Иосиф Крывелев - Христос: миф или действительность?
Еще в конце прошлого века М. Келер выступил с книгой под выразительным заглавием «О так называемом историческом Иисусе и историческом библейском Христе»[102]. Основная ее идея заключалась в невозможности для теологии базировать учение Христа на его биографии, рассказываемой в евангелиях. Бесполезно, писал Келер, оперировать ненадежными и колеблющимися результатами научного исследования евангельских текстов, ибо в этих текстах для такого исследования просто нет материала.
Высказывания такого рода принадлежат в основном протестантским авторам. Но если раньше католические богословы обвиняли их в рационализме, нигилизме и прочих подобных смертных грехах, то теперь и они вынуждены в отношении новозаветной биографии Иисуса становиться на тот же путь. Польский религиовед 3. Понятовский говорит об этом: «В последнее время католические библеисты также подчеркивают, что евангелия не дают биографии Иисуса sensu stricto (в строгом смысле. — И. К.)»[103]. Он указывает в этой связи на книгу В. Триллинга, которая содержит главу под знаменательным названием «Почему не существует «Жизни Иисуса?».
Как же, однако, быть теологам религии, в вероучении которой центральной фигурой является именно богочеловек Иисус? На помощь приходит пресловутое разделение Heilsgeschichte и действительной истории. Надо-де ориентироваться на «действительный» (!) образ Христа, а он есть не исторический Иисус современного исследования, а Христос, проповедовавшийся апостольскими свидетельствами. Это уже замаскированное признание факта краха исторических свидетельств о человеке Иисусе.
Через несколько десятков лет с той же концепцией выступил в ряде книг идеолог «демифологизации» Р. Бультман. Спасительное понятие Heilsgeschichte он подкрепил понятием «керигмы» (что в переводе с греческого означает «проповедь»). Не надо идти, писал Бультман, дальше керигмы, чтобы реконструировать исторического Иисуса. Господь есть не исторический Иисус, но проповедуемый Иисус Христос[104].
Приводя такие материалы, В. Кюммель — специалист по «новозаветной теологии» — пугается: не опасно ли для этой теологии и для христианства в целом открытое признание того, что «исторический Иисус» представляет собой мнимую величину?
Конечно, признает он, здесь есть неудобство. Просто снять этот вопрос невозможно. В частности, историк не может уйти от него, ибо, если он хочет вообще понять происхождение христианства, он должен что-то (!) знать об Иисусе, да и просто верующий христианин тоже не так-то легко согласится с тем, чтобы снять вопрос о Христе. Поскольку он «воспринимает учение о воскресшем Иисусе Христе через свидетельство апостола и дарует этому учению свою веру, он встречает в нем утверждение, что воскресший господь есть тот самый человек Иисус из Назарета, с которым часть свидетелей воскресения находилась вместе во время его земной деятельности»[105]. А отсюда вытекает, что «вера, если она отдает себе отчет в своем содержании, т. е. пытается теологически осмыслить себя, жгуче заинтересована в решении вопроса, в какой мере какой-нибудь образ Иисуса Христа, основанный на апостольской проповеди, согласуется с исторической подлинностью этого Иисуса»[106].
Остается незыблемым печальный вывод: «Сегодня общепризнано, что никакую биографию Иисуса и никакого изложения истории развития Иисусовой проповеди мы не можем дать»[107]. Каков же выход из этого положения? Следует длинное перечисление различных сторон самой проблемы. Здесь фигурируют и литературное сравнение параллельных сообщений евангелий, и аналитическое разграничение отдельных элементов традиции, формально-историческое различение разных форм рассказа и речи и многое другое. И все это должно означать необходимые методические вспомогательные средства. Но и они могут дать, однако, как сообщает автор, не исторически достоверный, а лишь «понятный единый образ Иисуса и его проповедей»[108].
Таким образом, евангельские сообщения об Иисусе признаются даже рядом богословов недостоверными и неисторичными.
Внеевангельские данные
Евангельский Иисус — человек или богочеловек, жизнь и деятельность которого вызвали, по евангелиям, мощное народное движение, потрясшее в начале 30-х годов I века н. э. всю Палестину. Но такого движения в эти годы не было, как не было и широких откликов на него в литературе того времени, в общественном мнении и в памяти народов Палестины.
В своем историческом романе «Сыновья» Л. Фейхтвангер описывает, как в 80-х годах I века Иосиф Флавий, путешествуя по Палестине, собирал сведения о человеке, почитаемом минеями (христианами. — И. К.) за мессию. Само собой разумеется, что мы имеем здесь дело с продуктом художественной фантазии писателя. Но в данном случае перед нами не просто вымысел, а исторически правдоподобное построение, основанное на добросовестном изучении источников. Текст Фейхтвангера мы используем здесь не как доказательство в пользу какого бы то ни было тезиса, а лишь как иллюстрацию. Так вот, Иосиф «полагал, что осведомлен обо всех, кто за последнее десятилетие был привлечен к суду как лжепророк: но об Иисусе минеев он ничего не знал»[109].
