Елена Белякова - Церковный суд и проблемы церковной жизни
Кормчая книга переиздавалась неоднократно. Ее издания выходили почти без изменений в 1787, 1804, 1810, 1816, 1827 и 1834 г. Эти повторяющие друг друга издания породили представление об устойчивом и неизменном составе Кормчей[26]. В XVII в. были сделаны новые переводы церковных канонов. Знаменитый переводчик, келарь Чудовского монастыря Евфимий перевел Кормчую с толкованиями Вальсамона, а Епифанию Славинецкому принадлежал перевод Эпитоми Арменопула, но они остались в рукописях и не получили распространения.
Отмена Собором 1667 г. постановлений Стоглава и Собора 1620 г. сделала очевидным кризис русского церковного права. Решения Собора 1667 г. не означали обращение к канонам, они представляли собой смену ориентации: отныне образцом становилась практика греческой Церкви. Обсуждения, насколько эта практика соответствовала канонам, не было. Об этом свидетельствуют вопросы, которые были поставлены архиепископам на Соборе 1666 г.: православны ли восточные патриархи и правильны ли их книги[27].
Положительные ответы на эти вопросы означали, что необходимо отказаться от русской богослужебной практики, не совпадающей с греческой и принять новоисправленные книги.
Собор 1667 г. отменил решение Собора 1620 г. о перекрещивании униатов и латинян, так как эта практика не соответствовала греческой. Вмешательство греческих патриархов привело и к тому, что суд светских людей над священниками был признан неканоничным, и это привело к временной отмене Монастырского приказа[28].
Дальнейшее развитие русского церковного права было обусловлено борьбой с расколом. Следствием этой борьбы явились еще большая централизация и бюрократизация в управлении Церковью, придание ей исключительно государственного характера, уничтожение всех форм религиозной «самодеятельности»: запрет на создание скитов, возведение часовен.
Одним из последствий борьбы с расколом явилось уничтожение покаянной дисциплины, так как свободный выбор духовника был отменен, а затем последовал и запрет на наложение епитимий[29].
Приказная система управления Церковью была усовершенствована при патриархе Иоакиме: открылся приказ церковных дел, который смотрел за благочинием в московских церквах и за поведением московского духовенства. По образцу патриарших приказов устраивались и приказы в епархиях.
Последняя попытка Церкви отстоять свои права в деле суда и сохранения земель имела место при последнем патриархе Адриане, по указанию которого была составлена подборка из Стоглава, Печатной Кормчей, Постановлений Собора 1667 г., а также более поздних указов, свидетельствующая о том, что духовенство подсудно только духовным судам. Однако и сам патриарх, по-видимому, не надеялся уже отстоять церковные права, а лишь считал необходимым довести до сведения царя Петра Алексеевича существующие церковные нормы.
Реформы Петра I
Да весть же всяк епископ, каковой он ни есть степени, простой ли епископ, или архиепископ, или митрополит, что он Духовному коллегиуму яко верховной власти подчинен есть, указов онаго слушать, суду подлежать и определением его довольствоваться должен
Духовный регламент[30]При Петре I превращение Церкви в один из органов государственного управления получило окончательное завершение. Наиболее решительный шаг, сделанный Петром I, – отмена патриаршества и создание Духовной коллегии, впоследствии переименованной в Святейший Синод. Этот шаг коренным образом изменил юридическое положение Церкви в государстве:
Связь церковной реформы с протестантскими образцами установлена и доказана в работах П.В. Верховского[31]. Но, как отмечал прот. М. Горчаков[32], можно говорить и о логической связи реформ Петра I с попытками его предшественников подчинить себе управление Церковью, в частности, посредством Монастырского приказа, восстановленного в 1701 г., еще до создания Духовной коллегии.
Отныне каноны теряют значение правовой нормы. Хотя Духовный Регламент и предписывал читать их епископам во время трапезы, однако это не значит, что законодатели руководствовались ими на практике. В церковном законодательстве решающее значение имеют теперь государственные интересы и задача Церкви – верно служить интересам «chef de l’Eglise», как именует себя Екатерина II.
