Вайолет Каммингс - Ноев ковчег и Свитки Мертвого моря
Наличие таких фактов, как близость к Иерусалиму, размеры библиотеки, внушительные крестильни, скрип-торий, большое кладбище, подталкивает нас к предположению, что именно в этом монастыре располагалась штаб-квартира всего движения. В то же время следует признать, что партия ессеев, независимо от того, находилась ли ее штаб-квартира в Кумране или нет, почти наверняка включала отделения или секты, различавшиеся правилами и обрядами, а возможно, и доктриной; можно также предположить, что эти секты находились не в статичном состоянии, а непрерывно изменялись и развивались на протяжении более чем двухсотлетнего существования партии..
Этот факт изменений и разнообразия в рамках партии ессеев хотя и усложняет идентификацию, но может оказаться довольно важным для понимания процесса зарождения христианства. Часть ессеев могла измениться сравнительно слабо, а другие — достаточно для того, чтобы стать ядром формирования христианского движения. Но к этому вопросу мы еще вернемся.
Верования ессеев и Учитель СправедливостиКак мы видели, еврейская религиозная партия, с которой была связана Кумранская секта (и которую, возможно, последнюю создала), должна рассматриваться с тех же позиций, что и любое другое движение в истории — а именно, какие изменения произошли в ходе ее развития. Если принять кумранских монахов за некую норму, то верования и обряды ессеев в других местах могли отклоняться от этой нормы довольно значительно. Однако, поскольку есть все основания считать, что секта Мертвого моря, выбравшая местом своего проживания пустыню, а не город, более строго придерживалась эталона, борясь за то, чтобы сохранить свое учение в чистоте и неприкосновенности, то ее рукописи, по-видимому, можно рассматривать как самый надежный источник для понимания того, что находилось в самом сердце движения в целом.
Итак, во что, согласно этим самым рукописям, верили кумранские монахи? Во-первых, они были убеждены, что принадлежат к избранному народу, народу первого Завета и Закона Моисея, причем Иегова доверил им быть «особо избранными» среди этого народа, дабы помочь ему «вернуться» к Моисееву Закону. При этом Закон Моисея почитался настолько свято, что, согласно Дамасскому документу, его даже нельзя было упоминать во время присяги. Синай был не просто поворотной точкой в истории, но неким космическим вмешательством, при помощи которого Иегова заключил вечный завет с детьми Израиля, положения которого последние должны были свято чтить и неукоснительно соблюдать. Но завет этот священнослужители и правители Израиля постыдно предали. Монахи же, осуждая это предательство, должны были также «искупить» его своей праведностью. Поэтому их долгом было старательное изучение Моисеева Закона, с тем чтобы точно понимать его и повиноваться ему буквально.
Во-вторых, они верили, что воплощением обещания Иеговы стало царствование Давида, Его «помазанника». Победа Давида — провозвестник грядущего триумфа Израиля. Сам Давид — Святой Царь, из колена коего должен родиться грядущий помазанник. Рядом с Давидом стоял Задок, первый и самый святой из всех первосвященников Иерусалима. Священники монахов были «потомками» Задока, истинными задокитами, следовавшими по праведному пути, и резко отличались от задо-китов ложных (саддукеев), которые оскверняли алтари Иеговы, накапливали неправедное богатство, учиняли во имя приобретения войны, пользуясь плодами трудов тех, кто нуждается. Были ли все священники секты левитами, равно как и задокитами, и вообще как их избирали, не ясно; связь священного сословия с братом Моисея Аароном, который был первым священником Иеговы, также не очевидна. Но к Аарону, несомненно, относились как к личности незаурядной, возвышенной, которая то ли буквально, то ли символически тесно связана с горячо ожидаемым помазанником (или помазанниками, поскольку мессий могло быть и несколько).
В-третьих, они верили в пришествие пророка, либо Илии, либо его аналога. Одно время эти ожидания были весьма распространены среди евреев. Когда Иуда Маккавей разрушал оскверненный алтарь Храма, с которого Антиох Епифаний предлагал свинину, то в этих беспрецедентных обстоятельствах не очень представлял себе, как следовало бы с ритуальной точки зрения поступить с оскверненными камнями, и приказал сложить их в кучу и дождаться, «пока встанет пророк и скажет, что делать с ними». Известно и много других случаев, когда окончательные рещёния откладывались до прихода этого пророка, хотя, как считалось, основной его функцией являлось быть предтечей помазанника и подготовить путь для него.