По слухам, которые были известны Иосифу, «этот Иисус был распят при губернаторе Понтии Пилате»[110], что само по себе вызывало у еврейского историка серьезные сомнения, ибо «распятие являлось наказанием, к которому могли присуждать только римляне»[111], евреи применили бы другой способ казни. Иосиф стал искать следы Иисуса при помощи расспросов у местных жителей, которые еще могли либо сами помнить связанные с ним события, либо знать о них от недавно ушедшего поколения. «Он расспрашивал то тут, то там. Он расспрашивал в Назарете, где, по слухам, этот человек родился, расспрашивал на берегах Генисаретского озера. Но в Назарете и на берегах Генисаретского озера люди говорили: «Здесь ничего неизвестно», и в Магдале они говорили: «Здесь ничего неизвестно». «Здесь ничего неизвестно», — говорили они и в Тивериаде, и в Капернауме»[112]. Наконец, нашелся человек, кое-что рассказавший Иосифу. Капернаумский христианин Тахлифа сообщил ему, что Христос «являл знамения и совершал чудеса. А богословы не хотели этого видеть, они жадничали и не хотели допустить, чтобы насчет их Яхве было возвещено всему миру. Они хотели упрятать Яхве, как ростовщик прячет свои динарии за векселя…» В наказание за это был разрушен Иерусалим, который «убил пророка божия и не узнал помазанника»[113]. Довольно скудная информация! И всего лишь через пятьдесят лет после таких грандиозных событий…
Кажется, так оно и было: в конце I века н. э. ни население Палестины, ни ее писатели и историки почти ничего не знали об Иисусе Христе. Об этом свидетельствуют и результаты исследования кумранских материалов.
Насколько позволяет судить содержание тех документов, которые до сих пор расшифрованы и опубликованы, среди них не найдено ни малейшего следа новозаветных книг и ни одного упоминания ни о Христе, ни о христианах.
Кумран находился в непосредственной близости от тех мест, где должны были происходить главные евангельские события. Его обитатели принадлежали к иудейской секте ессеев, вероучение и идеология которых были довольно близки по своему содержанию к христианству. Кумраниты придавали весьма большое значение «писаниям» — рукописям, в которых изложены их воззрения, принципы их жизни, богословского и этического учения. Как известно, на месте их поселения найдены не только большая библиотека таких рукописей, но и остатки своеобразных «типографий» того времени — места, где происходила переписка их книг. И вот оказывается, что в массе найденной литературы не обнаруживается ни малейшего намека на те великие события, которые, если верить евангелиям, всего 30–35 лет назад происходили на расстоянии двух десятков километров от самой кумранской колонии…
Трудно представить себе, чтобы Иисус во время своих странствий по Палестине не забрел ни разу в район ессейских поселений. Можно подумать, что он намеренно избегал этих мест. Но какие у него могли быть к этому основания? Это тем более неправдоподобно в свете той близости, которая существовала между его учением и всем духом учения и образа жизни ессеев. А между тем ни в евангелиях нет ничего об ессеях, ни в ессейской литературе о Христе. О чем это может свидетельствовать?
В научной литературе существует много догадок относительно тех причин, по которым в новозаветных книгах упоминаются лишь три существовавшие в Иудее религиозно-политические партии — фарисеи, саддукеи и зелоты, а о четвертой — ессеях — даже не упоминается. Некоторые авторы объясняют это тем, что в Новом завете и, в частности, в евангелиях говорится лишь о тех течениях, к которым Иисус относился отрицательно: ессеи же были ему близки, и именно их он имел в виду, когда говорил о праведных, нищих духом и т. д. Ничем, однако, доказать это предположение невозможно, оно совершенно голословно. Скорей можно объяснить факт молчания евангелий об ессеях лишь тем, что они о них ничего не знали. Это было возможно в том случае, если, как мы и предполагаем, евангелисты не были ни уроженцами, ни жителями Палестины, и до них просто не доходили достаточно исчерпывающие сведения о ее религиозно-общественной жизни. И так как они, помимо того, еще жили и писали в середине II века, когда ессейское движение вообще уже фактически сошло со сцены, им было неоткуда почерпнуть свои сведения о нем, кроме как из сочинений Иосифа Флавия, Филона и Плиния Старшего. А эти сочинения или некоторые части их могли оказаться вне поля их зрения.
