Юлия Серебрякова - Четвероевангелие
Почему о таком великом чуде рассказывает только одно Евангелие от Иоанна? Безусловно, первые три евангелиста и на основе других чудес доносят до нас образ Христа как Бога, имеющего власть дать жизнь, но согласное молчание Матфея, Марка и Луки об этом чуде все-таки удивляет. Известно немало попыток объяснить этот факт; приведем только две, которые кажутся наиболее уместными и обоснованными.
Синаксарь Лазаревой субботы дает такое объяснение: в других Евангелиях не описано воскрешение Лазаря, потому что он был еще жив и все его видели (Лазарь после воскрешения прожил еще тридцать лет и был поставлен апостолами епископом на о. Кипр). Во все времена хватает любопытных людей, которые беспокоили Лазаря расспросами на тему жизни после смерти, как там ему было в аду и т. п. Но «что было в аду, Лазарь ничего не поведал – то ли оттого, что не дано было ему вовсе видеть тамошнее, то ли оттого, что, увидев нечто, повеление получил про то умолчать»[327]. Прижизненный рассказ как минимум спровоцировал бы поток паломников, несмотря на молчание Лазаря. Евангелие от Иоанна, а соответственно и письменное свидетельство о чуде, появилось уже после смерти Лазаря.
Синоптические повествования ни в коей мере не ущербны без описания этого чуда; чудеса воскрешения в Галилее являют во Христе Сына Божия, не только исцеляющего, но и возвращающего жизнь умершим. В Евангелии от Иоанна описание чуда воскрешения Лазаря несет особую смысловую нагрузку, завершая прослеженную апостолом историю отвержения Христа иудеями, историю неверия: «Пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1: 11). Ап. Иоанн показывает, что официальное решение Синедриона убить Иисуса принимается именно после воскрешения Лазаря.
Слух о воскрешении Лазаря быстро распространился по Иерусалиму и его окрестностям. Многие ходили в Вифанию, чтобы посмотреть на Лазаря, и обретали веру во Христа. Иудеи видели, что авторитет Иисуса Назарянина в народе растет, невзирая на то, что вера в Него грозила отлучением от синагоги (Ин. 9: 22). Для обсуждения возможных последствий воскрешения Лазаря был собран так называемый совет Каиафы: «Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит» (Ин. 11: 47). А дальше неожиданная логика: этот человек много чудес творит, давайте Его убьем. «Что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом» (Ин. 11: 47–48). Старейшины боятся, что народ объединится вокруг Христа, провозгласит Его царем, это вызовет гонения со стороны римлян, которые уничтожат последние остатки национальной свободы и, что самое опасное, они, начальники иудейские, потеряют свое место, то есть власть и положение. Даже язычник Пилат понял, что иудеи предали ему Христа из зависти (Мф. 27: 18). Логика их рассуждений исключает участие Бога в жизни Израиля, «благородный» пафос убийства Христа в мысли, что Израиль без нас во главе погибнет.
Первосвященник Каиафа предложил действовать решительно и убить Иисуса Назарянина: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11: 50). Каиафа был недостойным человеком, но в силу первосвященнического достоинства имел особые дары Божии и поэтому невольно изрек истину: Христу действительно надлежало умереть за людей, чтобы они не погибли, но имели жизнь вечную. Приняв совет Каиафы, Синедрион постановил убить Иисуса, а вместе с Ним предать смерти и Лазаря, из-за которого многие уверовали во Христа. В восстании на Лазаря проявился богоборческий пафос решения иудеев: даже отказываясь признавать Богосыновнее достоинство Христа и считая Его простым человеком, они понимают, что четверодневного Лазаря воскресил Бог, но тем не менее покушаются на жизнь воскрешенного.
Глава 4
«Отче! Пришел час, прославь Сына Твоего» (Ин. 17: 1): Пасха Страстей
4.1. Иерусалим как мессианский город
Прежде чем перейти к евангельскому повествованию о Входе в Иерусалим, надо отметить эпизод, имевший место в Галилее и помогающий понять значение Иерусалима в служении Христа.
