Леонид Васильев - Культы, религии, традиции в Китае
Вначале все эти божества-личности существовали в даосском пантеоне параллельно с божествами-категориями. Позже божества-категории отошли в сферу «чистой» даосской теории, а божества-личности стали устойчивым олицетворением определенной идеи. На рубеже I – II тысячелетий н. э. возник некоторый стабильный порядок их изображения и почитания. Так, трое самых высших и наиболее почитаемых божеств даосского пантеона уже воспринимались в качестве устойчивой троицы (Лао-цзы, Хуанди и Паньгу). Позже, однако, Хуанди был заменен появившимся на рубеже I и II тысячелетий еще одним высшим небесным божеством – Юйхуаном шанди (Нефритовым императором), который в какой‐то мере отождествлялся с древнекитайским Шанди. Юйхуан шанди был призван единолично возглавить весь даосский пантеон, превращавшийся в начале II тысячелетия н. э. во всекитайский пантеон.
Культ Юйхуана шанди возник в эпоху Тан. В 1012 году сунский император Чжэн-цзун специальным указом включил его в состав государственного пантеона, в 1013 году – поместил в своем дворце его изображение, в 1014 году – окончательно сформулировал его пышный и величественный титул верховного божества и главы пантеона. Юйхуан шанди представлялся сидящим на самом высоком небе во дворце из нефрита. В руках его – нефритовая таблетка, на голове – корона из драгоценных камней, вокруг него – сонм помощников и министров. Он – верховный повелитель всех богов и духов, по положению своему равный императору на земле [475, 26 – 40].
Двумя другими членами верховной триады считались Лаоцзюнь и Паньгу [538, 187]. Иногда место Паньгу занимал кто‐либо из божеств высшего ранга, например Тай-ши [451, 101] или Тай-и [767, 138]. Эти и другие верховные даосские божества были объектами наибольшего почитания, которое, однако, обращалось к ним не в равной мере. Культ Паньгу, например, постепенно ослабевал, как и утративший со временем свое значение культ Сиванму.
Божества-бессмертные
Второй важной группой даосского пантеона были божества-бессмертные. Их значение было весьма велико, по своей популярности многие из них ни в чем не уступали богам высшей категории. Основное же отличие их от божеств первой группы заключалось в том, что все бессмертные были не мистическими божествами, олицетворявшими идею, а обожествленными героями, то есть людьми, ставшими богами в результате достижения бессмертия. Число таких бессмертных в даосском пантеоне было очень велико и со временем все возрастало. Наиболее известные из них приобрели большую популярность в народе, о них сочиняли рассказы и легенды. Интересно, что с течением времени многие герои-бессмертные, генетически восходившие к реальным прототипам и историческим деятелям, превратились в легендарные божества, о чьих приключениях появились народные сказания.
Так, например, основателю даосской церкви Чжан Дао-лину, впоследствии объявленному бессмертным, народная фантазия приписала многие легендарно-героические деяния. Он не только сумел вернуть себе молодость, приняв приготовленную им пилюлю бессмертия. Он укротил злой дух белого тигра, пившего кровь людей, и обуздал огромного змея, отравлявшего прохожих ядовитыми испарениями. Мистическая сила Чжан Дао-лина, основателя династии даосских пап, передавалась по наследству. Согласно легенде, внук его Чжан Лу, уходя от преследования войск полководца Цао Цао, клал на землю дощечку – и на этом месте появлялась река, чуть дальше клал другую – и вырастала высокая гора [16, 101 – 104].
К вполне реальному прототипу восходит и воспетый впоследствии в легендах знаменитый придворный императора У-ди полумудрец-полушут Дунфан Шо. Странности и экстравагантность его поведения, столь необычные для Китая вообще, явились причиной ореола таинственности вокруг его личности. Рассказывали, будто лукавый царедворец сумел выкрасть персик бессмертия у самой богини Сиванму, якобы навестившей императора У-ди. В последний раз его видели оседлавшим дракона и унесшимся в небо. Разумеется, после всего этого Дунфан Шо был без колебаний включен в число божеств-бессмертных [425, 47 – 51].
