Ольга Иженякова - По дороге к Матронушке
– В центр отношений духовника и его чад пастырь ставил обязательное послушание. Подчеркивая значение этой добродетели, он говорил: «Без послушания человек что дикий конь без узды: он красив и силен, но страшен и бесполезен… Что может быть приятнее юноши, когда он идет туда, куда ведет его опытная рука отца? Что может быть отраднее, когда видим дочь, слушающую со всем вниманием дружеский совет своей матери, знающей свет и тени этого мира? Как счастлива та семья, где живут люди, усвоившие себе послушание: старшие навыкли повиноваться закону Божию, закону своего государства, а младшие идут по стопам старших!»
– Действенным средством воспитания прихожан были проповеди. Многие находили в них ответы на свои вопросы и недоумения. Сам батюшка свои проповеди не публиковал, а после его кончины дочери его Любовь и Вера издали по сохранившимся рукописям несколько сборников: «Духовные беседы, произнесенные в Московском Архангельском соборе в 1896–1902 годах» (М., 1910), «Воскресные Евангелия. Сборник проповедей» (М., 1910), «Великий пост. Духовные поучения» (М., 1910; переизданы: М., 1997) и «Духовные поучения» (М., 1911). Духовная дочь батюшки Анна Ивановна Зерцалова по записям, которые она вела в продолжение многих лет, составила книгу «Духовные поучения. Проповеди протоиерея Валентина Николаевича Амфитеатрова, бывшего настоятеля московского придворного Архангельского собора, записанные с его слов одной из его духовных дочерей» (М., 1916; переизданы как «Проповеди»: М., 1995). Всего до нас дошло 185 проповедей, если не считать 14 кратких поучений причастникам.
– В 1892 году епархиальное начальство решило перевести его в другой храм, что причинило пастырю и его духовным чадам глубокую скорбь. В письме к А.Ф. Кони батюшка писал: «Со мною поступили как с работником, который нашел болото, осушил его, очистил, культивировал и начал видеть результаты своих восемнадцатилетних забот, и вдруг у этого работника взяли бы его ниву и прогнали с нее. И это с грубостью жестокой, в присутствии посторонних, с резкими жестами. До сих пор слышатся мне эти слова, произнесенные звучным голосом и в повелительном тоне, обычном в обращении с уличными нарушителями порядка. Но Ваше письмо закалило меня против огня. Теперь буду искать дверей для своего выхода тверже и спокойнее, но несомненно, что ближайшей дверью будет вечность».
– Пережитое сильно ослабило здоровье батюшки, он стал чаще болеть…
– Отца Валентина определили настоятелем в Кремлевский собор Архангела Михаила и возложили на него обязанности благочинного. Штат собора состоял из трех священников, служение было чередным. Новый настоятель стал строго следить за исполнением церковного Устава и пресекать превратившиеся уже в привычку проявления невнимательности и небрежности служащих. Начался ропот, в результате которого отец Валентин едва не расстался с собором. Но в 1895 году храм был объявлен придворным, и это избавило настоятеля от многих неприятностей.
– Вместе с пастырем на новое место перешли его многочисленные духовные чада, и он по-прежнему много времени и сил отдавал их окормлению. Сугубое попечение батюшка имел о бедных, безработных, сиротах и вдовах; одним помогал из своих личных средств, другим – через духовных чад и почитателей, среди которых были богатые купцы, судьи, адвокаты, влиятельные служащие различных учреждений. Они сами просили воспользоваться их возможностями для служения ближним.
– В.Н. Зверев, чье детство и молодость прошли в общении с батюшкой, писал: «С течением времени было с совершенной точностью отмечено, что отцу Валентину присущ дар провидения, прозорливости. Он необыкновенно легко понимал душевное состояние к нему обращавшихся, часто затруднявшихся даже высказаться, и, к смущению таковых, часто отвечал на даже еще не поставленные вопросы. По своей природной деликатности отец Валентин старался, чтобы это было возможно менее заметно, но у всех с ним соприкасавшихся составлялось убеждение, что от отца Валентина и его проницательности ничегоутаенным остаться не может».