В-четвертых, Кумранская община была глубоко пронизана духом пророков: Амоса, который сказал «Пусть справедливость снизойдет подобно водам»; Исайи и Иеремии, которые обещали, что Иегова принесет спасения, когда люди вернуться к праведности. Все «записанные» пророки представлены, как считается, во фрагментах, найденных в пещерах; во всяком случае, два из Свитков точно относятся к книге Исайи. Именно от пророков исходил мощный этический импульс, который побудил сектантов к справедливому и терпимому отношению друг к другу, а также к праведникам за пределами общины. Что же касается грешников, то члены общины считали своей обязанностью ненавидеть их, что, следует признать, тоже исходило от пророков, согласно описаниям которых Иегова превращается в мстительного бога, коль скоро его воле не повинуется.
Следует также помнить, что именно движение пророков породило книгу Второзакония, которую монахи почитали книгой Моисея. Таким образом, послание пророков содержалось не только в написанных им книгах, но и в самом Законе.
В-пятых, ясно, что движение ессеев примкнуло к «Новому Завету», скорее всего в Дамаске. Даже если партия в целом и не участвовала в этом акте, то уже секте, которая породила Дамасский документ, как говорится, сам бог велел. Во всяком случае, смысл этого завета — в возврате к Закону Моисея, но (обратим на это внимание) под водительством Учителя Справедливости, «священника, в чье сердце Бог вложил мудрость объяснить все слова его слуг — пророков», который предсказал также «все, что должно произойти с его народом и сплотившимися вокруг него».
Этот Учитель Справедливости, которому секта придает такое чрезвычайное значение, впервые предстал перед современным миром, когда в 1910 г. был опубликован Дамасский документ. В этом документе он именуется как «Учителем Справедливости (праведности)», так и «Единственным Учителем»; кроме того, там же имеется упоминание о том, «кто будет учить праведности в последние дни». «Когда Свиток Хабаккук был опубликован, в нем сразу же отметили не менее семи прямых упоминаний об Учителе Справедливости, а также ссылки на священника», чьему «сердцу Бог даровал мудрость, дабы он обладал способностью провидеть будущее».
Кто же был этим Учителем Справедливости? К сожалению, не существует бесспорного способа его идентификации, и все попытки сделать это заканчивались неоднозначными результатами. Ученые сошлись на том, что этот вопрос связан с ответами на два других вопроса, а именно: кто такой Киттим? И какие исторические персонажи I и II вв. до н. э. соответствуют описаниям Учителя и его преследователей — священника Зла и Человека Лжи? Само слово «киттим» («хитим») первоначально означало на иврите, по-видимому, принадлежность к грекам или латинянам с островов Средиземного моря. В дальнейшем его стали использовать для обозначения любой военной угрозы, надвигающейся с запада, так что в Свитке Хабаккук оно может означать Селевкидов (то есть греков) либо более поздних оккупантов-римлян. Если окажется, что имелись в виду Се-левкиды, то Свиток относится ко II в. до н. э., если римляне — то к I. Соответственно и Учителя Справедливости можно отнести либо к одному столетию, либо к другому — в зависимости от того, кто имелся в виду под термином киттим. К моменту написания книги вопрос остается открытым, хотя постепенно мнение специалистов склоняется в пользу римского варианта.
Другим возможным ключом к идентификации Учителя Справедливости является расшифровка того, кто имелся в виду под Жрецом Зла и Человеком Лжи. Среди действующих лиц драмы II и I столетий до н. э. кандидатов на эти роли (или роль, поскольку это может оказаться один человек) довольно много. Настолько много, что даже не верится, как такое количество бессовестного жулья могло находиться у власти за столь короткий период.
Переходя к вопросу о возможных кандидатах на роль Учителя Справедливости, следует отметить, что область поиска здесь намного уже. Высказывалось предположение, что им следует считать Онию III, первосвященника, смещенного и изгнанного Антиохом Епифанием; в этом случае на роль Жреца Зла вполне мог бы претендовать преследовавший его соперник, Менелай. Если же считать Жрецом Зла жившего на стыке двух столетий Аристобула I, то Учителем Справедливости мог бы быть Иуда Ессей, который, по словам Иосифа Флавия, проповедовал в Храме, обучая своих последователей предсказанию будущего. С другой стороны, если Иуда сыграл столь важную роль в истории, то почему Иосиф больше о нем нигде не упоминает? Или его значение исчерпывалось присутствием в ессейских анналах?
