Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого
Известный историк так же подчеркивает связь Русского каганата с Прибалтикой, однако, по его мнению, каганат пал под ударом кочевников-венгров еще в 30-е годы IX века. Кузьмину возражает Васильева: «Следует отметить, что в IX столетии в южнорусских степях действительно появился народ угро-финнского происхождения, а именно венгры. Русские летописи сообщают о венграх, что они прошли через причерноморские степи в 898 г. (дата указана точно) в бассейн Дуная; из других источников известно о создании в конце IX в. в Паннонии (на славянских землях) венгерского государства. За этот факт с большой радостью и ухватились сторонники «угро-финнов». Собственно, они «подправили» источники совсем немножко: якобы движение венгров, а Причерноморье произошло не в 898 г., а «чуточку» раньше, в 830-е гг. Ну, если так считать, то и окажется, что в ключевой для образования русского государства момент, в середине IX столетия, вся азово-черноморская степь (включая салтовские крепости!) была заселена венграми, т. е. все-таки угро-финнами… А если поверить летописи?.. Тогда окажется, что дата 898 г. совпадает с определенным упадком салтово-маяцкой культуры, действительно наблюдаемом археологически в конце IX – начале X в.; к тому же времени относится и гибель многих поселений и городов в Восточном Приазовье (на Тамани). Это значит, что нашествие венгров в Причерноморье действительно имело место, и как раз тогда, когда указано в ПВЛ, а не раньше. В конце IX в. венграм (вероятно, действовавшим в союзе с Хазарским каганатом) удалось прорвать линию обороны на Дону, после чего оказалось возможным захватить и бассейн Дуная» («Русская Хазария»).
В данном случае я склонен больше верить Васильевой. Известно, что в конце 90-х годов венгры подступали и к Киеву, но были отброшены Олегом. То, что за набегом венгров стоял Хазарский каганат, сомневаться не приходится, но не исключено, что поражение Русского каганата было вызвано и внутренними причинами, в частности активностью Олега, который по сути стал соперником правителей Русалании. Хазария, Византия и мадьяры попытались соединенными силами обрушиться на Болгарию, однако были разбиты царем Симеоном. А в последующие несколько лет печенеги и болгары, судя по всему, при поддержке Олега окончательно одолели венгров, вытеснили их к Карпатам, а потом заставили уйти в Паннонию.
Свидетельствует о победах над мадьярами еще одна красноречивая деталь: в первое время проживания в Паннонии они затерроризировали набегами всю Западную Европу, но на Русь, отделенную от них только Карпатами, не сунулись ни разу.
Мы можем предположить, что Киев к приходу Олега находился в вассальной зависимости от Русского каганата, а возможно, являлся его составной частью. Скорее всего, дань, о которой говорят русские летописи, поляне, радимичи и вятичи платили вовсе не хазарам, а как раз правителю Русалании, обеспечивающей им защиту от Хазарии и набегов кочевых племен, в частности тех же печенегов. Захват пришельцами Киева вряд ли расценивался русаланами иначе как агрессия, что не могло не привести к войне Олега с окружающими княжествами Древлянским, Радимитским, Вятским и Северским. Судя по всему, Русский каганат представлял собой федерацию княжеств, сходную с той, что существовала в Хазарском каганате в VII–VIII веках. Изначально, по мнению Шамбарова, ведущую роль в Русском каганате играли северы, потомки савроматов, жившие на Северском Донце и Дону, но к приходу варягов Олега ситуация могла и поменяться. Вернадский, описывая политическое устройство Хазарии, указывал, что в определенные периоды ее истории на помощь кагану отряжался глава племени, наиболее могущественного к тому времени, который носил титул ас-тархана или каган-бека. Именно каган-бек возглавлял хазарское войско, и именно он ведал сборами дани. К IX веку на месте каган-бека в Хазарии утвердились иудеи, точнее сиро-палестинцы, что послужило причиной распада каганата на две части. Логично предположить, что в Русском каганате политическое устройство было сходно с хазарским, и если в роли кагана выступал правитель Северского княжества, то каган-беком при нем был Аскольд Киевский, поскольку именно последний возглавлял поход на Византию как раз накануне прихода Рюрика в Новгород. Византия в ту пору была союзницей Хазарии, а ее отношения с Русским каганатом вообще и с Киевом в частности оставляли желать много лучшего. По сути, была создана коалиция Византии и Хазарии, к которой к концу IX века примкнули венгры. Им противостояла коалиция из Болгарии, Русалании и печенегов. Видимо, морской поход Аскольда был всего лишь эпизодом