Джош МакДауэлл - Не просто плотник
Научные методы доказательства, при всём разнообразий их определений, сводятся к измерению явлений и поставленного опыта, или же к повторным наблюдениям. (Энциклопедия «Британника»)
Джеймс Конант, доктор наук, ректор знаменитого Гарвардского университета, писал:
Наука есть взаимосвязанная цепь представлений и умозрительных построений, которые возникли как результат экспериментов и наблюдений, и на которые можно опираться в дальнейших экспериментах и наблюдениях.
Как учёные проверяют достоверность того или иного утверждения? Для этого ставятся опыты, которые можно контролировать. На этом основан современный естественно-научный метод.
Например, кто-то утверждает: «Мыло марки „Айвори“ тонет в воде». Я веду этого человека на кухню, набираю тазик тёплой воды и бросаю в воду кусок мыла. Буль-буль! Произведено наблюдение, зарегистрированы данные, и предположение проверено эмпирически: при данных условиях данное мыло в воде не тонет.
Но вот что интересно. Если бы естественно-научный метод был единственным методом доказательства, то как бы вы могли доказать, что вы сегодня были на первом уроке? Или-что вы сегодня обедали? Ведь эти события нельзя повторить в контролируемых условиях! Как же быть?
Вот тут вы имеете полное право прибегнуть к так называемому историко-юридическому методу. В нашем случае достаточно показать, что сомнения в существовании определённого факта необоснованны. Иными словами, «приговор» выносится на основании весомых «улик». Это означает, что принятое решение не вызывает обоснованных сомнений. Зависит оно от свидетельских показаний.
Различают три вида показаний: устные свидетельства, письменные свидетельства, и вещественные доказательства (например, пистолет, пуля или тетрадь). Используя юридический метод расследования события, случившегося в прошлом, вы можете вполне убедительно доказать, что сегодня утром вы на уроке были: вас видели друзья, у вас есть записи в тетрадке, вас помнит преподаватель.
Естественно-научный метод можно использовать лишь для доказательства повторяющихся явлений. Но когда нужно что-либо доказать (или опровергнуть) относительно исторического лица или события, тут естественные науки просто ни при чём. И метод этих наук не подойдёт исследователю, который ищет ответы на вопросы типа:
«Существовал ли Вильям Шекспир?»
«Боролся ли Мартин Лютер Кинг за гражданские права?»
«Кем был Иисус из Назарета?»
«Убил ли Иван Грозный своего сына?»
«Восстал ли из мёртвых Иисус Христос?»
Все эти вопросы лежат вне сферы естественно-научного доказательства. Их приходится вводить в область доказательства юридического.
Иными словами, научный метод, основанный на наблюдениях, записи данных, выдвижении гипотез, умозаключениях и экспериментальной проверке не может дать окончательного ответа на вопросы типа: «А вы можете доказать воскресение из мёртвых?» или «Как доказать, что Иисус — Сын Божий?»
Когда же люди прибегают к историко-юридическому методу, то им приходится проверять достоверность свидетельств.
Знаете, чем меня особенно привлекает христианство? Именно тем, что это не какое-нибудь слепое и невежественное поверье, но разумная вера. Всякий раз, когда в Библии кто-либо должен продемонстрировать свою веру, речь идёт о вере разумной. Иисус сказал (Ин. 8:32): «И познаете истину». Он не сказал: «Останетесь в неведении».
Однажды Христа спросили: «Какая наибольшая заповедь в Законе?» Помните, что он ответил? «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим». Мне кажется, что у многих верующих проблема заключается вот в чем: у них вера живёт только в сердце, факты же о Христе до их разумения не доходят.
Нам дан разум, обновлённый Святым Духом, — чтобы познать Господа; сердце-чтобы любить его; и воля — чтобы избрать его. Чтобы славить Господа, чтобы познавать его как можно глубже, мы должны жить одновременно во всех трёх измерениях. Не знаю, как у вас, но моё сердце не может радоваться тому, что отвергнуто моим разумом. Моё сердце и мой разум созданы, чтобы жить в гармонии друг с другом. Чтобы поверить во Христа как в Спасителя и Господа, ещё ни от кого не требовалось совершить интеллектуальное самоубийство.
В следующих главах мы рассмотрим, насколько достоверны письменные и устные свидетельства об Иисусе.
Глава 4. Библия: можно ли на нее полагаться?
