Джош МакДауэлл - Не просто плотник
К тому же Иисус имел в виду, что покуда трудится Господь, он, его Сын, тоже будет трудиться. Еврейские религиозные вожди прекрасно поняли смысл его слов, означавших, что он — Сын Божий. В результате их ненависть ко Христу стала ещё сильней. Если раньше они стремились только к тому, чтобы изгнать его, то теперь они захотели его убить.
Христос не только претендовал на равенство с Богом, которого он называл своим Отцом: он утверждал, что он и Бог — одно целое.
Во время праздника Обновления в Иерусалиме еврейские лидеры спросили Иисуса, Христос ли он. Иисус ответил на их вопрос утвердительно и добавил: «Я и Отец — одно» (Ин. 10:30).
«Снова взяли камни Иудеи, чтобы побить Его. Ответил им Иисус:
— Много добрых дел показал Я вам от Отца. За какое из этих дел побиваете вы Меня камнями?
Ответили Ему Иудеи:
— Не за доброе дело мы побиваем Тебя камнями, но за хулу и за то, что Ты, будучи человеком, делаешь Себя Богом» (Ин.10:31–33).
Можно только удивляться силе реакции, вызванной словами Иисуса «Я и Отец — одно». Если взять греческий оригинал евангелия, возникает одно интересное наблюдение. Исследователь А. Г. Робертсон отмечает что по-гречески «одно» — среднего, а не мужского рода, и означает не столько физическое единство или единство целей, сколько единую сущность или исток. Он пишет:
Утверждения Христа о связи между Отцом и им самим (Сыном) — в этой короткой фразе достигают высшей точки. Потому она и вызывает такой неистовый гнев фарисеев.
Ясно, что у людей, слышавших эти слова, не возникало сомнений в том, что Иисус считает себя Богом. Леон Моррис, декан колледжа им. Ридли в Мельбурне пишет:
Иудейские вожди усматривали в словах Иисуса только богохульство, и они взялись за суд. По закону богохульство должно было быть наказано побиванием камнями (Лев. 24:16). Однако они не хотели, чтобы дело разбиралось законным порядком. Они не собирались готовить обвинения, на основании которых власти могли бы присудить соответствующее наказание. В припадке гнева они присвоили себе и функции судьи, и функции палача.
Иисусу угрожало побивание камнями за «богохульство». Иудеи, вне всякого сомнения, поняли, что он имел в виду. А вот задумались ли они хоть на мгновение: а может, он говорит правду?
Иисус постоянно говорил, что его происхождение и сущность едины с Богом. Он бесстрашно заявлял: «Если бы вы Меня знали, то и Отца Моего знали бы» (Ин. 8:19); «И видящий Меня видит пославшего Меня» (Иоанн 12:45); «Ненавидящий Меня и Отца Моего ненавидит» (Ин. 15:23); «Чтобы все чтили Сына, как чтут Отца. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его» (Ин. 5:23) и т. п.
Все эти цитаты убедительно доказывают, что Иисус считал себя не просто человеком, но существом, равным Богу. Люди, полагающие, что Иисус был просто ближе к Богу, чем остальные, недостаточно глубоко вдумались в его слова, приведённые выше (Ин. 5:23).
Однажды мне довелось читать лекцию на литературном отделении университета Западной Виргинии. Во время лекции меня прервал один из присутствовавших профессоров:
— Иисус говорит, что он-Бог, только в Евангелии от Иоанна, которое написано позже остальных трёх. В самом раннем Евангелии — от Марка — ни разу не говорится, что Иисус считал себя Богом.
Мне сразу стало ясно, что человек этот никогда не читал Марка, а если и читал, то крайне невнимательно.
В ответ я раскрыл Евангелие от Марка, в том месте, где Иисус прощает грехи. «И увидев веру их, говорит Иисус расслабленному:
— Чадо, прощаются грехи твои» (Мк. 2:5, см. также Лк. 7:48–50). По еврейскому закону это мог делать только Бог. Исайя (43:25) говорит, что один лишь Бог может простить грехи.
Недаром на эту фразу так ополчились книжники:
«— Что Он так говорит? Богохульствует! Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?
Иисус… говорит им:
— … Что легче? Сказать ли… „прощаются грехи твои“ или сказать: „встань, и возьми кровать твою и ходи“?» (Мк. 2:7–9).
Обратимся к комментарию Уиклиффа: «На этот вопрос ответить невозможно. Произнести эти фразы одинаково нетрудно, однако совершить на деле и то и другое под силу только Богу. Мошенник, который боится разоблачения, конечно, предпочёл бы первую фразу. Иисус исцелял больных, чтобы все увидели, что он наделён чудесной властью, позволяющей ему одолеть первопричину болезни».
