа намерен сорвать эти переговоры, продолжали оставаться в Авиньоне, надеясь получить известия о дальнейших планах Хайме II. Беренгар Фредоль снова втайне предложил им согласиться с идеей объединения; он был уверен, что потом король Арагона легко сможет нарушить папский указ наиболее удобным для себя образом59. Но Хайме II отступать вовсе не собирался. В своем ответе посланникам от 16 апреля, он писал, чтобы они изыскали средство публично объявить о его определенном несогласии с планом объединения60. Его упорство дало некоторые результаты, ибо Климент в конце концов отложил решение этого вопроса и 24 апреля отправил посланников обратно в Арагон, ответив им, по их словам, «весьма хитроумно и лукаво»: прежде чем сказать им что-либо конкретное, он заставил их поклясться в неразглашении его ответа кому бы то ни было, кроме короля Хайме. «И таким образом, господин наш, решение вопроса подлежит отсрочке, во время которой папа ничего предпринимать не будет, пока не получит ответа Вашего Величества». Тем временем папа намеревался тайно выехать из Авиньона в Шатонеф и задержаться там61.
