Д. Макаров - Дорогами ислама Центральной России
Архивные материалы свидетельствуют, что Екатерина II вникала во все бытовые и жилищные нужды опального хана. Есть ссылки на ее именной указ «О найме и ремонтных исправлениях в домах», где проживал сам Шахин-Гирей, его чиновники и обслуживающий персонал. Интересен документ за подписью генерал-губернатора о выделении 700 рублей городничему на обустройство в домах «по их (татарскому) образу жизни»: покупку материи для изготовления диванов, приобретение зеркал, люстр, мебели.
Всего на обустройство в Калуге двора последнего крымского хана были истрачены немалые казенные средства, перечисленные из государственного пенсиона хана.
Почетный пленник жил в Калуге на «широкую ногу». Он принимал гостей, включая и соотечественников под видом «эмиссаров-купцов», хотя официальных приемов не вел. Мемуаров о своей опальной жизни в Калуге Шахин-Гирей не оставил, но был замечен в тайной переписке с «немирными ногайскими мурзами из Тамани и турками из Анапы». Тайные грамоты – жалобы крымцев (прежних подданных хана) на непомерные поборы князя Потемкина-Таврического – дошли до императрицы. Своим указом Екатерина II лишила поднадзорного хана пенсии и удовлетворила его просьбу покинуть пределы России. Императрица именным указом «благоизволила всем татарам, составлявшим свиту хана, сделать выбор» – следовать за ханом или остаться под покровительством российской короны. Желающим остаться были выделены «прогонные деньги от 60 до 300 руб.» в г. Екатеринослав, в Таврическую область или в Воронежскую губернию.
Отъезд Шахин-Гирея готовился очень тщательно: чиновники по особо важным делам офицеры Виннлер, Крейс и Вельяминов первыми выехали до границы империи в г. Хатин, куда впоследствии прибыла свита и хан. Архивные документы уточняют, что по именному указу Екатерины II от 11 августа 1786 г. был определен маршрут кортежа хана: из Калуги через Тулу до российской границы (г. Хатин) за казенный счет, далее в турецкие земли через Киев и Польшу. Из донесения советника местного управления Вельяминова следовало, что «для хана, его свиты потребуется 105 пар лошадей, да для состоящих при той свите разных чинов еще 23 лошади, да какое-то количество потребуется обыкновенных кибиток». Нанятым ямщикам предполагалось выдать первоначально «500 рублей, затем добавить по пути и по прибытию в г. Хатин».
Последний ежемесячный царский пенсион, как пишет в отчете от 19 октября 1786 г. генерал-губернатор М. Н. Кречетников, хану был доставлен «не позднее первого декабря за половину того месяца и больше хан требовать не будет», поскольку, по расчетам маршрута, хан со свитой должен был прибыть к границе Российской империи во второй половине декабря. Оказавшись на территории Османской империи, последний крымский хан по приказу султана Абдул-Хамида I (1774–1789) был отправлен на о. Родос, где его, по мнению исследователей, удавили в г. Неохори. Существует версия в духе писателей-романистов XIX в., что хан был отравлен «чашечкой турецкого кофе с бриллиантовой пылью».
После отъезда почетного пленника из Калуги большой деревянный дом был вновь обращен в губернаторскую дачу, где с XIX в. проживали известные поэты, музыканты, писатели. Дом Шахин-Гирея намного пережил своего знаменитого хозяина и был снесен в 1970-е гг. Другие дома в загородном саду и в городе по Большой Московской улице, которые городская администрация снимала для хана и свиты, были переданы прежним хозяевам и также пережили своих крымских гостей.