Со временем батюшка все чаще стал болеть: ноги у него распухали, было трудно стоять; усиливался недуг сердца. «Вот беда моих дней: захворал. Реже стал служить, потому что ноги болят», – писал он в 1895 году. В декабре 1901 года отец Валентин в сопровождении дочери Веры ездил в Санкт-Петербург с намерением уволиться со службы в соборе и получить какой-нибудь маленький храм, где бы он мог время от времени служить, но полная потеря зрения в марте 1902 года сделала для него дальнейшее служение невозможным. Однако попечение батюшки о своих многочисленных духовных чадах продолжалось. В письме к А.И. Чупрову Вера Валентиновна писала: «Радость и развлечение составляют молитвенные собрания, на которые он собирает своих духовных детей, и народу к нему ходит так же много, как и прежде, – целый день».
– Среди посетивших больного пастыря был и Николай Беляев, будущий Оптинский старец Никон, в 2000 году прославленный как преподобноисповедник. Дед его, Лаврентий Иванович Швецов, тридцать три года служил старостой храма святых равноапостольных Константина и Елены и всегда был желанным гостем в доме Амфитеатровых. Прощаясь с отцом Валентином, Николай произнес: «Батюшка, благословите меня». И мысленно добавил: «На монашество». Пастырь медленно, широко осенил его крестным знамением со словами: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» – и поцеловал в лоб, что юноша воспринял как благословение на монашескую жизнь.
– Хотя отца Валентина окружали любящие его люди и спасительный для многих пастырский труд его продолжался, в первое время он тяжело переживал потерю зрения. Мучительно было лишиться возможности читать. Всю сознательную жизнь батюшка имел неутолимую жажду знаний. Владея древними и многими новыми языками, среди нескончаемых пастырских трудов он непостижимым образом находил возможность перечитывать книги из своей обширной библиотеки, которую собирал десятилетиями. Теперь ему читали дочери.
– Чтобы отец имел больше покоя и жил на свежем воздухе, они перевезли его в новопостроенный дом в Очакове. Но здоровье отца Валентина продолжало ухудшаться, к старым болезням прибавились новые: головные боли, бессонница. «Однако, приняв кротко обрушившиеся на него испытания, батюшка не потерял ни ясности духа, ни присущей ему добродушной веселости», – писал В.Н. Зверев. Прощаясь во время последней нашей встречи, батюшка сказал ему: «Всегда благодарите Бога… За все, за все… Не огорчайтесь выше меры в несчастий».
– Пастырь слабел с каждым месяцем. «У папы сильно болит нога, – писала Любовь Валентиновна в 1906 году, – ежедневная бессонница, ежедневная головная боль, частые приливы, когда он делается опухлым и красным, как сукно. Возобновились сердечные припадки». 19 июля 1908 года отец Валентин по крайней слабости не смог принимать посетителей, а в воскресенье 20 июля 1908 года, в день святого пророка Илии, около одиннадцати часов пред полуднем он тихо скончался.
– 23 июля в храме Святителя Николая в Щепах, куда накануне был поставлен гроб с телом почившего, епископ Серпуховской Анастасий, в сослужении многочисленного духовенства, совершил заупокойную литургию, а сразу же после обедни епископы Трифон и Анастасий в сослужении настоятеля Антиохийского подворья архимандрита Игнатия и прочего духовенства совершили отпевание. Молящихся было так много, что не только храм и обширный церковный двор, но и прилегающие переулки заполнились народом. На пути следования похоронной процессии, направлявшейся с хоругвями и запрестольными иконами на Ваганьковское кладбище, в храмах звонили в колокола, духовенство выходило совершать литии. Похоронили отца Валентина, согласно его просьбе, рядом с супругой, Елизаветой Ивановной, скончавшейся в 1880 году.
– На могиле почившего был сооружен памятник в виде большой плиты с соответствующей надписью. Долгие годы могила батюшки привлекала к себе несчетную семью его духовных детей, служа местом общения осиротевшей паствы. Незадолго до смерти отец Валентин говорил своим духовным чадам: «Когда умру, идите на мою могилку и поведайте мне все, что вам нужно, и я услышу вас, и не успеете еще вы отойти от нее, как я все исполню и дам вам. Если кто и за версту от моей могилки обратится ко мне, то и тому я отзовусь».
– Никогда не иссякал поток людей к могиле пастыря-молитвенника. И после своей кончины пастырь продолжал помогать всем прибегающим к нему. С утра до вечера, сменяя друг друга, здесь служили панихиды. Дни памяти батюшки отмечались торжественно, неоднократно заупокойные моления совершались архиереями.
Безбожная власть разрушила могилу праведника; в тридцатые годы ее зацементировали, чтобы люди не могли брать отсюда землю. Даже запретили останавливаться у могильной ограды, где «для порядка» дежурил специальный человек.
