Андрей Кураев - Почему православные такие упертые?
Я думаю, было бы странно открывать в Москве индуистский религиозный центр, не дождавшись и не добившись улучшения положения христиан в самой Индии. Кроме того, естественно было бы дождаться урегулирования в Индии других межрелигиозных конфликтов: возврата буддистам храмового комплекса в Бихаре, захваченного 30 лет назад индуистскики жрецами и замирения с мусульманами. В том же 1998 году в Индии произошло 626 межрелигиозных столкновений, в ходе которых 207 человек было убито и 2065 ранено… Лидер одной из правящих партии Индии (партия зовется Шев сина – Армия Шиваджи; ее лидер Бал Тхакре) заявил в 1996 году: «Кто такие мусульмане? Если Шив сена придет к власти, каждый будет обязан пройти обряд дикша (инициации) в индусскую религию»[27][27].
Сегодняшний индуизм не похож на пассивно-фаталистичный индуизм прошлых столетий. Индуизм конца двадцатого века — это потрясающе активное, миссионерское и при этом фанатичное религиозное движение, которое расценивает христианство и ислам как частные (и несовершенные) случаи проявления своих собственных божеств и потому готово поглотить другие религии…
Нельзя не заметить асимметричность в русско-индийских религиозных отношениях. Если в Индии будет построен православный храм, то он будет храмом для русских женщин, которые вышли замуж за индусов в эпоху индо-советской дружбы. Но он не станет центром проповеди православия среди индусов.
Однако, если индуистское святилище появится в сегодняшней Москве, то его жрецы отнюдь не ограничатся работой с индуистской общиной. Во время визита в Москву в середине октября г-н Форд сказал: "Для меня наиболее важным является распространение индуистского знания о душе. Это более важно, чем всякое иное знание, и моя главная ценность". Строится пропагандистский центр, рассчитанный на русских, а не на индусов. Он станет центром раздробленных, но довольно многочисленных языческих групп; центром, который будет разрушать остатки христианской традиционной культуры в сознании многих и многих москвичей.
Наконец, позитивную оценку планам строительства индуистского религиозного центра мешать дать участие в этих планах движения «Харе Кришна» - движения, о котором идет довольно скандальная, а порою и криминальная слава. Кришнаиты — не столько индийский продукт, сколько американский религиозный «Фаст-Фуд» на индуистский мотив, этакая «карма-кола».
И опять же не стоит забывать, что в ХХ веке именно группы, возрождающие язычество, проявили себя наиболее тоталитарным образом – достаточно вспомнить немецкий нацизм, весь настоянный на оккультизме и индо-арийских богах (основатель династии Фордов, кстати, внес свою лепту в нарастание антиеврейских настроений в западном обществе в годы, Предшествующие приходу Гитлера к власти).
Вот новенький языческий журнальчик - «Русский молодежный сказатель «Перун». Языческий вестник Славянской культуры и Истории с разделом о русском музыкальном андеграунде». На обложке журнала надпись крупными буквами – «Перун» – и многоговорящая картинка: группа людей в светлых рубахах возле идола с суровым лицом. Справа – высокий жрец с посохом в руках. Внизу двое молодых людей трубят в рога. Могучий воин замахнулся мечом над опущенной головой пленника в монашеских одеждах…
В интернете есть «Славянский языческий календарь». В нем можно прочитать: «Купала. Кресень (Июнь), 23. Сегодня праздник Летнего солнцестояния и человеческого жертвоприношения подводному хозяину Ящеру (Яше). Проводятся обряды у воды, возжигают костры и утапливают в реке Купалу. В более позднее время утопляли куклу из соломы». Но сейчас-то, конечно, не «более позднее время». Сейчас время возрождения «древних обычаев»…
Так что прежде умножения языческих капищ стоит задуматься над культурными и социальными последствиями. Нет, если г-н Форд купил огромный участок дорогущей московской земли то это его право строить там что ему угодно. Но, кажется, речь идет не о продаже, а о передаче земли. Выходит, что государство помогает языческому культу. Именно – культу, а не культуре Индии.
Если же индусам, проживающим в Москве, нужно место для своих молитвенных собраний – то такое место им вполне могло бы предоставить посольство Индии на своей территории (именно так создаются сегодня православные приходы в Пекине или Риме). Впрочем, трудно сказать – как он сможет работать: ведь «индуизм» – всего лишь газетный термин. На самом деле религии народов Индии – даже признающие авторитет Вед - весьма разнообразны и не всегда их отношения беспроблемны.
