Сергей Худиев - Христианство: трудные вопросы
И кроме того, вы должны спрашивать, какая дверь истинна, невзирая на то, какая из них нравится вам больше по своей обшивке или окраске. Выражаясь проще, вы не должны спрашивать себя: «Нравится ли мне эта служба?», но: «Правильны ли эти доктрины? Здесь ли обитает святость? Сюда ли указывает мне путь моя совесть? Происходит ли мое нежелание постучать в эту дверь от моей гордости, или просто от моего вкуса, или от моей личной неприязни к этому конкретному привратнику?» Когда вы войдете в вашу комнату, будьте добры к тем, кто вошел в другие двери, и к тем, кто еще ожидает в зале. Если они — ваши враги, то помните, что вам приказано молиться за них. Это одно из правил, общих для всего дома (Льюис К.С. Просто христианство).
Между христианами существует единство в принципиальных вопросах — а именно в том, Кто такой Иисус Христос и что Он сделал, — и по этим же вопросам существует пропасть между христианами и всеми остальными.
Люди, в том числе христиане, грешат — и отношения между различными христианскими общинами могут быть плохими. Братья могут переругаться и за братьев друг друга с трудом признавать. Это не меняет того факта, что они братья и принадлежат к одной семье. Есть некие фамильные признаки, по которым видно, что они братья. Эти признаки — вера во Христа как в Бога и Спасителя, Крещение и Евхаристия.
Поэтому прежде чем для человека станет вопрос о выборе между христианскими конфессиями, ему предстоит решить более важный и основополагающий вопрос — об отношении к Личности Иисуса Христа. Собственно, Евангелие — это Христос, Его Личность и Его спасительный подвиг. Если человек принимает решение покориться Иисусу Христу как Господу и довериться Ему как Спасителю, то все остальное — в том числе решение вопроса о том, к какой именно христианской общине присоединиться, — будет исходить из этого.
Сергей Худиев
Вы говорите, что Благая Весть проста и доступна пониманию, откуда тогда неверное понимание и ереси?
Христианская вера есть вера в Иисуса Христа, истинного Бога и истинного Человека, Который умер за грехи наши и воскрес для оправдания нашего. Апостольское возвещение очень просто — палестинский еврей по имени Иисус, распятый при Понтии Пилате, воскрес из мертвых; Он есть воплощенный Бог, Спаситель и Судия; люди призваны покаяться, то есть покориться Его владычеству, и уверовать, то есть положиться на Его обещание даровать вечную жизнь всякому, кто доверится Ему и последует за Ним.
Это очень простая весть, и самые простые и неученые люди в состоянии ее понять.
Относительно непониманий же надо отметить, что непонимания бывают разные — человек может ошибаться во второстепенных вопросах, придерживаясь истины в главном. Вера во Христа не набор познаний, а личные отношения; поэтому даже истинный верующий может чего-то не знать или в чем-то ошибаться. Верующий, пребывающий в общении со Христом, возрастает в познании Господа, Его воли и Его истины, понимает что-то, чего не понимал раньше, убеждается, что раньше в чем-то ошибался. Но этот процесс духовного роста возможен только после того, как человек сказал четкое и ясное «да» Евангелию, поверил и покорился словам Христа, покаялся и уверовал.
Ереси же отличаются тем, что искажают само Евангелие. Еретики учили, что Христос либо не Бог (но тогда Он не может дать нам вечную жизнь), либо не человек (но тогда Он не может умереть за наши грехи), либо что человек может обрести вечное спасение своей собственной добродетелью (но тогда Жертва Христова делается излишней).
Еретик фальсифицирует Евангелие так, что оно перестает быть Евангелием; причина этого — в человеческой греховности, а не в непонятности самой Благой Вести.
Сергей Худиев
Почему вера часто приводит к фанатизму?
Фанатизм — это, на самом деле, не вероисповедное явление. Я видел фанатичных православных, но еще больше я видел фанатичных коммунистов, фанатичных футбольных болельщиков, фанатичных поклонников тяжелого рока, бывают также и фанатичные борцы с фанатизмом. (Есть такая грустная шутка про неделю борьбы с фанатизмом под лозунгом «Смерть фанатикам!»)
Так что фанатизм — это не проявление веры; это проявление греховной человеческой природы
Сергей Худиев
Христианская вера и человеческое достоинство
Библейское Откровение говорит о людях две вещи:
1. Мы наследные принцы.