Права Святейшего Синода и его власть по отношению к епископам излагались совсем не в соответствии с церковными канонами: Духовная коллегия признавалась верховной властью над епископами[33].
Правительство ввело практику перевода епископов с одной кафедры на другую, что открывало широкие возможности для возвышения угодных начальству и избавления от неугодных.
Св. Синод был обязан выполнять задачи, определенные ему государством: блюсти чистоту веры и нравственность народа, наблюдать за исполнением православным населением касающихся Церкви законов и за религиозным образованием народа, искоренять суеверия, бороться с ересями и расколом, изменять богослужение, исправлять и издавать богослужебные книги. Св. Синоду поручалась цензура.
Особые функции – следить за правильностью и законностью (то есть соответствием «регламентам и указам») действий Синода – были переданы обер-прокурору Синода. Обер-прокурор обязан был доносить государю обо всех нарушениях Синодом возложенных на него обязанностей.
Духовные приказы в 1744 г. были заменены духовными консисториями – присутственными местами для епархиального управления и суда. Устав их был издан в 1841 г. Как писал профессор Московского университета Н.К. Соколов,
В различных определениях Устава нет ни одной ссылки на древние каноны, как на основания, не видно ниоткуда, есть ли даже для целого учреждения, определяемого Уставом, какое-либо каноническое основание[34].
Издание Книги правил
Собрание церковных постановлений одного последнего века не может быть удовлетворительно, поелику оставляло бы неразрешенным вопрос: согласно ли сие с правилами святых соборов и святых отец.
Святитель Филарет Московский[35]На протяжении XVIII в. Св. Синод неоднократно пытался пересмотреть перевод Кормчей книги, однако новое издание так и не было подготовлено.
В связи с общегосударственной работой по систематизации законов встал вопрос и об издании постановлений по духовному ведомству. Попыткой объединить и систематизировать церковное законодательство явился труд служащего Св. Синода Я. Гиновского «Оглавление законов Греко-российской Церкви» (ч. 1–2, 1827–1828). Однако этот труд вызвал резкую критику митрополита Филарета (Дроздова), который добился ареста тиража. Митрополит считал невозможной публикацию совместно церковных и гражданских законов. Он обращал внимание на то, что если изменения в гражданском законодательстве воспринимаются как «действия права верховной самодержавной власти», иначе будут восприняты изменения в церковном законодательстве: «Вид перемен в церковном управлении может произвести соблазн»[36]. Святитель Филарет считал необходимым вместо свода узаконений издать собрание церковных канонов, которое давно планировалось Св. Синодом:
Для сего нужно тщательно рассмотреть сделанный перевод и удостовериться в верности оного чрез сличение с подлинником, и особенно с изданием, сделанным в начале сего столетия, по благословению Константинопольского патриарха, под заглавием Пидалион, то есть Кормило[37].
В результате обсуждений Святейший Синод принял решение использовать уже имеющийся перевод, сделанный в XVIII в., с удалением из него латинизмов и приближением к греческому подлиннику:
Некоторые слова и выражения сего перевода, не довольно точные в сличении с подлинником или не довольно чистые и ясные в отношении к нынешнему словоупотреблению, заменить точными, чистыми и ясными, по возможности с сохранением древнего наречия, которое должно оставаться общим характером перевода[38].
Над изданием трудились архимандрит Новоторжского монастыря Платон и священник Иоанн Колоколов, потом присоединились ректор Рязанской семинарии архимандрит Афанасий и Вологодской – архимандрит Феогност, петербургские протоиереи Павел Соколов, Иоанн Иванов и священник Семен Красноцветов[39].
В 1839 г. Св. Синодом была издана Книга правил. Первое издание включало параллельный греческий текст и его перевод на церковнославянский язык. В последующие издания греческий текст не был включен. Отсутствие в Книге правил толкований и комментариев делали ее малопригодной для непосредственного использования.
В качестве сравнения укажем на греческую Кормчую «Пидалион», вышедшую в 1841 г. Издатели ее преподобный Никодим Святогорец и Агапит ставили своей целью
