Карл Каутский - Происхождение христианства
Греки называли все племена, кочевавшие в Северной Аравии, одним общим именем — набатейские арабы. Диодор, давший прекрасное описание их жизни, рассказывает и об их караванной торговле с Йеменом. «Значительная часть их занимается тем, что перевозит к Средиземному морю благовонные курения, ладан и другие дорогие пряности, получаемые от тех, что привозят их из счастливой Аравии».
«Богатства, приобретаемые таким путем отдельными племенами номадов, были достаточно велики, чтобы возбуждать жадность греческих воителей. Одним из складочных пунктов для товаров, шедших чрез область эдомитян, являлась крепость Петра, от которой Северо-Западная Аравия получила название петрийской. Деметрий Полиоркет сделал попытку овладеть Петрой и разграбить ее».
Израильтяне в кочевом периоде своей истории должны были вести такого же рода жизнь, как мадианитяне. Уже об Аврааме рассказывается, что он был богат не только скотом, но и серебром и золотом (Быт. 13:2). А такое богатство номады могли приобрести только путем торговли. Но их позднейшее положение в Ханаане нисколько не угашало и не ослабляло этой склонности к торговле, возникшей в течение кочевого периода. Наоборот, положение их страны позволяло им принять участие как в торговле между Финикией и Аравией, так и между Египтом и Вавилонией, и извлекать из нее прибыль — или способствуя ее развитию или мешая ей путем набегов, предпринимаемых из горных укреплений на торговые караваны, которые они грабили или облагали пошлиной. Нужно помнить, что в то время торговля и разбой были тесно связаны между собой.
«Еще до того, как израильтяне появились в Ханаане, торговля этой страны стояла на очень высокой ступени развития. В переписке, найденной в Тель-эль-Амарне (она относится к XV-му столетию до Р. X.), идет уже речь о караванах, которые проходили по стране под прикрытием военной силы».[39]
Но мы имеем еще сведения о тесных сношениях между Палестиной и Египтом, а также приевфратскими странами, относящиеся к 2000 г. до Р. X.
Иеремия — лейпцигский профессор, а не иудейский пророк — следующими словами передает содержание одного папируса того времени:
«Палестинские бедуины находились в самых тесных сношениях с культурным Египтом. По свидетельству папируса, их шейхи бывали при дворе фараона и хорошо разбирались в египетских делах. Вестники с письменными посланиями путешествуют все время между ЕвфраЦ том и Египтом. Эти азиатские бедуины вовсе не являются варварами. Варварские племена, с которыми находится в войне фараон, совершенно определенно отделяются от евфратских бедуинов. Шейхи последних принимают, вместе с египтянами, участие в походах против этих варваров, «князей народов».
В своей «Истории торговли иудеев в древности» Герцфельд подробно изображает торговые пути караванов, шедших чрез Палестину или поблизости от нее. По его мнению, эти торговые пути «имели, быть может, несравненно большее торговое значение, чем теперь железные дороги».
«Такая дорога вела из Юго-Западной Аравии, параллельно берегу Красного моря и его Элатского залива, до самой Селы, позже Петры, в 70 километрах к югу от Мертвого моря; по ней провозились продукты счастливой Аравии, а также Эфиопии и прилегавших к последней стран. Другая караванная дорога доставляла продукты Вавилонии и Индии от Герры из Персидского залива через всю Аравию опять-таки в Петру. От последней шли три другие дороги: одна — к Египту с разветвлением направо к аравийским заливам у Средиземного моря; вторая — в Газу с очень важным продолжением на север; третья — по восточным берегам Мертвого моря и Иордана к Дамаску. Важным складочным пунктом для товаров более южных стран стал также Элат, в глубине Элатского залива, соединенный особой дорогой с Петрой. Упомянутая уже дорога от Газы — на север вела через низменности Иудеи и Самарии и в равнине Израиль вливалась в другую, шедшую с востока на Акко. Те из товаров, собиравшихся такими различными путями, которые должны были направиться в Финикию, перегружались на суда отчасти в указанных аравийских гаванях или в Газе и Акко, так как дорога от последнего до Тира и Сидона была очень скалиста и только позже была приспособлена для сухопутного транспорта. Упомянутая также и очень известная в древности караванная дорога с востока вела из Вавилона на среднем Евфрате, через аравийско-сирийскую пустыню, в которой позднее процветала Пальмира, и после короткой полосы на восточном берегу верхнего Иордана пересекала эту реку и через равнину Израиля доходила до моря. Не доходя до Иордана, она соединялась еще с Гилеадской дорогой, которой пользовались, как мы видели, уже во времена Иосифа. Мы видели также, что в равнине Израиля в нее впадала и дорога из Газы; очень вероятно, что от Газы тянулась также дорога, которая, как видно из Книги Бытие (37:25, 41:57), вела из Палестины в Египет… Хотя очень трудно на основании исторических фактов доказать и определить коммерческое влияние их (указанных торговых дорог и образовавшихся на их узловых пунктах ярмарок) на израильтян, все же в нем нельзя сомневаться уже в силу его внутренней необходимости, и только в свете этого влияния нам становятся понятными некоторые темные известия, сохранившиеся от того времени».