этой войны. Собственно, сближение Византии и Хазарии началось с противостояния арабской агрессии. Наверняка способствовала этому и близость религий, поскольку византийское «христианство» в описываемую эпоху мало чем отличалось от хазарского «иудаизма». В основе и той и другой религии лежало Пятикнижие Моисеево, сохранившееся, к слову, у караимов, отвергавших, как известно, Талмуд. А поскольку караимы и были как раз хазарскими тюрками, то мы можем с уверенностью утверждать, что в Хазарии никакого талмудизма во времена ее существования как государства просто не было. Отсюда и разночтения в летописях византийских авторов, которые упоминают частенько о крещении хазар, а потом оказывается, что они вроде исповедуют иудаизм. В этой связи крещение Аскольда, о котором сообщают византийские источники, могло означать только одно – сепаратистские устремления киевских правителей и их желание отмежеваться от Русского каганата. Скорее всего, принятие Аскольдом чужой религии и послужило причиной падения киевской династии, ибо никто из союзников так и не пришел к ним на помощь. Русский каганат отказал в поддержке изменнику. Да и в самом Киеве сторонников у князя-вероотступника оказалось немного. Олегу Киев достался практически без крови. Что же касается Дира, то, возможно, он и является тем самым каганом, при котором Аскольд состоял в качестве каган-бека, а поскольку Русский каганат наверняка считал себя, да и был по сути преемником легендарной Русколани, то, скорее всего, и Дир вел свой род от Кия. То есть династия Киевичей, к которой можно отнести и легендарного князя Мала, чье имя означает «царственный», правила в то время Южной Русью приблизительно так же, как ею правили впоследствии Рюриковичи. Трудно сказать, погиб ли Дир в Киеве во время варяжского нашествия или умер позднее, возможно, погиб в войне с венграми. Здесь важно, что предание связывает этих людей друг с другом – Аскольд и Дир. Вот что пишет по этому поводу академик Рыбаков:
«В «Повести временных лет» Асколд и Дир представлены читателю как варяги, бояре Рюрика, отпросившиеся у него в поход на Константинополь и будто бы попутно овладевшие полянской землей и Киевом. А. Шахматовым давно доказано, что версия о варяжском происхождении Асколда и Дира неверна и что этих киевских князей IX века следует считать потомками Кия, последними представителями местной киевской династии. Польский историк Ян Длугош (умер в 1480 году), хорошо знавший русские летописи, писал об Асколде и Дире: «После смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русских, пока наследование не перешло к двум родным братьям Асколду и Диру». Научный анализ искаженных редактированием летописей, произведенный Шахматовым без привлечения текста Длугоша, и выписка сандомирского историка из неизвестной нам русской летописи в равной мере свидетельствуют об одной летописной традиции считать этих князей, убитых варягами, последними звеньями династической цепи Киевичей. Аскольда византийский император Василий I (867–886) называл «прегордым каганом северных скифов». В качестве недоказуемого предположения можно высказать мысль, что имя этого туземного князя, княжившего в Среднем Поднепровье, могло сохранить древнюю праславянскую форму, восходящую к геродотовским сколотам, «названным так по своему царю». Личность князя Дира нам неясна. Чувствуется, что его имя искусственно присоединено к Осколду, так как при описании их якобы совместных действий грамматическая форма дает нам единственное, а не двойственное или множественное число, как следовало бы при описании совместных действий двух лиц» («Рождение Руси»).
Косвенным доказательством измены Аскольда является то, что он, согласно Никоновской летописи, в 875 году «избиша множество печенег», а его сын «убьен бысть от болгар». То есть Аскольд после принятия христианства воюет с союзниками Русского каганата. Теми самыми болгарами и печенегами, которые станут союзниками в войне Киева с венграми, хазарами и византийцами в конце IX века уже при Олеге. Васильева в книге хоть и полагает, что Аскольд был варягом, тем не менее не отрицает факта его крещения: «Достаточно сказать, что, по достоверным греческим сведениям, в 866–867 гг. он принял христианство в качестве государственной религии… В сущности, убийство Олегом Аскольда – это реванш консервативной антихристианской партии, победа «язычества»… Когда новая династия лет через 100 подошла к необходимости смены религии, ей не было смысла афишировать антихристианские деяния своих ранних представителей. В итоге не только древняя киевская династия, но и даже варяг Аскольд оказались в зоне «молчания источников» («Русская Хазария»).