За эти слова его обвинили в богохульстве. Льюис Сперри Чейфер пишет по этому поводу:
Ни у одного живого существа на свете нет ни власти, ни права прощать грехи. Никто не может простить нам грехи, кроме Того Единственного, против кого мы все согрешили. Когда Христос прощал грехи — а в этом у нас нет сомнений — он заходил далеко за пределы человеческих возможностей. Никто, кроме самого Бога, не может прощать грехи, и раз Христос прощал грехи, следовательно, не остаётся сомнений, что он был Богом.
Идея прощения грехов долго не давала мне покоя: я никак не мог её понять. Однажды я говорил о божественной сущности Иисуса в лекции на философском факультете и привёл в пример строки из Евангелия от Марка. Один студент возразил мне, что прощение, данное Христом, вовсе не доказывает его божественной сущности. Иисус, мол, просто сказал, что прощает этого человека, но это совсем не доказывает, что он объявлял себя Богом. Я долго думал над словами этого студента, и вдруг меня осенило: я понял, почему возмутились книжники!
Конечно, любой человек может мне сказать: «Я тебя прощаю». Но сказать это может только тот человек, против которого я согрешил! И наоборот, если кто-то согрешит против меня, я могу ему сказать: «Я тебя прощаю». Но Христос-то был в другой ситуации: расслабленный согрешил против Бога Отца, и Иисус сказал ему: «Прощаются тебе грехи твои». Да, мы можем простить человека, если он нас обидит, но грех против Господа может простить только Господь Бог. Это и сделал Иисус.
Неудивительно, что еврейское духовенство возмутилось, когда какой-то плотник из Назарета позволил себе такое заявление. Власть прощать грехи, данная Иисусу — яркий пример того, как он выступал в качестве, присущем одному лишь Богу.
В Евангелии от Марка описывается суд над Иисусом (14:60–64). Там ясно написано, что Иисус говорил о своей божественной сущности.
«И первосвященник, став посредине, спросил Иисуса:
— Ты не отвечаешь ничего? Что они против Тебя свидетельствуют?
Он же молчал и не ответил ничего. Снова первосвященник спрашивал Его, и говорил Ему:
— Ты ли Христос, Сын Благословенного?
Иисус же сказал:
— Я. И вы увидите Сына Человеческого, восседающего по правую сторону Силы и грядущего с облаками небесными.
Первосвященник же, разодрав одежды свои, говорит:
— Какая нам ещё нужда в свидетелях? Вы слышали хулу! Как вам кажется?
И все осудили Его, признав повинным смерти».
Сначала Иисус не хотел отвечать, и первосвященник привёл его к присяге. Под присягой Иисус вынужден был отвечать (и я очень рад, что он, наконец, ответил). На вопрос «Ты ли Христос, Сын Благословенного?» он ответил утвердительно.
— Итак, какие же показания дал на суде Христос? Во-первых, он назвал себя Сыном Благословенного, т. е. Бога; во-вторых, сидящим по правую сторону Силы и, в-третьих, Сыном Человеческим, грядущим на облаках небесных. Эти слова однозначно описывают его как Мессию. Очень важно рассматривать их в совокупности.
Синедрион (еврейсий верховный суд) прекрасно уловил смысл слов Иисуса. Именно поэтому первосвященник разодрал на себе одежды и сказал: «На что нам ещё свидетели?» Иисуса осудили за им же произнесённые слова.
Роберт Андерсон подчёркивает:
Самые убедительные доказательства — это показания враждебно настроенных свидетелей. Действия врагов Иисуса неопровержимо устанавливают тот факт, что Он называл себя Богом. Не нужно забывать, что в эпоху, о которой идёт речь, евреи вовсе не были первобытными и невежественными дикарями: это был глубоко религиозный народ, обладавший высочайшей культурой. И ведь именно за эти слова Синедрион-верховный совет нации, в который входили наиболее выдающиеся религиозные деятели, — в том числе Гамалиил и его великий ученик Савл из Тарса — единогласно приговорил его к смертной казни.
Нет сомнений, что Иисус дал эти показания по собственной воле. Не менее ясно, что евреи поняли его слова как утверждение, что он — Бог. Перед ними стоял выбор: либо считать его слова богохульством, либо поверить, что он-Бог. Судьи это прекрасно понимали, — оттого они и распяли его, а потом ещё и насмехались над ним за то, что он «возложил упование на Бога… Ибо сказал Он: „Я Божий Сын“» (Мф. 27:43).
Видный специалист по Ветхому Завету Г. Б. Суит объясняет, почему первосвященник разорвал на себе одежды:
Закон запрещал первосвященнику рвать на себе одежды в мелких частных конфликтах (Лев. 10:6, 21:10), однако при исполнении обязанностей судьи, по традиции, он должен был именно так выражать свой ужас по поводу любого богохульства, свидетелем которого он становился. Нельзя не отметить, что смущённый судья испытал в этот решающий момент глубокое облегчение. Он мог уже не волноваться, найдутся надёжные свидетели или нет: необходимость в них отпала, так как заключённый сам признал свою вину.