Новый Завет — это основной источник исторических сведений об Иисусе. Именно поэтому и в 19 и в 20 веках делалось такое множество попыток поставить под сомнение достоверность библейских документов. Поток этот не иссякает до сих пор, хотя обвинения в недостоверности не имеют никаких исторических оснований, а многие из них давно опровергнуты археологическими исследованиями и открытиями.
Как-то я читал лекции в Аризонском университете. После лекции-диспута под открытым небом ко мне подошёл преподаватель литературы, он привёл на этот диспут всех своих студентов. Так вот, он мне сказал:
— Уважаемый профессор МакДауэлл, все ваши утверждения о Христе основаны на одном-единственном документе 2-го века. Это неисторично. Как раз сегодня я объяснял студентам, что Новый Завет просто никак не может дать точного описания жизни Христа: ведь он был написан намного позже.
А я ему ответил:
— Дорогой коллега, ваши представления о Новом Завете устарели на 25 лет.
Точка зрения профессора на библейские записи о Христе заимствована у немецкого критика Библии Ф. Баура. Баур полагал, что большая часть Нового Завета написана не раньше, чем в конце 2 в. н. э. Он рассматривал Новый Завет, прежде всего, как собрание мифов и легенд, сложившихся в длительный промежуток, отделяющий жизнь Иисуса от их записи на бумаге.
Однако уже к началу 20 в. находки археологов подтвердили точность рукописей Нового Завета.
Новооткрытые древние папирусы (рукопись Джона Риланда, 130 г. н. э., папирусы Честера Витти, 155 г. н. э. и Бодмерские папирусы ||, 200 г. н. э.) стали звеном, связующим период жизни Христа и давно известные рукописи более позднего периода.
Миллар Барроуз (Йельский университет) писал:
Сравнение греческого языка Нового Завета с языком новооткрытых папирусов, среди прочего, укрепило уверенность в том, что тексты Нового Завета дошли до нас без искажений.
Такого рода открытия повысили доверие учёных к Библии как к источнику информации.
Уильям Олбрайт, выдающийся археолог с мировым именем, писал:
Уже сейчас мы можем с полной уверенностью утверждать следующее: нет никаких серьёзных оснований полагать, что какая-либо книга Нового Завета была написана после 80 г. н. э.- т. е. на два полных поколения ранее датировки 130–150 г.г. н. э., принятой в наши дни у самых радикальных критиков Библии.
Он ещё раз высказал это убеждение в интервью журналу «Христианство сегодня» («Крисчианити Тудэй»):
Я считаю, что все книги Нового Завета были написаны крещёнными евреями в 40-х-80-х г.г. 1-го в. н. э. (весьма вероятно-между 50-м и 77 г.г.)
Спросите любого археолога: «Кто считается крупнейшим археологом из всех когда-либо живших?» Вам назовут сэра Уильяма Рамси. Он принадлежал к немецкой исторической школе, считавшей, что книга Деяний написана в середине 2 в. н. э., а вовсе не в 1 веке, как это утверждается в тексте. Чтение критиков книги Деяний убедило его в том, что данное в ней описание фактов эпохи (50 г. н. э.) не заслуживает доверия, а потому не достойно внимания историка. Поэтому в своих исследованиях по истории Малой Азии он не обращал на Новый Завет никакого внимания.
Однако в конце концов, по ходу работы ему пришлось обратиться к писаниям Луки. Он отметил безупречную точность исторических деталей, и постепенно его отношение к книге Деяний изменилось. Он был вынужден признать, что «Лука — первоклассный историк… Этот автор должен стоять в одном ряду с величайшими историками».
Именно точность в мельчайших деталях убедила Рамси, что книга Деяний не могла быть написана во 2 веке, что это — документ середины 1 в.
В наше время многие либеральные исследователи вынуждены согласиться на более раннюю датировку Нового Завета.
Д-р Джон Робинсон в своей книге «Новая датировка Нового Завета» пришёл к чрезвычайно смелым выводам. В ходе своих исследований он пришёл к заключению, что весь Новый Завет был написан до падения Иерусалима (70 г. н. э.).
В наши дни представители так называемой «формальной критики» утверждают, что материалы, составившие Новый Завет, передавались изустно вплоть до момента, когда они были записаны в форме Евангелий. Хотя эти критики признают, что временной разрыв был значительно меньше, чем это считалось прежде, они, тем не менее, убеждены, что евангельское описание событий приняло фольклорные формы (легенды, сказки, мифы, притчи).
