Израэль Финкельштейн - "Раскопанная Библия". Новый взгляд археологии
Таким образом, многие из ранних израильтян были, по-видимому, кочевниками, которые постепенно становились фермерами. Тем не менее, кочевники должны были откуда‑то прийти. Здесь также археологическим свидетельствам, обнаруженным в последнее время, есть что сказать.
Скрытые циклы Ханаана
Обширные горные исследования последних десятилетий собрали данные о природе человеческой оккупации в этом регионе на протяжении многих тысячелетий. Один из самых больших сюрпризов был в том, что драматическая волна скотоводов, осевших и ставших долговременными фермерами в 12-м веке до н.э., не была уникальным событием. В самом деле, археологические данные свидетельствуют о том, что до 12-го века до н.э. были ещё две предыдущие волны подобного заселения нагорья, обе из которых сопровождались возможным возвращением жителей к бродячему, скотоводческому образу жизни.
Таблица 1. Волны заселения нагорья Период Датировка Главные особенности Ранний бронзовый век 3500–2200 гг. до н.э. Первая волна заселения; зарегистрировано около 100 селений Промежуточный бронзовый век 2200–2000 гг. до н.э. Кризис поселений; большинство селений запущены Средний бронзовый век 2000–1550 гг. до н.э. Вторая волна заселения; зарегистрировано около 220 селений Поздний бронзовый век 1550–1150 гг. до н.э. Кризис поселений; зарегистрировано только около 25 селений Первый железный век 1150–900 гг. до н.э. Третья волна заселения; зарегистрировано около 250 селений Второй железный век 900–586 гг. до н.э. Система заселения развивается и достигает более 500 селений (8 век до н.э.)Теперь мы знаем, что первое заселение нагорья произошло в эпоху ранней бронзы, начавшейся более двух тысяч лет до возникновения ранних израильтян, около 3500 года до н.э. На пике этой волны заселения было зарегистрировано почти сто деревень и больших городов, разбросанных по центральному хребту. Более тысячи лет спустя, около 2200 года до н.э., большинство горных населённых пунктов были заброшены и нагорье вновь стало приграничной территорией. Однако вторая волна заселения, сильнее первой, начала набирать силу в среднем бронзовом веке вскоре после 2000 года до н.э. Эта волна началась с создания небольших, разбросанных деревень, которые постепенно превратились в сложную сеть из около 220 населённых пунктов, в диапазоне от деревень до городов, до укреплённых региональных центров. Население этой второй волны заселения, по разным оценкам, было около сорока тысяч. Многие из главных, укреплённых центров этого периода — Хеврон, Иерусалим, Вефиль, Силом, и Сихем — станут важными центрами во времена израильтян. Однако вторая волна заселения нагорья подошла к концу где‑то в 16-м веке до н.э. И на этот раз нагорье будет оставаться малонаселённой приграничной зоной на протяжении четырёх столетий.
Рис. 15. Населённые пункты в центральном нагорье первого железного векаИ наконец — как третья главная волна — около 1200 г. до н.э. началось заселение древних израильтян (Рис. 15). Как и её предшественники, волна началась с преимущественно небольших сельских общин с общим населением около 45.000 человек в 250 селениях. Она постепенно превратилась в развитую систему с крупными городами, средними местными торговыми центрами и небольшими деревнями. На кульминации этой волны заселения в 8-м веке до н.э. после создания царств Иудеи и Израиля, она охватывала более 500 населённых пунктов с населением около 160.000 человек.
Этот резкий рост населения стал возможным благодаря полному использованию местного сельскохозяйственного потенциала. Нагорье имеет прекрасные местности для выращивания оливок и винограда — наиболее прибыльного сектора традиционной экономики Ближнего Востока. Во всех трёх периодах интенсивного заселения нагорья излишки вина и оливкового масла, вероятно, отправлялись в низины и даже экспортировались за пределы Ханаана, особенно в Египет. Были исследованы найденные в Египте сосуды раннего бронзового века и обнаружилось, что они были сделаны из глины с ханаанского нагорья. В одном исключительном случае сосуд из Ханаана всё ещё содержал остатки виноградных косточек.
Таким образом, сходства между схемами заселения трёх основных волн очевидны. Во многих случаях определённые места были заняты во всех трёх периодах. Не менее важно то, что общие модели заселения во всех волнах разделяют определённые особенности. Во-первых, кажется, что южная часть нагорья всегда была менее населённой, чем северная часть, что, как мы увидим, было результатом их очень разных природных условий. Во-вторых, кажется, что каждая волна демографического роста начиналась на востоке и постепенно расширялась на запад. Наконец, каждая из трёх волн характеризуется примерно одинаковой материальной культурой — керамикой, архитектурой и планировкой деревень — что, возможно, было результатом похожих экологических и экономических условий.
В периоды между пиками заселения нагорья, когда города, посёлки и даже большинство деревень были заброшены, нагорье было далеко не безлюдно. Важное свидетельство этого пришло из неожиданного источника — не из надписей или раскопанных зданий, а из тщательного анализа раскопанных костей животных. Кости, собранные на участках, которые процветали в периоды интенсивного заселения нагорья, содержат относительно большую долю крупного рогатого скота — что обычно указывает на экстенсивное земледелие и использование плуга. Действительно, эти пропорции аналогичны тому, что мы видим в традиционной деревне крестьянских общин на сегодняшнем Ближнем Востоке.
Однако, резкое отличие можно увидеть в костях, собранных в нескольких местах нагорья, также занятых в периоды между основными волнами заселения. Поголовье крупного рогатого скота минимально, но присутствует исключительно большая часть овец и коз. Это похоже на структуру стад среди групп бедуинов. Для скотоводов, которые занимаются лишь незначительным сезонным сельским хозяйством и проводят большую часть года в поисках свежих пастбищ, тяжёлый, медленный крупный рогатый скот является бременем. Он не может двигаться так же быстро и так далеко, как овцы и козы. Таким образом, в периоды интенсивного заселения нагорья большинство людей были заняты в сельском хозяйстве, а в кризисные годы люди занимались выпасом овец и коз.
Являются ли такие драматические колебания распространёнными? На Ближнем Востоке люди всегда имели опыт быстрого перехода от деревенской жизни к животноводству — или назад от скотоводства к оседлому сельскому хозяйству — в соответствии с меняющимися политическими, экономическими и даже климатическими условиями. Многим группам в регионе удалось изменить свой образ жизни в соответствии с наилучшей выгодой в определённый момент. Дорога, соединяющая деревенскую жизнь и кочевое скотоводство, всегда был улицей с двусторонним движением. Антропологические исследования истории заселения в Иордании, юго-западной Сирии и средней долины Евфрата в 19-м и начале 20-го веков показывают именно это. Всё чаще тяжёлое налогообложение и угроза призыва в Османскую армию были в числе факторов, которые вынуждали бесчисленные деревенские семьи покинуть свои дома в сельскохозяйственных районах и исчезнуть в пустыне. Там они занимались животноводством, которое всегда была более устойчивым, хотя и менее удобным, образом жизни.
Обратный процесс происходит во времена, когда безопасность и экономические условия улучшаются. Бывшие кочевники основывают оседлые общины, которые берут на себя специализированную роль в двухчастном, или диморфном, обществе. Один сегмент этого общества специализируется на сельском хозяйстве, в то время как другие продолжают традиционный выпас овец и коз.
Эта модель имеет особое значение для вопроса, кем были первые израильтяне? Потому что два компонента общества Ближнего Востока — фермеры и кочевники-скотоводы — всегда поддерживали взаимозависимые экономические отношения, даже если иногда между двумя группами существовали напряжённости в отношениях. Кочевникам нужны рынки оседлых деревень с целью получения зерна и другой сельскохозяйственной продукции, в то время как фермеры зависят от регулярных поставок кочевниками мяса, молочных продуктов и шкур. Тем не менее, две стороны обмена не полностью совпадают: сельские жители для выживания могут полагаться на свою собственную продукцию, в то время как кочевники-скотоводы не могут существовать исключительно на продуктах своих стад. Им нужно зерно, чтобы дополнить и сбалансировать своё очень жирное питание мясом и молоком. До тех пор, пока есть деревни, с которыми можно торговать, кочевники могут продолжать сосредотачиваться на животноводстве. Но когда зерно невозможно получить в обмен на продукты животноводства — кочевники-скотоводы вынуждены выращивать его для себя сами.
