Евграф Дулуман - Бог. Религия. Священники. Верующие и атеисты
— Да Вы совершенно не знаете русской грамматики! - и передразнил меня: "Каменный — каменней". Это что же выходит? Что я имею право сказать, что у Вас лицо перед экзаменом было каменным, а когда Вы стали отвечать, то оно стало каменней?"
Все три моих мучителя удовлетворенно захихикали. Я возразил:
— Возможно, по законам русской грамматике Вы в этом случае так говорить не будете. Но вот Валерий Брюсов в одном из своих стихотворений писал: "Всё каменней ступени, всё круче, круче всход"…
На этом издевательства надо мной прекратились. Три преподавателя показательно посоветовались между собой о качестве моих ответов и единогласно — демократично (не возразишь и не пожалуешься!) — поставили мне 3 (удовлетворительно). — И на том спасибо! Ведь была заготовлена 1 (очень плохо).
Поскольку на философском факультете КГУ в результате провала абитуриентов образовался недобор, то я решил сдавать экзамены до конца. Мне предстояло сдать еще сочинение на русском или украинском языке и географию.
Сел и приступил к написанию сочинения. Заходит девушка из приемной комиссии, сразу, никого не спрашивая, находит меня и приглашает к председателю приемной комиссии. Выхожу в коридор. Там меня поджидает кандидат философских наук, доцент Владимир Карлович Танчер:
— Евграф Каленьевич. Пройдемте в парк, сядем на скамеечке, чтобы нам никто не мешал, и поговорим. За экзамен по сочинению не беспокойтесь. Он Вам не понадобится.
Последующее определяющее влияние на моё утверждение в философии оказал именно Владимир Карлович Танчер.
— Вот здесь и присядем, — указал Владимир Карлович на стоящую в одиночестве скамейку в парке напротив здания КГУ. — Я читал Ваши автобиографические похождения. Не надо мне их пересказывать. Меня интересует, почему Вы выбираете именно философский факультет?
Я сказал, что интересуюсь философией, особенно темами смысла жизни, происхождения Вселенной и человека, проблемами добра и зла с тех пор как помню себя. Книгу Ленина "Материализм и эмпириокритицизм", содержание и смысл которой я тогда, в 17 лет, так до конца и не понял, хотя прочитал дважды, разноцветными карандашами подчеркивал предложения почти на каждой странице. А в духовной академии за увлечение философией — отсюда из-за отрешенности и постоянное хмурое лицо — меня прозвали мрачным философом. К тому же пребывание в семинарии и духовной академии не удовлетворило, а еще больше обострило влечение к философским размышлениям. В. К. задал мне еще несколько вопросов о прошлых событиях моей жизни. Меня сразу поразило в нем то, что он ставил мне важные и конкретные вопросы и умел — ой, как же умел! — внимательно слушать и понимать сказанное мной. Он был поразительно откровенен со мной:
— А теперь послушайте меня. Хотя, возможно, я и не должен этого Вам говорить. Как бы Вы не сдали вступительные экзамены к нам, Вас все равно не зачислят студентом философского факультета. Предложенный приемной комиссией список зачисляемых студентов просматривает, контролирует и утверждает Министерство образования Украины. А на философский факультет после Министерства этот список просматривает и утверждает или отклоняет Отдел науки КПУ. Философия, если Вы это знаете, дисциплина партийная, а отсюда и специалисты по проблемам философии — члены партии. В вузах Советского Союза на философской работе нет ни одного беспартийного профессора, доцента или даже лаборанта. Вы сейчас беспартийный. Вступить в КПСС выходцу из церковного мира, да еще кандидату богословия, для Вас будет проблемой трудного решения…
— Вот что я Вам скажу. Заберите вот свои документы, езжайте в Одессу. Там есть два-три вуза, в которых недобор поступающих студентов. Хотя бы, например, в Одесский кредитно-экономический институт, который готовит бухгалтеров и кредитных инспекторов госбанка…
— Но я не хочу быть бухгалтером, — вырвалось у меня.
— Не горячитесь. Не горячитесь. В Вашем положении бухгалтер — очень подходящая, приличная для Вас специальность. Изучите банковские инструкции, научитесь считать, неуклонно придерживайтесь пунктов инструкций — и Вы кум королю и сват министру. Никто к Вам не придерётся, никак не подкопается. Работайте себе, получайте приличную зарплату и ожидайте ежеквартальных премий. Впрочем, это я так, в порядке легкой агитации. А если серьёзно, то, как говорится, чем черт не шутит. Поступите в институт, наберетесь знаний высшей школы, особенно по экономике, создадите о себе определённое положительное представление… А там, смотри, изменятся обстоятельства, вы утвердитесь в общественном мнении и после окончания кредитно-экономического института попробуете поступить к нам на философский факультет. У нас обучение бесплатное, а специалистов по философии сейчас нет, и не скоро мы заполним ими кафедры философии. Так что у Вас все ещё впереди. И все зависит от Вас.
