Сборник - Вопросы святого Сильвестра и ответы преподобного Антония
Некие люди из богомерзких сказали, что вера к Духу творит тридцать, к Сыну — шестьдесят, ко Отцу — сто. Они сами себя развращают, что считают нужным умалить Святой Дух, Отца и Сына превознося и славя более Него, высшими, по порядку полагая Отца и Сына. Это весьма порочно для разума. Ибо сперва веруют не в Духа, а во Отца, потом в Сына, а затем в совершенный Святой Троицы Божественный и Святой Дух. Как и божественный песнопевец, сказывая, что во всем сотворении мира была Троица, сказал: Словом Господним сотворены небеса, и Духом уст Его — все воинство их (Пс. 32, 6). Уста — Господа Отца; словом — Сыном, Дух Святой — полнота Святой Троицы.
Господство Духа явил Господь, когда воскрес из мертвых и сказал Своим ученикам: Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся (Ин. 22, 22–23). Этим Он являет господство Духа — что приятие Духа дарует власть отпускать грехи. Мы не должны теперь погибнуть вместе с еретиками, желая, чтобы южная царица, которая пришла с конца земли к Соломону, чтобы встретиться с премудростью, осудила нас за леность о лучшем.
Вопрос 216. Мы должны разуметь только то, что написано, или это содержит в себе какой-то внутренний смысл — вопрос Петра и ответ Господа: Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? На это Господь отвечал: Не говорю тебе: «До семи», но до седмижды семидесяти раз (Мф. 18, 21, 22).
Ответ. Это хорошо и уместно, конечно, и на пользу обеим сторонам — и согрешающему, и прощающему. Первому — что он просит, обещая этим исправиться в том, в чем согрешил, а второму — что он виноват в тех же вещах, ибо нет никого без вины и греха, только единая вышевластвующая и несравниваемая Святая Троица во едином естестве. Ибо говорит богоносное слово Писания: «Кто похвалится, что у него чистое сердце? Или кто дерзнет рассматривать себя как чистого от греха?» (см.: Прем. 20, 9). Прежде Спасителя дивный Иов, незыблемый столп, когда его бил диавол, а он не слабел от страданий, не истощался, этот человек явным образом восклицает: «Никто не чист от греха» (см.: Иов. 14, 4). Даже если и один день живет он на земле, он проживает жизнь, а не из ложесн выходит жить.
Но с возрастанием тела и завершением ума — начало Промысла о житии. Ибо Петр желал взять ключи Царствия Небесного и церковного устроения. Под ключами нужно понимать власть прощать грехи. Вместо ключа у нас есть язык, который отворяет небеса и затворяет. И при нас это — языком себе отворять или затворять небеса: первое — когда мы делаем достойное, а второе — когда делаем недостойное того, что изречено Богом. Тот, у кого надежда принять власть прощать грехи, спрашивает Господа: Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? (Мф. 18, 21).
Почему он не ищет четного или круглого числа, а здесь спрашивает до семи? Думаю я, что он желал узнать тайну об убийце: удостоен ли будет прощения крещением и покаянием тот, кто впал в семь грехов? Первый в мире убийца Каин осужден на столь великие мучения соответственно связанным с убийством грехами. Он сотворил зло — первый убил. Первый солгал Богу, когда Бог спрашивал о убитом. Первый доставил родителям плач и рыдание, убив брата. Первый породил ненависть и ревность. Первый лукаво принес початки хлеба. Первый землю осквернил кровью, став посредником ее проклятия. Семь раз он был в убийственном действе — равночисленное мучение приносит божественный глас: бесплодие и бесхлебие земли, не принимающей при этом убийцу, стон и дрожь по всему телу… Подобает понимать, что мучение завершилось по этому числу.
Проклята земля за тебя (Быт. 3, 17) — первая мука. Возделывай землю (см.: Быт. 3, 19) — вторая. Он оказался лицом к лицу с некоей неизреченной необходимостью, которая заставляла его страдать на земле и трудиться. И не позволит земле даровать от своего обилия (см.: Быт. 4, 12) — третье мучение — трудиться и от усилий не иметь никакого приплода. Стенать и дрожать на земле (см.: Быт. 4, 14) — к трем мукам Божие устроение прибавляет две: беспрестанное стенание и не отпускающую дрожь, так что нельзя доставить телу ни пищи, ни питья, чтобы правая рука не устала, ибо крепость руки убила брата: здоровьем надо искупать болезнь. Шестая мука, что он лишился дерзновения к Богу, а это страшная и тяжелая мука все выдерживать, когда Бог отвращается. В ней, рыдая, находясь в этом искушении, он просит смерти, которая бы избавила от бедствия, и она лучше, чем жить отверженным от Бога. И сказал: Вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, то есть не велишь при этом наслаждаться ее плодами, и от лица Твоего я скроюсь (Быт. 4, 14), раз земного, что служит потребностям, я лишился. «И когда Ты велишь, я не могу явиться, и пусть любой, кто меня встретит, меня убьет, лучше мне умереть, чем жить, жестоко мучимым» (см.: Быт. 4, 14). Господь сказал ему: «Нет. Я поставил знак на тебе, чтобы тебя не убил никто из встречающихся тебе» (см.: Быт. 4, 15). Это седьмая мука — не удостоиться смерти, которая обращает в прах всякий позор и славу, но продолжать жить в мучениях, будучи обличаемым знаком, что он есть начинатель злых среди людей, и это самая тяжелая мука — позор среди наделенных даром разума и слова. Виновным суд Божий налагает запрет, когда говорит: Изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения (Ин. 5, 29). Так как убийца внес семь зол, то столькими же наказаниями и был осужден.
