Вероника Андросова - Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова
Кроме того, важным для данной темы является объемный историко-филологический комментарий Дэвида Ауни[32], в котором автор сопоставляет с текстом Апокалипсиса многочисленные исторические факты и реалии. Приводя различные мнения экзегетов о книге Откр 5: 1, сам Ауни видит в запечатанной книге книгу судеб и неотъемлемый элемент сцены «инвеституры» Христа. Мнение о тождественности книги и книжки Откр 10 исследователь опровергает.
Французский библеист и комментатор Апокалипсиса Пьер Прижан[33] разделяет святоотеческое мнение о книге Откр 5: 1 как о Писании Ветхого Завета и приводит разноплановые аргументы; можно отметить данную Прижаном удачную характеристику образа книжки Откр 10: книжка обозначает роль народа Божия в завершении спасительного дела Христова. Взвешенный характер имеет комментарий Хайнца Гизена, который помимо общераспространенных в науке толкований высказывает оригинальное мнение о запечатанной книге как о тексте самого Апокалипсиса[34]. Комментарий Гранта Осборна весьма полезен в плане обзора палитры разнообразных мнений ученых относительно интерпретации образов небесных книг Апокалипсиса[35].
Несомненно, значимыми являются русскоязычные богословские труды, посвященные толкованию Апокалипсиса. Так, высоким научным уровнем отличается сочинение дореволюционного исследователя Василия Васильевича Четыркина – «Апокалипсис св. Апостола Иоанна Богослова: Исагогическое исследование»[36]. Четыркин понимает запечатанную книгу как завещание и как «книгу мирового развития, цель которого – осуществление завета Бога с человечеством». В работах известного русского ученого Николая Никаноровича Глубоковского[37] и протоиерея Сергия Булгакова[38] дана емкая характеристика образа книги Откр 5: 1, обозначенной соответственно как «книга мировых судеб» и «тайна судеб человеческих».
Хотя в научных комментариях на Апокалипсис приведено множество материала по теме исследования небесных книг и сделаны глубокие богословские выводы, специфика жанра комментария не позволяет дать обобщающую характеристику для всех образов небесных книг, встречающихся в тексте Апокалипсиса. Существует несколько статей, специально посвященных всем образам небесных книг Апокалипсиса. Нужно назвать публикации Петера Мюллера «Книга и книги в Откровении Иоанна»[39] и Мариуса Райзера «Книга в Апокалипсисе»[40], в которых отмечается высочайшее значение письменности в Апокалипсисе, анализируются образы всех упомянутых в Апокалипсисе небесных книг и делаются попытки соотнести эти образы друг с другом. Однако очевидно, что в ограниченном объеме статьи невозможно дать исчерпывающий анализ каждого образа и проследить его взаимосвязь с остальными небесными книгами и со всем повествованием Апокалипсиса.
Итак, в западной христианской науке существует разнообразная научная литература по различным аспектам выбранной темы. Тем не менее из вышеприведенного историографического обзора можно заключить, что до настоящего времени еще не было написано работ, комплексно и всесторонне охватывающих тему образов небесных книг в Откровении Иоанна Богослова, и где бы в равной мере рассматривались все встречающиеся в Апокалипсисе образы книг. Взаимное отношение и связь всех образов книг Апокалипсиса еще не оказывались в фокусе крупных научных исследований. По причине отсутствия в библейской науке монографий по выбранной теме новизна настоящего исследования представляется бесспорной.
Структура настоящей работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и списка использованной литературы. В первой главе («Образы небесных книг в предшествующих Апокалипсису традициях»), которая в рамках настоящего исследования имеет вводное значение, рассматриваются образы небесных книг в предшествующих Апокалипсису традициях, которые так или иначе могли послужить основой для образов самого Апокалипсиса. После краткой характеристики образов небесных книг в древней ближневосточной и античной литературных традициях осуществляется анализ образов небесных книг в Ветхом Завете, в межзаветной литературе и в Новом Завете (за исключением Апокалипсиса). По причине принадлежности к апокалиптическому жанру и с учетом специфики образов небесных книг Книга пророка Даниила рассматривается в разделе, посвященном межзаветной литературе. Задачей данной главы является выявление наиболее существенных особенностей и характерных черт образов небесных книг в литературных памятниках означенных традиций; проведенный в первой главе анализ построен в соответствии с этой задачей.