2. Мы падшие наследные принцы.
Поэтому правы, скорее, те, кто обвиняет христиан не в самоуничижении, а те, кто обвиняет в безмерном самомнении, — подумать только, мы верим, что Создателю Вселенной есть дело до каждого из нас! Покаянные молитвы — это на самом деле не скулеж ничтожества, это поразительное притязание на то, что Бога сильно интересует мое поведение, Он действительно озабочен моими грехами, Он действительно радуется моему покаянию, для Него это, оказывается, важно.
Согласно нашей вере, я создан Богом (как и каждый из нас) лично, по отдельному проекту, призван Им к вечной жизни, любим, дорог, важен Ему. Мой выбор, то, что я делаю, имеет огромное значение, вечные, вселенские последствия.
Согласно атеистической точке зрения, я возник в результате безличных природных процессов и через какое-то время в силу безличных законов и случайностей навсегда перестану существовать. Вселенной нет до меня никакого дела. Что бы я ни делал — это все обнулится. Я оказываюсь кем-то не более реальным, чем фигурка, бегающая по экрану монитора в компьютерной игре. Можно спорить о том, какая точка зрения более обоснованна, но для меня ясно, какая выставляет человека ничтожеством, а какая — нет.
Второе: мы-таки падшие наследные принцы. Есть такая шведская рок-группа «Нарния», там у них в одной песенке поется: «Мы снова и снова пытаемся залезть на вершину горы, но мы остаемся низверженными, низверженными, низверженными с престолов» (примерный перевод с английского). Человек пытается достичь величия где-то вне и помимо Бога, или, по крайней мере, вообразить себя кем-то великим. И тут единственный выход к подлинному величию — это отказаться от этих нелепых притязаний. Ну представьте себе — к Поприщину является посланник Государя и говорит: Государь объявляет тебя членом царской фамилии, только ты уж, пожалуйста, перестань воображать себя испанским королем.
Сергей Худиев
Почему христианство требует смирения? Почему нельзя быть человеком с гордо поднятой головой?
Видите ли, то, что христиане называют смирением, — это, в частности, осознание своей несамодостаточности. Я нуждаюсь в Боге, и я нуждаюсь в других людях. Я не все на свете знаю и нуждаюсь в том, чтобы меня научили. Я не со всем справлюсь сам и нуждаюсь в том, чтобы мне помогли. Я часто поступаю неправильно и нуждаюсь в том, чтобы меня приняли и простили. Я нуждаюсь в том, чтобы братья и сестры за меня молились, чтобы Церковь меня принимала, чтобы священники преподавали мне таинства. Короче говоря, нуждаюсь в доброте людей и в милости Бога.
Некоторая доля смирения необходима в повседневной жизни — если считать всех заведомо глупее себя, то не сможешь научиться ничему полезному. Чтобы принять медицинскую помощь, надо признать, что разбираешься в медицине хуже врача. Чтобы принять совет компьютерщика, надо согласиться, что он разбирается в компьютерах, а ты — нет.
Умонастроение человека «с гордо поднятой головой»: «Я лучше вас, и я без вас обойдусь» — не только заграждает двери рая, но и делает человека глубоко несчастным уже в этой жизни.
Сергей Худиев
Действительно, чем плохо быть человеком с гордо поднятой головой? Вместо ответа процитирую несколько отрывков из эссе Г. К. Честертона «Если бы мне дали прочитать одну проповедь…»:
Чем больше я живу, чем больше вижу, как живут и пытаются жить в наше время, тем более убеждаюсь в правоте старого церковного учения о том, что все зло началось с притязания на первенство, когда само небо раскололось от одной высокомерной усмешки (здесь Честертон намекает на восстание сатаны против Бога и его последующее падение; см. в Библии: Ис. 14:12–15; Иез. 28:13–17. — М. Л.).
…Чтобы в этом убедиться, проведем не очень серьезный, хотя и довольно приятный опыт. (…) Представим себе, что читатель (а еще лучше — писатель) отправился в кабак или другое место, где встречаются и болтают люди. На худой конец сойдут и трамвай, и метро. (…) Во всяком случае, представим себе место, где собираются люди, большею частью бедные (ведь бедных на свете больше), иногда — относительно обеспеченные, но все до единого, как говорят наши снобы, простые.
