Валентин Асмус - Лекции по истории Церкви
Несмотря на противоборство между Константинополем и Римом, которое произошло как раз при патриархе Фотии, Церковь всеми ощущалась как в принципе единая. Это теперь, после целого тысячелетия разделения, мы как бы изначально утверждаем это разделение и в тех веках, которые предшествовали этому разделению. У нас невольно срывается с уст слово «католик», когда мы говорим о каком-нибудь западном деятеле времен до разделения. Это, конечно, анахронизм. О Церквах католической и православной в их разделении мы можем говорить только после того, как это разделение произошло. А до того была единая Церковь, несмотря на все трудности, которые существовали между патриархатами. Так что свв. братья, действуя в духе принципов, которые они имели как клирики и чада Восточной Церкви, вовсе не собирались на Западе создавать какой-то очаг сопротивления Церкви западной. Они считали, что моравская Церковь войдет составной частью в обширный Западный патриархат, но при этом они встретили огромные трудности, потому что их принципы миссионерского дела, церковного строительства, которые они вынесли с Востока, встретили непонимание и жестокое сопротивление со стороны подавляющей части западного духовенства.
Надо сказать, что позиция пап в отношении свв. братьев колебалась, потому что в чисто политическом плане папы были скорее заинтересованы в создании в Моравии противовеса слишком уж усилившемуся франко-немецкому духовенству. Мы помним события Франкфуртского собора, когда мощная империя Карла Великого оказала нажим на Рим даже в вопросах вероучения, заставив папских легатов отказаться от только что утвержденного иконопочитания.
В то же время противников деятельности свв. братьев в Моравии было очень много, и они оказывали постоянное давление на римских пап. Св. Кирилл был вынужден бороться за свою моравскую Церковь. Именно для того, чтобы защитить моравскую Церковь от нападений германского духовенства, он прибыл в Рим, где умер в 869 году. С ним вместе был в Риме его брат св. Мефодий. В тот момент римские папы благосклонно отнеслись к миссии свв. братьев, и св. Мефодий, похоронив брата, принял посвящение в епископа, став архиепископом Моравии и Паннонии. Было принято решение создать эту большую архиепископию на той территории, где свв. братья устраивали Церковь.
На обратном пути св. Мефодий попал в плен к баварцам и был заключен в тюрьму. Рим через некоторое время выступил в его защиту, и после того, как Рим сказал, что немецкие епископы будут отлучены, если немедленно не отпустят св. Мефодия, он был отпущен.
Одно время Рим даже согласился на применение славянской азбуки для записи славянских текстов. Уже это было чрезвычайно большой уступкой, потому что обычно на Западе, хотя и разрешались записи различных текстов, в том числе и молитв, на национальных языках, но при этом требовалось, чтобы записи всегда делались латинскими буквами. Св. Кирилл изобрел совершенно оригинальный славянский алфавит, в котором наряду с буквами греческого алфавита использовал буквы некоторых восточных языков для обозначения звуков, которых нет в греческом. Этим славянский алфавит выгодно отличается от использования латинского алфавита для языков, фонетически далеких от латыни. В английском, немецком, да и французском языке приходится делать ужасные сочетания согласных для выражения звуков, которых не было в латинском языке. Этого нет в славянском языке, где алфавит в точности соответствует фонетике.
Рим, однако, долго сопротивлялся возможности совершения богослужения на славянском языке. Здесь в свое время Рим должен был пойти на уступки. В 880 году папа Иоанн VIII, наконец, разрешил богослужение на славянском языке. В 885 году умер св. Мефодий, и вскоре моравские князья изменили направление своей политики. Племянник Ростислава Святополк пошел на сближение с немцами, и ученики свв. братьев были изгнаны из Моравии. Они продолжали свою миссию среди южных славян. Но в западной Церкви почти до нашего времени сохранялось славянское богослужение. Была некоторая часть католиков-хорватов, которые сохранили богослужение на церковнославянском языке, причем для записи этих текстов у них было богослужение западное, западная месса, но не на латинском языке, как у всего остального католического мира, а на церковнославянском языке, причем они пользовались не нашим кириллическим славянским алфавитом, а тем алфавитом, который был изобретен свв. первоучителями славян — глаголическим алфавитом, более древним и более оригинальным по начертанию букв. А ныне вошедший во всеобщее употребление кириллический алфавит — это алфавит, возникший уже в южных славянских землях, куда переселились ученики свв. Кирилла и Мефодия и где уже существовала традиция пользоваться для записи славянских текстов греческими буквами. Поэтому алфавит, который мы называем кирилловским, ближе к греческому, чем глаголический. Несмотря на то, что дело свв. Кирилла и Мефодия не привилось в Моравии, они создали церковный язык и, можно сказать, церковную культуру всего православного славянства, и язык Кирилла и Мефодия — это то, что ныне объединяет всех православных славян: русских, украинцев, белорусов, болгар, сербов.
