Хусто Гонсалес - История христианства Том II. От эпохи Реформации до нашего времени.
Эта постоянная диалектическая связь между Законом и Благой Вестью означает для христианина, что он в одно и то же время греховен и оправдан. Получив оправдание, грешник не прекращает быть таковым. Более того, после оправдания человек начинает сознавать свою глубокую греховность. Оправдание – это не удаление греха, а факт признания нас Богом праведными, хотя мы и остаемся грешниками. Неразрывная связь между Благой Вестью и Законом проявляется и в нашей христианской жизни одновременно как грешников и оправданных верующих.
Церковь и таинстваВопреки распространенному мнению, Лютер не был ни индивидуалистом, ни рационалистом. В XIX веке, когда казалось, что рационализм и индивидуализм – знамения будущего, некоторые историки изображали Лютера провозвестником этих течений. Распространение таких взглядов часто сопровождалось попытками представить Германию родиной современной цивилизации, рационального мышления и свободы личности. В такой интерпретации Лютер стал национальным героем Германии и основоположником современной эпохи.
Но все это далеко от исторической истины. На самом деле Лютер отнюдь не был рационалистом. В качестве доказательства тому можно вспомнить, что Лютер часто называл разум "грязным" и "распутным". Что касается индивидуализма, то он был больше свойствен итальянским деятелям Возрождения, чем немецкому реформатору, и во всяком случае Лютер придавал слишком большое значение церкви, чтобы его можно было отнести к разряду подлинных индивидуалистов.
Несмотря на протест против общепринятого тогда учения и несмотря на бунт против властей римской церкви, Лютер был убежден в необходимости церкви как важного элемента христианского послания. Его богословие было богословием неличного и прямого общения с Богом, а богословием христианской жизни в сообществе верующих, которое он часто называл "материнской церковью".
Верно, что в силу крещения все христиане – священники, но это не означает, как позднее иногда истолковывали, что для приближения к Богу достаточно собственных усилий. Есть личное общение с Богом, которым христиане могут и должны пользоваться. Но есть также органически единая среда, в которой происходит общение с Богом, и этой средой является церковь. Священство подразумевает в первую очередь исполнение роли священника не для себя самого, а для всего сообщества верующих, равно как и исполнение другими этой роли для нас. Учение о священстве всех верующих не отвергает церковную общину, а, наоборот, подчеркивает, насколько она необходима. Верно, что общение с Богом не контролируется более иерархическим священством. Но нам все равно нужно сообщество верующих, Тело Христово, в котором каждый член исполняет роль священника для остальных и питает их. Без такого подкрепления предоставленный сам себе человек жить не может.
В рамках церковной жизни Слово Божье доходит до нас через таинства. Подлинным таинством может быть только обряд, который установлен Христом и который несет в себе физический символ евангельского обетования. На основании этих критериев Лютер пришел к выводу, что есть только два таинства: крещение и евхаристия. Другие обряды и ритуалы нельзя считать евангельскими таинствами, даже если они приносят определенную пользу.
Крещение в первую очередь символизирует смерть и воскресение верующего с Иисусом Христом. Но это гораздо больше, чем просто символ, ибо благодаря крещению мы становимся членами Тела Христова. Крещение тесно связано с верой, так как без веры обряд не имеет силы. Но это не означает, что человек должен уверовать до принятия крещения или что нельзя крестить младенцев, не способных иметь веру. Такая точка зрения, утверждал Лютер, отражает ложное представление, согласно которому вера есть результат человеческих усилий, то есть того, что мы должны сделать сами, а не дар Божий. Инициатива спасения всегда исходит от Бога, и именно это провозглашает церковь крещением младенцев, не способных понять, что с ними происходит. Более того, крещение не только кладет начало христианской жизни, но также создает основание и определяет условия всей жизни верующего. Крещение действует не только в момент его принятия, но и в течение всей жизни. Именно поэтому, как рассказывают, во времена тяжелых испытаний Лютер обычно восклицал: "Я крещен". Крещение позволяло ему стойко сопротивляться силам зла.