Во второй главе («Образы небесных книг в Апокалипсисе: их характеристика и контекстный анализ») проводится всесторонний экзегетический анализ встречающихся в Апокалипсисе образов небесных книг. Глава начинается с вводного раздела «Книги и письменность в Апокалипсисе»; четыре последующих раздела посвящены образам различных упомянутых в Апокалипсисе небесных книг, а именно книге жизни, книге людских деяний, книге с семью печатями Откр 5:1 и книжке Откр 10, данной Тайнозрителю ангелом. Особое внимание уделено книге с семью печатями как наиболее важному и дискуссионному образу, и основной объем главы приходится именно на этот раздел.
В третьей, итоговой главе («Взаимодействие образов небесных книг и их роль в структуре и драматургии Апокалипсиса») решаются наиболее значимые для всей работы исследовательские задачи. В основных разделах главы рассматриваются возможные варианты соотношения запечатанной книги Откр 5:1 и книжки Откр 10, разбирается ряд предложенных мнений о том, в повествовании каких именно глав Апокалипсиса осуществляется раскрытие содержания запечатанной книги, и с опорой на результаты проведенных исследований анализируется взаимное отношение образов всех небесных книг и выявляется их роль в структуре и драматургии Апокалипсиса.
Важное значение для настоящего исследования имеет принцип интертекстуальности: образы небесных книг Апокалипсиса исследуются на фоне предшествующих и современных автору культурно-религиозных традиций – иудейской (библейской и межзаветной), древней ближневосточной, античной. Автор исходит из предпосылки, что изображение небесных книг в Апокалипсисе находится в преемственной связи с иудейской традицией и «аккумулирует» предшествующее. В связи с этим исследование образов небесных книг в Апокалипсисе осуществляется с опорой на анализ ветхозаветных книг и памятников межзаветной литературы, сходных с Апокалипсисом по жанру. При этом для автора настоящей работы определяющее значение имеют образы небесных книг ветхозаветной традиции как оказавшей наиболее существенное влияние на образность Апокалипсиса.
Наиважнейшую роль в исследовании играет тот факт, что образы небесных книг Апокалипсиса, появляясь в христианском литературном памятнике, получают соответствующее смысловое развитие. Базисом для настоящего исследования является принадлежность Откровения Иоанна Богослова к христианскому новозаветному корпусу – различные толкования образов книг оцениваются в зависимости от того, насколько присущие им богословские идеи соответствуют содержанию новозаветного библейского откровения. Данный подход сообщает всему исследованию богословский характер.
Каждое предложенное толкование образов книг всегда анализируется в том отношении, насколько гармонично оно вписывается в общий контекст повествования Апокалипсиса, его образный ряд и идейное содержание. Для вынесения взвешенных суждений немаловажным также является рассмотрение текста Апокалипсиса в рамках историко-культурного контекста конца I в. по Р. X. Поскольку Апокалипсис по своей форме является посланием, обращенным к семи малоазийским церквам, при его интерпретации необходимо учитывать предполагаемое восприятие его текста адресатами и первыми читателями.
Глава I
Образы небесных книг в предшествующих апокалипсису традициях
1. Образы небесных книг в древней ближневосточной традиции
1.1. Значение письменности
В конце 4-го тыс. до Р. X. шумеры создали первую в истории человечества систему письменности, которая сыграла важнейшую роль в формировании всей вавилоно-ассирийской культуры с ее высоким уровнем развития науки, литературы и искусства[41]. И в государственной, и в общественной жизни искусство письма высоко ценилось – оно было незаменимо в административной, торговой и хозяйственной деятельности[42]. Профессия писца пользовалась уважением в обществе; особое почтение к этому искусству выразилось в широком почитании бога – покровителя письменности. Считалось, что письменность имеет божественное происхождение.
