Емельян Ярославский - Мысли Ленина о религии
В то время в нашей программе отношение наше к религии выражалось, в требовании полного отделения церкви от государства и школы от церкви.
2. В каком смысле религия — частное дело. Программа отделения церкви от государства. Должны ли мы вести антирелигиозную пропаганду. Взгляды Ленина на эти вопросы в 1905 году.
Религию мы считали частным делом. Из этого многие делали такой неправильный вывод: раз, религия есть частное дело каждого, то и коммунист может верить или не верить, и партии до этого нет дела. Среди западно-европейских и американских социалистов и сейчас многие так думают. В прошлом году шведский социалист Хеглунд безуспешно пытался защищать это даже в Коминтерне (Коммунистическом Интернационале). Тов. Ленин знал, что такие неправильные толкования существуют, поэтому он специально разъяснил, в каком, именно смысле религия — частное дело.
«"Религия должна быть объявлена частным делом" — этими словами принято выражать обыкновенно отношение социалистов к религии. Но значение этих слов надо точно определить, чтобы они не могли вызывать никаких недоразумений. Мы требуем, чтобы религия была частным делом по отношению к государству, но мы никак не можем считать религию частным делом по отношению к нашей собственной партии. Государству не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью. Всякий должен быть совершенно, свободен исповедывать какую-угодно религию или не признавать никакой религии, т.-е. быть, атеистом (безбожником), каковым и бывает обыкновенно всякий социалист. Никакие различия между гражданами в их правах, в их зависимости от религиозных верований совершенно недопустимы. Всякие даже упоминания о том или ином вероисповедании граждан в официальных документах должны быть безусловно уничтожены. Не должно быть никакой выдачи государственной церкви, никакой выдачи государственных сумм церковным и религиозным обществам, которые должны стать совершенно свободными, независимыми от власти союзами граждан-единомышленников».
Здесь мы уже видим, как тов. Ленин намечал правильную линию, целую программу, которую пролетариат должен предъявить современному государству и современной церкви.
«Только выполнение до конца этих требований может покончить с тем позорным и проклятым прошлым, когда церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы (по сию пору остающиеся в наших уголовных уложениях и уставах), преследовавшие за веру или неверие, насиловавшие совесть человека, связывавшие казенные местечки и казенные доходы с раздачей той или иной государственно-церковной сивухи. Полное отделение церкви от государства — вот то требование, которое предъявляет социалистический пролетариат к современному государству и современной церкви».
Это все писалось тогда, когда еще не было уверенности, что пролетариат завоюет власть. Даже в том случае, если б в результате борьбы образовалась демократическая, буржуазная республика, мы должны были бы предъявить эти требования, хотя по опыту знаем, что буржуазия нигде не осуществила эти требования до конца, что всюду и везде в буржуазных государствах классы капиталистов и землевладельцев сохранили материальную зависимость церкви от государства в том или ином виде.
В 1905—7 гг. были отдельные священники, которые заявляли себя сторонниками политической свободы. Без этого не обходится ни одна революция в мире. С тонущего корабля, говорят, первыми бегут крысы. Надо было в те поры определить, как же мы относимся к таким «белым воронам». Тов. Ленин говорил: «отталкивать этих людей не надо, надо заставить их до конца дорвать связь церкви и государства».
Но если религия есть частное дело, то по отношению к членам партии мы не можем считать ее частным делом.
По отношению к партии социалистического пролетариата религия не есть частное дело. Партия наша есть союз сознательных, передовых борцов за освобождение рабочего класса. Такой союз не может и не должен безразлично относиться к бессознательности, темноте или мракобесничеству в виде религиозных верований. Мы требуем полного отделения церкви от государства, чтобы бороться с религиозным туманом чисто-идейным и только идейным оружием — нашей прессой, нашим словом. Но мы основали свой союз, между прочим, именно для такой борьбы против всякого религиозного одурачения рабочих. Для нас идейная борьба не частное, а общепартийное, общепролетарское дело».