После того как началась миссия свв. братьев в Моравии, почувствовали необходимость принять христианство также и болгары. Однако в то время как Моравия обратилась для утверждения в ней христианства к Византии, Болгария, напротив, обратилась к франкам, для чего болгарский князь Борис отправил посольство. Византия не могла допустить, чтобы соседняя Болгария вошла в сферу влияния франкской империи, поэтому Византия сделала очень внушительную военную демонстрацию у границ и берегов Болгарии. В результате этой демонстрации силы болгарский князь Борис уступил. В 864 году он принял христианство от Византии, причем в крещении он принял имя Михаила, тогдашнего византийского императора, который, как это было принято, выступил его восприемником при крещении. Сразу после этого греческий клир приступил к просвещению Болгарии под руководством патриарха Фотия. Крещение Болгарии имело следствием не только очень большой прогресс в ее духовном развитии, но и окончательное решение этнической проблемы, потому что Болгарское государство было основано восточным народом (булгарами), захватившим целую группу славянских племен. Принятие христианства болгарами означало окончательную славянизацию этой верхушки болгарского общества, и те, кто противился христианизации, противились и славянизации. Такие попытки князю Борису (Михаилу; он причислен к лику святых) пришлось пресечь самым решительным образом.
Были несомненны очень большие плоды христианского просвещения и крещения Болгарии во всех сферах ее жизни духовной, культурной, политической. В то же время князь Борис (Михаил) пережил некоторое разочарование. Целью Византии было подчинении Болгарии константинопольской церковной юрисдикции, что имело значение и в плане политического контроля над этим сильным соседним государством. Болгары же стремились к созданию независимой автокефальной Церкви и даже хотели, чтобы эта Церковь, только что возникшая, сразу же получила ранг патриархии. Поскольку эти пожелания болгарского князя оставались неудовлетворенными, он отвернулся от Византии и обратился к Риму. Это было как нельзя более кстати для римского папы Николая I, озабоченного борьбой с патриархом Фотием. Папа отправил в Болгарию легатов, которые с большим рвением принялись за дело, т. е. стали исправлять то, что они считали неправильным в действиях византийских миссионеров. Между греческой и латинской Церковью в это время уже существовали большие различия, и если было желание исправлять то, что установили византийские миссионеры — епископы и священники, то открывалось очень большое поле деятельности. Казалось, что Болгария скоро будет окончательно увлечена в лоно римской Церкви, но этого не произошло, потому что князь Борис хотел не подчинения своей Церкви Риму, а создания автокефальной болгарской Церкви, и жесткий диктат Рима в церковной области был для него еще менее приемлем, чем византийская юрисдикция.
Теперь раздор между Римом и Константинополем достиг кульминации. Фотий защищал свою Церковь, которая подверглась нападению со стороны Рима и в болгарском вопросе. Кесарь Варда и император Михаил III без всяких колебаний встали на сторону своего патриарха. Император отправил папе письмо, где с большой гордостью выразил сознание независимости и превосходства своей империи. Император в ультимативной форме требовал отмены постановления о низложении патриарха Фотия, которое папа Николай I вынес на Латеранском соборе. Но патриарх Фотий пошел еще дальше, чем император Михаил III. Фотий выступил как судья западной Церкви. Он обвинил западную Церковь в неправильностях в области не только церковного строя и богослужения, но прежде всего в области догматики. Патриарх Фотий стоял у истоков византийской антилатинской литературы, которая со временем, после разделения Церквей, приняла большой размах и стала важной частью догматико-полемической византийской литературы. Но патриарха Фотия выгодно отличает от всех его последователей то, что он умел делать различие между существенным и менее существенным. Если многие антилатинские полемисты впоследствии увлекались чисто обрядовыми проблемами, то для Фотия на первом плане стоял вопрос вероучения, и главное обвинение Фотия против западной Церкви относилось к догмату филиокве. Фотий прежде об этом не задумывался. Он столкнулся с этим, когда западные миссионеры, прибывшие в Болгарию, стали учить болгар, что греческая Церковь неправильно содержит Символ Веры — без филиокве, тогда как II Вселенский Собор принял Символ Веры с филиокве. Мы знаем, что исторически это совсем не так и что вставка в Символ Веры появилась гораздо позже первых двух Вселенских Соборов. Впервые эта вставка появилась в Испании в 6 веке, и там она имела антиарианскую направленность. Ариане, которым в 6 веке принадлежала политическая власть в Испании, утверждали неравенство Отца и Сына. Вставка филиокве в Символ Веры должна была показать православным, что Отец и Сын равны. Эта вставка, откровенно говоря, основана на богословском учении блж. Августина, епископа Эпонийского (конец 4 — первые десятилетия 5 века). Но одно дело частное богословское мнение, частное учение, пусть даже такого уважаемого богослова, как блж. Августин, а другое — церковное учение. После того как на Западе перестали читать восточных отцов, влияние блж. Августина там стало определяющим. Несмотря на это, на Западе только постепенно Символ Веры в испанской редакции завоевывал свое положение. При Карле Великом филиокве было принято в Символ Веры в империи Карла, но Рим в то время еще сопротивлялся вставке в Символ Веры.
