Михаил Гринберг (Зеленогорский) - Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)
I. Отзыв о дорогих для старообрядцев богослужебных книгах и обрядах, данный от лица св. Российской Церкви в книге «Увещание» и в «Изъяснении» св. Синода и в определении архипастырей Собора, бывшего в богоспасаемом граде Казани в лето от PJC 1885-е, — разделяем и подтверждаем.
П. В частности, богослужебные книги, напечатанные при первых пяти российских патриархах, признаем православными; свято хранимые многими православными единоверцами и старообрядцами церковные обряды, по их внутреннему знаменованию и в общении со св. Церковью — спасительными; двуперстие, слагаемое во образ св. Троицы и двух естеств в Господе нашем Иисусе Христе, — обрядом в Церкви прежнего времени употреблявшемся и в союзе со св. Церковью благодатными и спасительными.
Ш. Порицательные выражения, так или иначе относящиеся до старых обрядов и в особенности до двуперстия, где бы оные не встречались и кем бы ни изрекались, — отвергаем и яко не бывшие вменяем.
220
IV. Клятвенные запреты, изреченные Антиохийским патриархом Макарием и вслед за ним подтвержденные сербским митр. Гавриилом, Никейским митр. Григорием и Молдавским Гедеоном в феврале 1656 года, пастырями Российской Церкви на Соборе 23 апреля 1656 года, а равно и клятвенные определения собора 1666—67 гг., как послужившие камнем преткновения для многих ревнителей Гшагочестия и поведшие к расколу в нашей св. Церкви, мы, руководствуясь примером самого же собора 1666—67 гг., отменившего клятвенные постановления Собора Стоглавою, по данной нам от всесвятого Животворящего Духа пласти вязать и решать — разрушаем и уничтожаем и яко не бывшие вменяем.
V. Ввиду того, что вышеупомянутые клятвы наложены с участием восточных патриархов и других святителей поместных церквей мы поручаем зам. патр. местоблюстителя или тому, кто будет после него возглавлять православную иерархию Московского патриархата, обратиться к патриархам и другим предстоятелям православных поместных автокефальных церквей с посланием о том, чтобы они братски единомысленно приняли настоящее наше определение и своим согласием его утвердили.
Бог же мира Своею неизреченною милостью и Своими неисповедимыми судьбами да умягчит наши сердца, болящие раздором; да уврачует язву разделения, удручавшую до сих пор всех истинных чад св. Церкви, и да приведет расстоящиеся паки во едино во исполнение молитвы возлюбленного Сына Своего, нашего Спасителя и Господа: «Да вси едино будут, якоже Ты, Отче, во Мне и Аз в Тебе, да и мир веру имет, яко Ты мя послал еси (Иоан. 17, 21). Еже буди, буди».
10/23 апр. 1929 г. Москва
Подписи: Зам. патр. местобл. Смиренный Сергий,
Б.М. митр. Нижегородский
Смир. Серафим, Б.М. митр. Саратовский
Смир. Иннокентий, архиеп. Алтайский
221
Смир. Сильвестр, архиеп. Калужский Смир. Севастьян, архиеп. Костромской Смир. Арсений, архиеп. Сталинградский Смир. Алексий, архиеп. Зутынский Смир. Феофан, архиеп. Псковский Смир. Павел, архиеп. Ярославский Смир. Иоанн, архиеп. Ульяновский Смир. Константин, архиеп. Харьковский и Ахтырский Врем. упр. Днепровской и Мариупольской епарх. смир.
Питирим, епископ Волоколамский, управ, делами св.
Синода
С подлинным верно: упр. дел. патр. Св. Синода еп.
Питирим*.
Хотя в этом «Деянии» на каждой его строчке написано глубокое непонимание всего, так называемого, старообрядчества, как явления церковно-культурного, а не только обрядо-молитвенного, — тем не менее я был от него в восторге. Действительно, после этого «Деяния» не может быть речи о расколе. Нужно лишь быстро и решительно исправить трехвековое церковное бедствие. И если двенадцать смиренных «никонианских» архиереев, стоящие во главе российской иерархии, открыто признали, что раскол церковный произведен теми клятвами, которые они ныне «разрушают и яко не бывшие вменяют», — то примирение сторон, доселе разобщенных, нужно признать совершившимся фактом.
По этому поводу я начал переговоры с представителями московских старообрядцев; я спросил их, какое впечатление произвело на них это «Деяние» м. Сергия. — Ответ последовал приблизительно такой: «Мы, конечно, рады, что архиереи бывшей господствующей церкви сознали свою
* Подробнее о «Деянии» 1929 г. см. статью М.И. «К вопросу о клятвах». М., 1978.