Стало-быть, не может член партии говорить: идейная борьба, борьба с религией — не моя обязанность! Тем, кто думал, что наша партия может обойтись без антирелигиозной пропаганды, тов. Ленин отвечал:
«Наша программа вся построена на научном и, притом, именно материалистическом мировоззрении. Разъяснение нашей программы необходимо включает поэтому и разъяснение истинных исторических и экономических корней религиозного тумана. Наша пропаганда необходимо включает и пропаганду атеизма (безбожия). Издание соответственной научной литературы, которую строго запрещала и преследовала до сих пор самодержавно-крепостническая государственная власть, должно составить теперь одну из отраслей нашей партийной работы. Нам придется теперь, вероятно, последовать совету, который дал однажды Энгельс немецким социалистам: перевод и массовое распространение французской просветительной и атеистической литературы XVIII века».
Вместе с тем т. Ленин предостерегает нас от того увлечения, будто можно одной антирелигиозной проповедью уничтожить религию. Корни ее — в экономическом, социальном рабстве. Поэтому т. Ленин, особенно в то время, когда мы только собирали силы для борьбы, был против того, чтобы выпячивать вопрос о религии на первое место.
«Было бы нелепостью думать, что в обществе, основанном на бесконечном угнетении и огрубении рабочих масс, можно чисто-проповедническим путем рассеять религиозные предрассудки. Было бы буржуазной ограниченностью забывать о том, что гнет религии над человечеством есть лишь продукт и отражение экономического гнета внутри общества. Никакими книжками и никакой проповедью нельзя просветить пролетариат, если его не просветит его собственная борьба против темных сил капитализма. Единство этой действительной революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе».
Именно в то время было правильно, что мы не заявляли в нашей программе о том, что мы являемся атеистами, безбожниками, правильно было то, что мы допускали большую слабость в этом вопросе, и в нашей партии мы особенно не задавались тогда вопросом: верует ли товарищ в бога, или нет? Кроме того, правильна была и другая мысль: именно в ходе борьбы товарищи наши изживали свои религиозные предрассудки. Вот почему тов. Ленин писал тогда:
«Вот почему мы не заявляли и не должны заявлять в нашей программе о нашем атеизме; вот почему мы не запрещаем и не должны запрещать пролетариям, сохранившим те или иные остатки старых предрассудков, сближение с нашей партией. Проповедывать научное миросозерцание мы всегда будем, бороться с непоследовательностью каких-нибудь «христиан» для нас необходимо, но это вовсе не значит, чтобы следовало выдвигать религиозный вопрос на первое место, отнюдь ему не принадлежащее, чтобы следовало допускать раздробление сил действительно революционной, экономической и политической борьбы ради третьестепенных мнений или бредней, быстро теряющих всякое политическое значение, быстро выбрасываемых в кладовую для хлама самым ходом экономического развития».
Но что же должен будет сделать пролетариат, когда революция победит?
«Революционный пролетариат добьется того, чтобы религия стала частным делом для государства. И в этом, очищенном от средневековой плесени политическом строе пролетариат поведет широкую, открытую борьбу за устранение экономического рабства, истинного источника, религиозного одурачения человечества».
3. Как Ленин понимал задачи коммунистов по отношению к религии после 1917 г. Как должна вестись антирелигиозная пропаганда.
Пришел бурный пламенный октябрь 1917 г. До этого прошло 12 лет борьбы, побед и поражений рабочего класса. С колоколен церквей расстреливали из пулеметов рабочих. С амвона благословляли убийц народа. С помощью церкви удерживали народ в рабстве. Гнали молебнами, крестом, поповскими благословениями миллионы людей на смерть «за веру, царя и отечество». Под грохот пушек, вой снарядов и свист пуль кадили кадилом и гнусавили поповские молитвы о даровании побед «благоверному». А имя того, кто звал рабочих и крестьян к восстанию против этой войны, против виновников ее, оплевывали, забрасывали грязью. А он шел среди этих плевков и проповедывал свое пламенное слово, свой огненный призыв к восстанию.