Другое христианское таинство – евхаристия. Лютер отвергал многие общепринятые положения, касающиеся причастия. Он был, в частности, не согласен с совершением индивидуальных служб, с пониманием евхаристии как повторения жертвы на Голгофе, с представлением о "наградах" в евхаристической службе, сучением о пресуществлении и с представлением о "сохранении" святых даров, то есть с утверждением, что тело Христово остается в хлебе после окончания службы. Но несмотря на несогласие с тем, что он считал искажением и неправильным истолкованием евхаристии, он продолжал придавать большое значение самому таинству и присутствию в нем Христа. Настаивая на необходимости проповеди Слова, он в то же время полагал, что зримое присутствие Слова в этом обряде занимает центральное место в христианском богослужении.
Вопрос о том, каким образом Христос присутствует в таинстве причастия, был предметом долгих споров не только с католиками, но и между протестантами. Лютер категорически отвергал учение о пресуществлении, считая, что оно чересчур тесно связано с аристотелевской, то есть с языческой метафизикой. А в том, как использовалось учение о пресуществлении, он усматривал связь с теорией, согласно которой участие в евхаристической службе представляет собой достойную награды жертву, что противоречило учению об оправдании верой.
С другой стороны, Лютер не пытался представить обряд причастия просто знаком или символом духовной реальности. Слова Иисуса при установлении этого таинства он считал ясным и непреложным доказательством Его физического присутствия в нем: "Сие есть Тело Мое". На этом основании Лютер утверждал, что во время причащения верующие действительно и буквально вкушают тело Христово. Это не подразумевает, как в случае с пресуществлением, что хлеб становится телом, а вино – кровью. Хлеб остается хлебом, а вино остается вином. Но тело и кровь Господа тоже присутствуют в них, и когда верующий ест хлеб и пьет вино, он укрепляется этим телом и этой кровью. Впоследствии интерпретаторы учения Лютера о присутствии Христа в евхаристии начали называть его "консубстанциацией" (восуществлением), но сам Лютер никогда не пользовался такими метафизическими терминами. Он говорил о присутствии тела Христа в хлебе и вине, с ними, вокруг них и за ними.
В этом вопросе с Лютером соглашались не все противники традиционного учения, и вскоре это привело к разногласиям между лидерами Реформации. Карлштадт, как и Лютер преподававший в Виттенбергском университете, утверждал, что присутствие Христа – чисто символическое и что под словами "сие есть Тело Мое" Он имел в виду Себя Самого, а не хлеб. Ульрих Цвингли, речь о котором пойдет в главе 5, придерживался аналогичных взглядов, но подкрепляя их более солидной аргументацией. В конце концов вопрос о присутствии Христа в евхаристии стал одним из основных пунктов разногласий между лютеранами и кальвинистами.
Два царстваПрежде чем закончить краткий обзор богословия Лютера, необходимо сказать несколько слов об отношениях между церковью и государством. По воззрениям Лютера, Бог установил два царства: одно под властью закона и другое под властью Евангелия. Компетенция государства распространяется на сферу закона, и его главная задача – ограничить распространение греха и его последствий. Не будь государства, грех привел бы к хаосу и разрушению. Верующие же принадлежат к другому царству – царству Евангелия. Это означает, что христианам не следует ожидать, что управление государством будет осуществляться по евангельским принципам или что государство будет защищать ортодоксию, преследуя еретиков. Кроме того, у христиан нет оснований требовать, чтобы государством управляли верующие, дабы подчиняться им. Правители как таковые должны следовать закону, а не Евангелию. На царство Евангелия гражданская власть не распространяется. В сфере этого второго царства христиане не являются подданными государства и не обязаны лояльно относиться к нему. Но надо всегда помнить, что верующие одновременно оправданы и греховны, поэтому, будучи грешниками, мы находимся под властью государства.
Иными словами, это означает, что истинную веру следует распространять не с помощью гражданских властей, а только силой Слова. Но в сложных политических условиях следовать этим принципам было трудно. Лютер неоднократно отвергал предложения о помощи со стороны князей, принявших его точку зрения, но они все равно помогали ему. Когда сторонникам идей Реформации угрожали армии католиков, Лютер, сперва колебавшийся относительно того, какую позицию следует занять, затем согласился с лютеранскими князьями, что они должны воевать, так как речь идет о справедливой самозащите.