222
вину пред святой Церковыо; а в собственном православии мм никогда не сомневались. Поэтому «Деяние» митр. Сергия для нас значения не имеет, тем более, что его искренности мы нисколько не верим».
Тогда я стал спрашивать московских протоиреев, какого мнения они по поводу этого «Деяния». — Каково же было мое удивление, когда оказалось, что старые московские протоиереи решительно иичего об этом «Деянии» не знают — чрез три года после появления его на свет! Бедные старцы были оскорблены таким архиерейским пренебрежением к протоиерейским чувствам и мыслям, когда я им риссказал, в чем дело.
А далее выяснилось такое положение: когда было выпущено это «Деяние», то многие старообрядцы (напр., но Владимирской и Саратовской епарх.) разумеется, использовали его и быстро доказали «ревнителям благочестия», что лучше быть в свободной Христовой Церкви, чем и казенной — приказной... Началось движение совсем не то, на которое рассчитывали никонианские «смиренные» старцы, началось движение не в сторону этих «смиренных» обидчиков, а в сторону действительно обиженных и гонимых. — Начались переходы от «никониан» в «раскол».
Тогда «смиренный» Сергий и все его остальные «смиренные» начали прятать свое «Деяние» от всех мыслящих людей и уверять, что это еще совсем не настоящее «Деяние», а только проект и что сами эти «смиренные» на такое доброе дело «без собора» решиться никак не могут.
Так м. Сергий хотел было сделать одно прекрасное дело, да и на это у него не нашлось достаточно ни мужества, ни честности. — Все это «Деяние» архиерейское было не продуктом пастырской ревности и попечения о погибающих душах, а следствием канцелярского безделья, — от безделья написали, а от трусости ничего не сделали из того, что должны были сделать, что сами же признают своей обязанностью.
223
VI. Моя молитва в чужих храмах, но со своей братией
Я писал выше, что во всей Москве к 1932 году осталось только четыре храма, в которых прихожане осмеливались не признавать себя верноподданными митр. Сергия. В двух из этих храмов я и молился; но молился так, что всегда слышал около себя шепот: «раскольник», «запрещен»... У меня почти никто не брал благословения.
Я в это время исповедовался и приобщался св. Тайн в Никольском храме (в Подкопаевском переулке) у иеромонаха Григория. Еще раз повторяю, что я молился у этого иеромон. Григория потому, что он, иеромонах Григорий, не признавал над собой самодержавия м. Сергия. Но 6 декабря 1931 года он просил меня более не приобщаться в его храме, потому что я под запрещением... митр. Сергия! — Так страшно для всех было это имя и так все всегда ждали его мести. И принимали все меры, чтобы эта месть их не коснулась.
И ничто не помогло!
В январе 1932 года получено было известие, что духовенство всех четырех храмов, не признавшее Сергия, получило запрещение его в священнослужении. Все поняли сразу, что это подготовка к закрытию этих святых храмов.
Ведь закрыть храм без объяснения причин или сказать, что храм закрывается и уничтожается только потому, что «так нам хочется», — все-таки не очень умно. А вот доказать верующему народу, что «здесь отщепенцы», что «здесь не признают духовной власти», что и «молиться-то с ними — грех».., это называется умным подходом, и тогда храм можно разрушить или закрыть на достаточных основаниях.
Это митр. Сергий понимал прекрасно и подготовлял святые храмы к закрытию — умно и последовательно... После всех этих наблюдений мне оставалось только искать места, где можно бы было помолиться Богу.
Я решил идти молиться к тем старообрядцам, о которых знал, что они ко мне относятся с истинно христианскими чувствами. Я пошел туда и, как всегда, встал среди толпы,
224
чтобы не обращать на себя внимания.
Но меня среди толпы нашли сначала священники, а потом мало-помалу и миряне. А вскоре, 28 февр. 1932 года, в день св. Василия исповедника, когда я стоял с одним с иященником посередине храма, подошла ко мне некая боголюбивая христианка и попросила у меня благословения.
— Зная строгость церковной дисциплины в старообрядческих общинах, — я даже растерялся сначала и спросил моего собеседника, могу ли я исполнить эту просьбу и дать благословение этой рабе.Божьей. Он мне ответил буквально следующее: «Если она просит вашего (т. е. моего) благословения, прошу исполнить ея просьбу».
Эта христианка была незабвенная для меня раба Божия Евдокия (Михайлова); и ее поступок — принятие от меня благословения, доказал мне, что я для них не чужой, а свой, что я для них не враждебный и вредоносный «никонианин», в действительно епископ единой, Святой соборной Апостольской Церкви.