Шамиль (ок. 1798–1871) – крупнейший деятель ислама на Кавказе XIX в., имам, ученый, военный и политический вождь, возглавивший борьбу кавказских народов за независимость от царского режима. Родился в аварском ауле Гимры в Дагестане, являлся учеником и другом первого дагестанского имама Гази-Мухаммеда (1794–1832). После гибели в 1834 г. второго имама Гамзат-бека (род. в 1789 г.) Шамиль был избран главой имамата – военно-теократического государственного образования, созданного в Дагестане (на землях ликвидированного Аварского ханства) и Чечне. Границы влияния имама в годы Кавказской войны (1817–1864 гг.) неоднократно менялись, и в лучшие периоды простирались до земель адыгов и Абхазии на западе и грузинской Тушетии на юге. Захват царскими войсками ставки Шамиля в с. Ведено (апрель 1859 г.), штурм крепости Гуниб в Нагорном Дагестане (25 августа / 6 сентября того же года), последнего прибежища имама и его отряда, решили исход войны на Кавказе. После многолетней борьбы Шамиль принял условия почетного плена и 27 августа 1859 г. вместе с семейством отправился в столицу Российской империи. 15 сентября в г. Чугуеве Шамиль встретился с императором Александром II (1855–1881), устроившим в честь него военный парад. Далее путь именитого горца по России продолжился через Курск, Тулу, Москву, где ему устраивались торжественные приемы. 10 октября 1859 г. Шамиль в сопровождении русских офицеров прибыл в Калугу – город, назначенный местом его ссылки. Это рассматривалось им как проявление определенного политического вероломства: при пленении имаму был обещан выезд из России с семьей в Мекку. Больше месяца почетный пленник проживал на ул. Никитской (ныне ул. Ленина) в лучшей городской гостинице «Кулон» (здание сохранилось по сей день, оно используется муниципалитетом в общественных целях). 5 января 1860 г. в Калугу прибыло «на 30 лошадях, 6 тарантасах и фургонах» семейство Шамиля во главе со старшим сыном Гази-Магомедом (всего 20 человек с фельдъегерем и переводчиком). Для расселения многочисленной семьи, состоящей из двух взрослых сыновей, их жен, детей, двух жен Шамиля, его малолетней дочери, двух замужних дочерей, их детей, зятьев имама, воспитателей, прислуги, был определен городскими властями трехэтажный дом с надворными строениями, флигелем, и большим садом, где позднее была построена молельня. На первоначальное устройство и обзаведение городской усадьбы XVIII в. известных российских купцов Билибиных ушло 5,5 тысячи рублей серебром; особняк был взят в аренду у нового владельца (калужского судьи полковника А. Сухотина) на 3 года за 900 рублей серебром в год. Калужский губернатор А. Арцимович лично следил за всеми ремонтными исправлениями дома и в качестве председателя строительной домовой комиссии подписал в декабре 1860 г. документ о годности дома к проживанию.
На содержание семьи Шамиля в Калуге император ежегодно отпускал 20 тысяч рублей серебром. Пенсия самого имама составляла 15 тысяч рублей серебром в год. Значительную часть своего пенсиона Шамиль раздавал ссыльным землякам, другую тратил на помощь бедным калужанам через своего казначея Хаджиева. У военного пристава капитана А. Руновского (участника Кавказской войны) с семейством Шамиля сложились доверительные отношения. Многие из бесед с имамом пристав записывал в своем дневнике, который вел в течение 3 лет службы при Шамиле.
В почетном плену Шамилю и его свите доводилось бывать на концертах и светских балах в Харькове, Туле, Калуге, Санкт-Петербурге. В Калуге имам и мужская часть домочадцев посещали балы в Дворянском собрании, цирковые представления. Зятья Шамиля были дружны с сестрами Голицыными, приезжали на балы в их усадьбу Железники в Лаврентьевской роще. Со своей стороны, жители Калуги часто приходили в поле за Ямскую слободу, чтобы увидеть «гарцующих горцев на своих прекрасных арабских скакунах». Сам Шамиль свободно появлялся во всех людных местах: школах, больницах, посещал ярмарки. Он привлекал внимание горожан, когда в белой чалме передвигался по улицам Калуги на коляске, подаренной губернатором. Местная газета «Калужские губернские ведомости» завела регулярную рубрику «Из дома Шамиля». Специально для этого была «приписана» дама-фотограф, которая, с разрешения имама, запечатлела женщин из его семьи в художественных фотопортретах.
В доме имама присутствовали лучшие калужские врачи для лечения членов его семьи. Климат Центральной России оказался слишком непривычным для кавказских пленников. Первая смерть унесла жизнь жены старшего сына – Керимат; тело для погребения было отправлено на Кавказ, в Гуниб. 27 апреля 1862 г. от преждевременных родов у жены Шамиля Шуанат родился мертвый младенец. 12 апреля 1866 г. от скоротечной чахотки скончалась старшая и любимая дочь Нафисат. Всего Шамиль в Калуге похоронил 10 человек родных.
У нового пристава П. Пржецлавского, вступившего в должность 1 апреля 1862 г., с семейством Шамиля доверительных отношений не сложилось: «навязчивое вмешательство, мелочная опека, вход в интимные подробности жизни большой мусульманской семьи Пржецлавским сделали жизнь Шамиля в высшей степени тягостной». В конфликт имама и пристава понадобилось вмешательство военного министра Д. А. Милютина. Доклад императору возымел действие: пристав был смещен.