В любом случае мэрии не стоит спешить с пропиской языческих богов в нашем городе.
— Вы в своё время активно занимались проблемой сект в России. Но вопрос, «кого считать сектантом, а кого — нет», в разных регионах сегодня решается по-разному. Часто проблема сект становится поводом для острых межконфессиональных конфликтов. Не кажется ли вам, что прежде чем противостоять сектам, надо сначала разработать чёткий, причём законодательно прописанный механизм детерминации, что такое есть «секта».
— Нет, я так не считаю. Я вообще не хотел бы, чтобы государство брало на себя борьбу с сектами в любой форме, в том числе оформляя понятие «секта» законодательно. В гражданском обществе есть вещи, которые граждане должны решать между собой, не привлекая властные структуры. В законе нет определения «арбуз», но это не значит, что мы не можем этот арбуз есть, либо должны молчать, если видим, что он некачественный.
- В Вашей миссионерской практике проходит много встреч и бесед с разными людьми. Не несут ли подобные встречи признаков современного "пиара"?
- Некоторые считают меня маловером, некоторые - фанатиком. Но фанатизм я понимаю по-другому. Изначальное значение слова "фанатик" - это "смертник", то есть человек, способный умереть ради своей идеи.
Я очень не хотел бы сорваться до уровня пропаганды православия. Я получил отвращение к пропаганде еще с советских времен. У меня есть средство собственного контроля - это то, что я постоянно выступаю в молодежной аудитории, особенно если это - университетская среда. А молодежь очень чувствительна к подобным вещам и поэтому, если она почувствует в отношении себя какую-нибудь пропаганду, то немедленно продемонстрирует и даст знать своим недоверием.
- А какую цель Вы ставите, вступая в диспуты с сектантами?
- В принципе я не веду полемику с сектантами. Здесь одно из двух: или я просто беседую с ними как с людьми, а не как с сектантами - и это просто человеческий разговор, или я делаю вид, что веду полемику с сектантами, но на самом деле я обращаюсь прежде всего к людям, которые присутствуют рядом. И я не ожидаю, что наша беседа кончится тем, что какой-нибудь «кришнаит» бухнется на колени и скажет: «Ах, простите, где же я был?..». Нет. Задача в том, чтобы наблюдение за нашим диспутом людьми «со стороны», которые никуда еще не отнесли сами себя, понудило их к выбору. Пусть человек в итоге скажет: «Хорошо, я не могу себя еще назвать православным, но я посмотрел и точно убедился, что, скажем, адвентизм – это вещь еще менее вкусная, чем православие».
А иногда имеет смысл войти в разговор сектанта с пойманными им собеседниками просто ради того, чтобы сбавить проповедническую «суггестию» и позволить людям более рационально воспринимать возвещаемые для них «трансцендентальные истины».
Летом 2005 года в Иволгинском дацане (это центр российского буддизма и находится он в Забайкалье, в Бурятии) я заметил группу москвичей. Они безропотно слушали все, рассказывал им местный монах. При виде этой сцены во мне началось столкновение двух императивов: долг гостя не позволяет критиковать хозяев. Но долг христианина не позволяет безучастно смотреть на то, как несколько крещеных душ соскальзывают в язычество. Тогда я просто присоседился к этой группке. Через некоторое время монах подводит нас к стене храма, на которой крепятся несколько стеллажей. Полки заставлены сотнями различных изображений Будды. И тут все же я подал голос: «Скажите, а почему у вас здесь нет канонического изображения Будды?» - «А что Вы имеете в виду?» - «Насколько я помню, тело истинного Будды должно обладать 32 знаками. Некоторые из них тут заметны. Но ведь еще и фаллос у Будды должен быть как у коня[28][28]. А на этих изображениях это не видно». Монах пояснил, что да, в текстах это именно так, но в иконографии это встречается редко… Дальнейшей дискуссии не было, но, надеюсь, все же гипнотичность экскурсии была немного рассеяна…
- Подобные диалоги всегда заканчиваются мирно?
- По разному. Иногда мордобоем. В Томске один активный рериховец прямо-таки набросился на меня с кулаками. А они, как вы знаете, признак отсутствия духовной силы. У меня для таких случаев всегда при себе черный пояс, не по карате конечно, а чтобы прятать за него руки, дабы не дать сдачи, чего требует мое мужское естество.