Знал Петр, что седьмой день назван почтенным Господним днем: Господь в этот день прекратил Свои дела. И не почему-либо другому, но именно поэтому Закон почитает субботу, чтобы, в соответствии с названием, отдыхать от трудов. И число семь особо выделяется и почитается иудеями. И в нем все численные установления. В нем день очищения. А седьмой год у них — год прощения. Шесть лет вспахивая землю и собирая урожай, учреждают на седьмой год, чтобы она отдыхала и была нетронутой, изобилуя самосевом хлеба. Раб, поработав семь лет, получал свободу, когда седьмой год заканчивался. Семьдесят лет пробыли иудеи пленниками в Вавилоне. Прибавляется и святой Христоносной нашей Церкви благодать седьмого числа: Семикратно в день прославляю Тебя, — сказал Давид, божественный песнопевец (Пс. 118, 164). Днем он называет настоящий век, восхваляя семь дней недельного круга.
Исаия насчитывает семь духовных даров и семь очей Господних, что сказал и Соломон: «Премудрость создала Себе храм и поддержала его семью столпами» (см.: Притч. 9, 1). Премудрость — это Христос, как объясняет божественный Павел, а дом — это небо и Церковь. Семь столпов — это ангельские чины. А в Церкви — те, кто вместе со Стефаном и Филиппом — семь диаконов апостольских. И опять же другой из святых сказал: Семь раз упадет праведник, и встанет (Притч. 24, 16), — не иначе как покаянием.
Седьмой от Адама Енох по преставлении не увидел смерти. Итак, его преставление указывает, что мы сможем из тленного и временного жития преставиться в бессмертное житие Церкви, сохраненные от потопа бесов, как духовно понимаемый Ной, имея Христа кормчим. Седьмой после Ноя — Авраам; он принимает обрезание, отбрасывая плотное и тучное жизни. Седьмым после Авраама явился божественный законодатель Моисей: изменение жития, очищение от беззакония, возвращение благого Закона. Он даст дивный устав, чтобы на седьмой год почитать субботу — чтобы была свободна пахотная земля, чтобы должники были прощены от долгов, а рабы освобождены из рабства. Семьдесят седьмой от Адама рождается Христос, как свидетельствует божественный Лука по числу родов. И именно поэтому Священное Писание число прощения грехов дает по уставу семи.
По седмицам продолжается и настоящее житие. Седьмой день совершен у Творца. Седмица, возвращаясь всегда к себе, несет отпущение грехов через покаяние для тех, кто склоняется к исправлению и трезвению, дарованному от Бога. Мы об этом ленимся, но вскоре мы, отринувшись от весьма горшего, опять прикоснемся к деланию добра. Омоем одежды и сердце от скверны, убежав от нее, чтобы не задохнуться, и взойдем к древнему возвышенному житию. Слух приклоним к Божией воле, забудем земное. И приобретем верховный град добродетели от любви. И на скрижалях сердца начертаем Божий Закон, став доской в руках Бога.
Вопрос 217. Почему Петр, который, столько раз согрешив, получил прощение, сам не простил Ананию и Сапфиру, но одновременно словом умертвил обоих? И этот грех не сопоставим с клятвенным отречением. Тем более что речь идет об утаивании своего золота, а не чужого. И даже если оно было чужое, то это нельзя приравнять: немного утаить из своего или отвергнуться Бога.
Ответ. Не бездумно к виновным применено верховное наказание — проразумея наставление, многим людям уврачующее страсти. Потому что тот человек Богу передал только одну часть золота, но, уязвленный святокрадством, утаил остальное. А когда его спросили, то отрекся. И когда начал Петр сеять евангельские семена, то увидел только проросшие плевелы. И он искусно их сразу остановил, чтобы они, растя вместе с пшеницей, не задавили ее. И когда они не изменились к лучшему, о чем и вся горесть Симона, осудил их на смерть. Он уразумел Духом и ответил, что они не изменятся к лучшему. Они молились простить от стыда, но сердце их пело нестройно с устами. Как сказал божественный песнопевец об Израиле: И льстили Ему устами своими, и языком своим лгали пред Ним. Сердце же их было не право пред Ним, и они не были верны завету Его (Пс. 77, 36–37).