Несравненно меньше, чем торговля, процветали у израильтян искусства и производство предметов роскоши, — пишет Пичман. — Вероятно потому, что они стали оседлыми в такое время, когда кругом них ремесло уже достигло высокой степени совершенства. Предметы роскоши обходились дешевле, да и качество их было выше, если они покупались, а не производились на месте. Туземное ремесло ограничивалось выделкой простейших товаров. Даже у финикиян, ставших раньше культурным народом, развитие их промышленности замедлилось вследствие конкуренции египетских и вавилонских товаров, которыми они торговали. «В области промышленности финикияне вряд ли особенно превосходили на первых порах жителей остальной Сирии. Скорее прав Геродот, по свидетельству которого первые финикияне, приставшие к берегам Греции, торговали товарами, которые были продуктами не их собственной промышленности, а промышленности Египта и Ассирии, т. е. Внутренней Сирии. Промышленными центрами крупные финикийские города стали уже после того, как они потеряли свою политическую независимость и большую часть своих торговых связей».
Развитию ремесла мешали, быть может, также и вечные войны. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что оно не достигло высокого развития. В своей плачевной песни о Тире пророк Иезекииль очень подробно описывает его торговлю, в том числе с Израилем. Экспорт израильтян состоит исключительно из сельскохозяйственных продуктов: «Иудея и земля Израилева торговали с тобою; за товар твой платили пшеницею Миннифскою и сластями, и медом, и деревянным маслом, и бальзамом» (Иез. 27:17).
Когда Давид сделал Иерусалим своей резиденцией, то царь Тирский Хирам послал ему «кедровые деревья и плотников и каменщиков, и они построили дом Давиду» (2 Цар. 5:11). То же повторилось во время Соломона при построении храма. Соломон платил за это Хираму ежегодно 20 000 коров пшеницы и 20 коров оливкового масла (3 Цар. 5:11).
Без высокоразвитого ремесленного производства предметов роскоши, т. е. без художественного ремесла, не может развиваться ни одно пластическое искусство, Которое дает изображение человеческой личности и умеет ее индивидуализировать и идеализировать.
Такое искусство предполагает высокую степень развития торговли, доставляющей художнику разнообразные материалы самых различных сортов, из которых он может выбирать наиболее пригодные. Оно предполагает дальше сильно развитую специализацию и накопленную поколениями опытность в манипуляциях с различными материалами и, наконец, высокую оценку самого художника, ставящую его труд над уровнем принудительного труда, дающую ему досуг, довольство и силу для работы.
Соединение всех этих условий мы встречаем только в больших торговых городах со старыми ремесленными традициями. Наивысшего развития достигли пластические искусства на основе сильного ремесла в Фивах и Мемфисе, в Афинах и позже, со времени средних веков, во Флоренции, Антверпене и Амстердаме.
Эти условия отсутствовали у израильтян, что, в свою очередь, не могло не оказать воздействия на их религию.
3. Понятие о боге у древних израильтянПредставления о божестве у первобытных народов всегда очень неопределенны и запутанны. Они никогда не облекаются в такую отчетливую форму, какую они приобретают в мифологиях ученых исследователей. Отдельные божества представляются очень неясными и не отграничиваются друг от друга вполне отчетливо. Это неизвестные, таинственные личности, оказывающие воздействие на природу и людей, приносящие им счастье или несчастье, но они представляются еще более призрачными и расплывающимися, чем образы сновидений.