Многократно обличаемые Христом фарисеи как-то попытались выпроводить Христа из галилейской области, сообщив Христу о намерении местного правителя Ирода Антипы убить Его (правда, исходя из свидетельства Евангелия от Луки, можно думать, что у правителя Галилеи было, наоборот, давнее желание увидеть Иисуса и какое-нибудь Его чудо (Лк. 23: 8), поэтому фарисеи, скорее всего, воспользовались ложным слухом). В ответе фарисеям Господь называет Ирода лисицей и просит их передать царю ответ, но слова Христа, вероятно, адресованы были самим фарисеям, прикрывшимся именем Ирода. Впрочем, не имея нужды исследовать тонкости фарисейских интриг, лучше посмотрим, что Господь отвечает на очередное проявление их лукавства: «Пойдите, скажите этой лисице: се, изгоняю бесов и совершаю исцеления сегодня и завтра, и в третий [день] кончу; а впрочем, Мне должно ходить сегодня, завтра и в последующий день, потому что не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (Лк. 13: 32–33). Заканчивается ответ Христа «плачем над Иерусалимом»[328]: «Иерусалим! Иерусалим! избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Сказываю же вам, что вы не увидите Меня, пока не придет время, когда скажете: благословен Грядый во имя Господне!» (Лк. 13: 34–35). Господь дает понять фарисеям, что ничья злая воля неспособна прервать Его служение – это зависит от Него Самого. Его хотят убить, но Христос и должен умереть, причем произойдет это в Иерусалиме и довольно скоро: «и в третий день кончу», но этим «кончу» Он отмечает, что умрет добровольно.
Но почему именно в Иерусалиме? Слова Христа оставляют впечатление, что смерть в Иерусалиме – это некая обязательность («Мне должно»), закономерность, которую Он признаёт и подчиняется ей: не может быть так, чтобы посланник Божий погиб вне Иерусалима. Тем не менее хорошо известно – и тем фарисеям с книжниками, и нам, – что не все пророки погибли в Иерусалиме, а некоторые и вовсе не погибли (как Илия, например). Очевидно, что это некое обобщение, но для чего оно? Посмотрим контекст: Господь говорит, что скоро закончит Свое служение и произойдет это в Иерусалиме – понятно, что концом служения, о котором Он говорит, станет Его смерть, искупительная жертва Агнца-Христа за весь мир. Служение Мессии-Пророка (Втор. 18: 15) закончится в городе, который Бог сделал духовным центром земли: «Так говорит Господь Бог: это Иерусалим! Я поставил его среди народов, и вокруг него – земли» (Иез. 5: 5). Жертва Сына Божия, принесенная в Иерусалиме как центре мира, будет благом для всего мира. Именно в свете этой Жертвы Иерусалим может быть признан городом знаковым: многие ветхозаветные пророчества о будущем Израиля и мира связаны с Иерусалимом (Зах. 8: 3), это духовный центр мира («пуп земли»)[329], в ближайшем будущем это Церковь-мать для всего христианского мира (Лк. 24: 47) и образ Церкви Христовой (как Сион был непобежденным, несмотря на многочисленных врагов, так и Церковь «врата ада не одолеют» – Пс. 45: 2–6; Ис. 29: 8[330]; Мф. 16: 18). Небесный Иерусалим – это место истинного пребывания христиан, они граждане неба) и, наконец, Иерусалим – это город эсхатологический, он является образом преображенного мира и Царства Божия (Откр. 3: 12[331]; 21: 2–3[332] и др.).
Многократность попыток собрать чад иерусалимских относится и к земному служению Иисуса Христа, и в целом к попечению Бога об Израиле. Господь скорбит об этом городе и народе, избивающем и убивающем пророков и отвергающем заботу Бога. Приговор Христа над избранным народом: «Се, оставляется вам дом ваш пуст», кроме констатации оставления Богом неверующего Израиля, содержит и обетование: «Сказываю же вам, что вы не увидите Меня, пока не придет время, когда скажете: благословен Грядый во имя Господне», которое святые отцы относят ко Второму Пришествию: речь идет о невольном признании иудеями мессианского достоинства Иисуса[333] и (или) об обращении к Богу еврейского народа в конце веков, накануне Второго Пришествия Христова[334], о чем мы уже говорили ранее.
Час Христов приближался, и Он сообщил ученикам, что хочет идти в Иерусалим, чтобы пострадать: «Когда же приближались дни взятия Его от мира, Он восхотел идти в Иерусалим» (Лк. 9: 51). Со времени кесарийского исповедания Христос постоянно приучал апостолов к мысли о страданиях, повторяя: «…мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть; и предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет» (Мф. 20: 18–19). Но ученики не воспринимали слова о страданиях и смерти.