Еще один тип бессмертного – ученый даос Вэй Бо-ян, автор одного из самых известных алхимических трактатов даосизма. Реальные поиски волшебного эликсира настолько тесно слились с его именем, что после смерти ученого даосы сочинили о нем красивую легенду, которая гласит, что как‐то, приготовив волшебные пилюли, Вэй Бо-ян с тремя учениками и собакой отправился в горы, чтобы там совершить таинство превращения. Сначала дали пилюлю собаке – и она издохла. Невзирая на это, Вэй Бо-ян принял пилюлю сам и тоже упал безжизненным. Веря в мистический смысл этой временной смерти, выпил волшебное средство и пал замертво один из учеников. Остальные ученики решили воздержаться от потребления пилюль и отправились восвояси с намерением возвратиться и похоронить умерших. После их ухода все трое один за другим воскресли и превратились в бессмертных. Уходя, они отдали написанный Вэй Бо-яном трактат с описанием рецептов пилюль дровосекам, чтобы те вручили его малодушным ученикам в благодарность за заботу о похоронах учителя [425, 67 – 68].
Число подобных историй очень велико. Во многих из них отчетливо прослеживается вполне утилитарная цель: убедить людей в реальности бессмертия, а также в том, что даже смерть после приема пилюль – вовсе не доказательство ошибки алхимика. Напротив, после мнимой «смерти» человек как раз и становится подлинно бессмертным.
Среди множества бессмертных есть несколько, которые пользовались в народе особой любовью. Речь идет о знаменитых «восьми бессмертных» (ба-сянь), легенды о которых в старом Китае каждый знал чуть ли не с детства. Это один из самых распространенных в народе фольклорно-мифологических сюжетов. О «восьми бессмертных» упоминается в рассказах, романах и драмах, их изображения – излюбленная тема художников и скульпторов. Легенды о них, начавшие складываться в основном с Тан, от века к веку обрастали все новыми и новыми деталями и подробностями. И только в позднем Средневековье повествование о «восьми бессмертных», некогда бывших обычными людьми, а затем ставших божествами, героями, гениями-покровителями различных групп людей, приобрело свой законченный, ныне хрестоматийный облик.
С каждым из «восьми бессмертных» связано множество забавных историй и интересных приключений, немало способствовавших популярности даосизма в народе. В соответствии с возрастом, положением в даосской иерархии и степенью значительности деяний они обычно располагаются в определенном порядке.
1. Чжунли Цюань (Хань Чжун-ли). Это старейший из восьми бессмертных. По преданию, он родился еще в Хань, причем в момент его рождения вся комната озарилась странным светом. Этот свет, довольно необычная внешность новорожденного, его странное поведение (семь первых дней он ничего не ел и не плакал) предсказывали ему необыкновенное будущее. И действительно, проявив недюжинные способности, Чжунли еще в молодости стал победоносным полководцем. Одерживая победу за победой, он упивался славой. Только вмешательство небесных сил, которые знали уготованную ему судьбу и боялись, что постоянные успехи и награды вскружат ему голову и отвлекут от пути истинного, от дао, заставило его познать горечь поражения. Потерпев неудачу в сражении с тибетцами, Чжунли в отчаянии ушел в горы, встретился там с даосским отшельником и стал приучаться к новой жизни. Совершив ряд добродетельных дел (в частности, он научился превращать медь и олово в золото и серебро, которые раздавал беднякам), Чжунли получил небесное знамение, нашел нефритовую шкатулку и в ней наставление, как сделаться бессмертным. Следуя наставлению, он действительно превратился в бессмертного. На рисунках Чжунли обычно изображается с веером, который якобы обладает мистической способностью возвращать жизнь умершим.
2. Чжан Го (Чжан Го-лао) – необычайно интересная личность, пожалуй, самая любопытная из всей восьмерки. Начать с того, что он вообще никогда не рождался – во всяком случае, никто не видел его ребенком, никто не знал его родни, все общались с ним, когда ему было уже много сотен лет, ибо Чжан был известен чуть ли не со времен Яо, а то и полубожественного Фуси. Однако, несмотря на столь долгую предысторию, вся «земная» деятельность Чжана протекала, судя по легендам, в основном в эпоху Тан.
Чжан обычно ездил по стране на своем волшебном муле, сидя лицом к хвосту. Породистый мул белого цвета обладал удивительными свойствами. Во-первых, он мог проходить по 10 тысяч ли в день. Во-вторых, когда Чжан где‐либо останавливался, он складывал своего мула, как если бы тот был вырезан из бумаги, и клал его в бамбуковую трубочку. Когда мул снова был нужен, Чжан брызгал водой на сложенную фигурку, и мул оживал.
Чудесные повествования о Чжане сообщают, что он иногда «умирал», бывал похоронен и оплакан безутешными учениками, а затем «воскресал» вновь (его гроб оказывался пустым). Со временем мифический образ Чжана стал восприниматься в качестве божества-покровителя молодоженов. Изображения сидящего на муле Чжана с музыкальным инструментом (а иногда и с протянутым в руках мальчиком-младенцем) вывешивали в покоях молодых.