Сразу же, со скамейки в парке я оправился в Одессу, разыскал кредитно-экономический институт и сдал документы для вступления. Сдал три экзамены на 4 и 5, но на математике преподаватель начала придираться ко мне. Надо было решить три задачи. С первыми двумя я справился быстро, а третья, по комбинаторике, с большими числами комбинаций "А" и "С" надо было определить икс. Решение этой задачи уже заняло больше половины листа (по 3 специальных, с печатью, листа мы получали от экзаменатора). Преподаватель в ходе моей подготовки пыталась "подловить" меня в получении шпаргалок, хотя помочь шпаргалкой просили у меня, а не я у кого-то. Я доказал это. Посмотрев на то, что я пишу, она предложила мне:
— А Вы не можете сразу, без такого детального высчитывания сразу сказать, чему здесь приблизительно равняется икс.
Я огрызнулся:
— Нет, не могу! Меня в школе учили решать задачи, а не отгадывать ответ!".
В результате экзаменатор ставит мне "3":
— За что "3"? Я правильно решил и решал задачи!.. Я буду жаловаться. Выдернул свои три листа из её рук и решительно вышел из аудитории.
Председатель приемной комиссии Горбунов моей жалобы не принял, слушать меня отказался. Кстати, сам он был родом из моего села, в молодости был в одной компании с моей теткой Варварой. Я решил дойти до самого директора института. Но его в это время на рабочем месте не было, а дать мне его домашний адрес или телефон все отказывались. Тогда я сходил в городское справочное бюро — оно находилось рядом с Институтом в маленькой будочке — и попросил дать домашний адрес Лопатина Юрия Петровича, но не говорил, что это будет адрес именно директора института. Заплатив 20 копеек я за 5-10 секунд получил бумажечку с нужным мне адресом.
В процессе поиска квартиры директора института немного охладел. Квартиру нашел, посмотрел на дорогую, художественно отделанную дверь и посчитал, что звонить в такую дверь незнакомому человеку неприлично. Спустился назад ко входу в подъезд, остановился возле висячих там почтовых ящиков и увидел ящик с номером квартиры директора института. В ящике просматривалась утренняя почта. Сел на подоконник и начал ждать. А что делать. Сейчас половина одиннадцатого. Если директор в квартире, то утренней почты он еще не забрал. Буду ждать. Авось…
Через минут 15 по лестнице спускается в роскошной пижаме человек лет 35. Подошел к указанному ящику, вынул почту и повернулся, собираясь уходить. В этот момент я несмело заговорил:
— Извините! Вы — Юрий Петрович Лопатин?.
— Да, — кратко ответил он. — А Вы кто и что Вам от меня нужно?.
— Извините за беспокойство на дому. Но я поступаю в Ваш институт. Сдал первые три экзамены на 4 и 5, а на математике — которую я люблю и знаю — преподаватель начал придираться ко мне и поставила 3".
— Ну, три — это не страшно. Мы берем абитуриентов и с тройками. А почему Вы думаете, что она к Вам несправедливо придирается?
— Видите ли, я — учился в духовной семинарии и академии, был кандидатом богословия и доцентом в семинарии. А весной 1952 году порвал с религией…".
Не дослушав меня до конца, Юрий Петрович спросил:
— Так это вы Дулуман? Мне уже говорили о Вас из института, а также из горкома партии… Ну-ну, расскажите мне подробнее, почему и как Вы порвали с верой в бога?.
Мы вдвоём присели на подоконнике. Я начал рассказывать, а он по ходу спрашивал, возвращался назад, задавал свои вопросы. Так мы пообщались около часа, в крайнем случае, не меньше 45 минут.
— Ладно. Мне все понятно. Но после того, как Вами заинтересовался горком партии, я ничего решать не могу. Вам надо обратится к представителю Министерства образования. Она прислана в Одессу следить за решением возможных конфликтных ситуаций на вступительных экзаменах в институты. Знаете, что? Вы идите сейчас к ней. А пока Вы доберетесь, я ей позвоню и выскажу свое мнение. Я думаю, она даст добро на Ваше зачисление в наш институт.
На поиски представительны министерства ушло 20–25 минут. Я постучал в дверь. Услышав ответ, зашел и произнес:
