Монах Лазарь (Афанасьев) - Торжествующий дух
Святые мощи преподобномучениц Елиса ве ты Феодоровны и инокини Варвары до сего дня покоятся в том же храме на Елеонской горе. Когда-то этот храм построен был в память покойной Царицы Марии Александровны, супруги Царя Александра Второго. Председателем Палестинского общества, занимавшегося обустройством русских владений в Святой Земле, был сын Александра Второго Великий Князь Сергей Александрович, которому деятельно помогала его супруга, Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, будущая преподобномученица. Когда храм был построен, она выразила желание со временем, по своей кончине, упокоиться здесь… И Господь так чудесно исполнил ее желание.
А что же стало со святыми мощами братьев Константинови чей, Великого Князя Сергея Михайловича и его секретаря Федора Ремеза, а также Князя Владимира Палея? Они оставались в крипте Серафимовского храма в Пекине. В 1945 году на территории Китая, в Маньчжурии, шла война России с Японией, – как и во многих уголках Дальнего Востока. В Пекине все, что принадлежало Русской Духовной миссии, вместе с кладбищем и храмом, было передано советскому правительству под дипломатическое представительство. Все было уничтожено: и храм, и кладбище. Неизвестно, что стало со святыми мощами мучеников.
В службе Царственным страстотерпцам есть такая молитва: «О страстотерпице святая княгине Елисавето, егда тя живу во алапаевскую шахту ввергоша, купно со святыми мученики царския крове, яже беху князие Сергий, Иоанн, Константин, Игорь и Владимир, такожде мученица Варвара и святый мученик Феодор, изнемогающим же надолзе всем от ран, облегчала еси еле жива сущи страдания умирающих, воспевающе священные песнопения, яже слышаху мимоходящии. Сего ради молим тя, молися Христу Богу прегрешений оставление даровати празднующим любовию святую память твою».
Стихотворения
Князь Владимир Павлович Палей
1. О, свете Тихий…
О, Свете Тихий, Боже правый!
Ты ниспосли Свои лучи,
В покой таинственной оправы
Алмазы сердца заточи…
Измучен я немым страданьем,
Не знаю – чем душа полна?
Так пусть Тобой, Твоим сияньем
Навек исполнится она.
Во мне мерцает, догорая,
Недостижимая мечта, —
Возьми, возьми ее для рая,
Где все покой и красота!
И Ты, о, Пресвятая Дева!
Склонись над жизнью молодой,
И грусть чуть слышную напева
Возьми незримою рукой!
Храни ее! В ней все стремленья,
Все думы светлыя мои,
В ней дань земного умиленья,
В ней всех источников струи!
Храни ее над облаками,
В немой лазурной вышине,
И в час, когда беспечность с нами,
Отдай ее Ты снова мне!
И будет что-то неземное
Звучать с тех пор в стихе моем,
В нем все далекое, святое
Сольется с жизненным огнем.
В нем отзвук ангельской свирели
Скользнет как чистая слеза.
И буду знать я, что смотрели
Мне в сердца глубь Твои глаза.
2. Настроение
Как на сердце вдруг стало тихо
Среди наскучившего дня…
Наверно, кто-то помолился
Душою чистой за меня.
Наверно, кто-то незнакомый,
Далекий, старый и простой,
Мой образ вспомнил промелькнувший
Своею тихою мечтой.
3. Сестры милосердия
Сестры милосердия, ангелы земные,
Добрые и кроткие, грустные немного,
Вы, бальзам пролившие на сердца больные,
Вы, подруги светлые, данные от Бога.
Вам – благословение, сестры душ усталых,
Розаны расветшие там, на поле битвы,
И в крестов сиянии ярко, ярко алых,
Тихо принимавшие раненых молитвы.
4. Молитва
О, если я порой томим негодованьем
И если я порой так желчно говорю, —
Прости мне, Господи! Но скован я призваньем,
И страстью искренней я к Родине горю.
Я не могу глядеть спокойно, равнодушно,
На то, как дерзостно злорадствуют враги —
Меня терзает злость, мне тягостно, мне душно,
И в эти мне часы, о Боже, помоги.
Себе я не молю ни мира, ни блаженства —
Что бедный мой удел пред честью всей страны!
Я для нее хочу святого совершенства,
Покоя светлого и мощной тишины.
Мне не нужны теперь ни счастье,
ни отрада…
Пусть будет лишь у нас, Всевидящий Творец,
И пастырь ввек един, и ввек едино стадо —
По слову Твоему да станет наконец!
5. Блаженны плачущие
(Лунная ночь в Крыму)
Ночь воистину эта – библейская ночь.
Не Енгедские ль дремлют здесь лозы?
Распростерлась вдали не Сиона ли дочь?
Кто принес мне Саронские розы?
Да! Воскресло былое воистину вновь,
В полумгле голубого тумана,
В моем сердце не та, не простая любовь,
Различаю хребты я Ливана…
Наконец из житейских я вырвался уз
И я знаю: сейчас предо мною
Средь немых кипарисов пройдет Иисус,
Окруженный несметной толпою.
И навек прекратятся страданья мои,
Возвратится души упованье —
Да польются небесные речи Твои,
Мой Учитель. Я весь – ожиданье.
И рыдать и томиться мне доле невмочь,
Преклонил я колени в молитве —
Если ночь эта вправду – библейская ночь,
Раввуни! приготовь меня к битве!
(Князь Владимир Палей в сентябре 1915 года отправился на фронт, где храбро воевал.)
6. Молитва воина
Огради меня, Боже, от вражеской пули
И дай мне быть сильным душой…
В моем сердце порывы добра не заснули,
Я так молод еще, что хочу, не хочу ли —
Но всюду, во всем я с Тобой…
И спаси меня, Боже, от раны смертельной,
Как спас от житейского зла,
Чтобы шел я дорогой смиренной и дельной,
Чтоб пленялась душа красотой беспредельной
И творческой силой жила.
Но, коль Родины верным и преданным сыном
Паду я в жестоком бою —
Дай рабу Твоему умереть христианином,
И пускай, уже чуждый страстям и кручинам,
Прославит он волю Твою…
7. У солдатского кладбища
Мягко разостланы дёрна квадратики
Набожной чьей-то рукой…
Спите, соколики, спите, солдатики,
Вам здесь простор и покой.
Небо над вами сияет безбрежностью,
Тихо мечтают поля,
Приняла вас с материнскою нежностью
Эта сырая земля.
Русь защищая, ребята бывалые,
Долго дрались вы с врагом…
Спите, родимые, спите, усталые,
Под деревянным крестом.
Жертвы борьбы с лицемерной державою
Вы – не покинутый прах!
Вечною памятью, вечною славою
В русских вы живы сердцах!
Часть третья
Житие Царевича-мученика Алексея Николаевича в документах
Составители: монах Лазарь (Афанасьев) и Сергей Лизунов
Глава 1
О рождении наследника и о первых годах его жизни
Пасхальные торжества 1903 года в Москве надолго остались в памяти жителей города. В этом году вторую столицу, которая по праву могла называться первой в числе святынь Русской Земли, посетил с паломничеством ее Державный Хозяин – Государь Император Николай Александрович вместе со своей супругой, Императрицей Александрой Феодоровной, детьми – Великими Княжнами Ольгой Николаевной, Татьяной Николаевной, Марией Николаевной и Анастасией Николаевной. С умилением молилась Царская Семья в кремлевских соборах, перед мощами святых угодников Божиих, – московских первосвятителей и благоверных князей, своих предков, испрашивая благословение на труды во благо России. Оторвавшись от забот петербургской жизни, Государь и Государыня приехали в Москву, чтобы спокойно поговеть, приготовиться к Светлому Празднику. Они привезли своих детей, желая напитать их души благочестием, познакомить с русской древностью, которую сами так любили. Москвичи устроили Их Величествам восторженную встречу. В те времена среди простого народа держалось почитание Помазанника Божия, и вот, когда Он пожаловал в столицу, толпы людей с радостью вышли встречать Его. Шел последний год перед японской войной, спокойствие страны еще не было поколеблено революциями и Государственной Думой, и царская власть крепко стояла на ногах. Россия уже девять лет ждала Наследника Престола, но у Царственной четы рождались только девочки, и титул Наследника Цесаревича по-прежнему сохранялся за братом Императора, Великим Князем Михаилом Александровичем. Отличавшийся простотой и детской верой Государь не хотел, чтобы рождение Его сына произошло без молитвенных трудов и особого благословения Божия. Давно уже Царская Семья просила об этом Бога – и вот теперь Император приехал в Москву поклониться вместе со своим народом мощам святителя Алексия, митрополита Московского, почивающим в кремлевском Чудовом монастыре, попросить у печальника за Русь, каким, как и его современник, преподобный Сергий Радонежский, был митрополит Алексий, помолиться перед престолом Божиим о даровании своей Родине и Церкви Христовой будущего заступника и покровителя. По-монашески смирялась Государыня, несла послушание в Вознесенском монастыре, – на кладбище этой обители погребали в старину Великих Княгинь. Жизнь Императорской Семьи в Кремле на Страстной седмице напоминала говение русских Царей XVII века, Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича, – то же ежедневное хождение к вечерне и утрене с литургией, с обязательной исповедью у духовника и причащением в Великий четверг, скромные трапезы, в промежутках между службами поездки по храмам и монастырям. Словно в воздухе разлито было в эти дни единство Царя со своим народом, то, которое позже, в Сарове, на прославлении преподобного Серафима потрясет Его, и Он напишет об этом в своем дневнике. Сокровенные желания своего Государя услышал народ, народ воистину Божий, ибо он тогда тоже молился о рождении Наследника. В книге А. Ильменского «Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич Алексей Николаевич» приведено множество примеров благого рвения русских людей, вымоливших России Цесаревича. С особенной силой эта ревность о благе своего Монарха показала себя в первопрестольной столице на Страстной и на Светлой седмице 1903 года. В дневнике за 1902–1903 годы Государь так рассказывает о пребывании в Москве:
