Джозеф Телушкин - Еврейский мир
Если евреи считают себя связанными 613 законами Торы, то от неевреев иудаизм требует выполнения только семи законов Ноаха, выражающих суть этики нееврея Ноаха (см. «Hoax» и «Семь правил Ноаха»).
В последние годы термин хасидей умот гаолам ассоциируется с неевреями, рисковавшими своей жизнью во время Второй мировой войны ради спасения евреев от нацистов. В «Яд вашем» (Иерусалимском музее Катастрофы) посажена аллея в честь этих героев (см. «Праведные неевреи»).
До сего дня традиционные евреи часто обращаются к друзьям-неевреям: хасидей умот гаолам — «праведникам народов мира». «Зогар» — главный текст еврейского мистицизма — заявляет, что все неевреи, которые не ненавидят евреев и относятся к ним с приязнью — хасидей умот гаолам (Шмот, 268а).
Почти все евреи знают историю антисемитизма; куда меньше из них знают о живой традиции филосемитизма, приверженцы которой — хасидей умот гаолам — действуют на пользу евреев, исходя из этических соображений.
Глава 279
Семейная гармония / Шлом Байт
Если твоя жена маленького роста, — учит Талмуд, — наклонись, чтобы слышать ее шепот» (Бава мециа, 59а).
Хотя в еврейской традиции нет недостатка в нелестных заявлениях относительно женщин, древняя традиция иудаизма провозглашает и предписывает доброе и щедрое отношение к женам. Мудрецы хвалят мужа, который любит жену как себя, а уважает ее больше себя (Йева-мот, 626). Предписание Торы, призывающее радоваться праздникам, интерпретируется Талмудом как обязанность мужа покупать перед еврейскими праздниками нарядную одежду жене (Псахим, 109а). Талмуд также учит, что хороший муж может сам ходить раздетый, но покупать красивую одежду жене (Иерусалимский Талмуд, Ктубот, 6:5).
Хотя учителя Талмуда отнюдь не романтики, они придают особое значение первому браку: «Если человек разводится с первой женой, даже алтарь льет слезы» (Гитин, 906). В другом месте они учат: «Все можно заменить, кроме жены твоей юности» (Сангедрин, 22а).
Хотя еврейское право в некоторых случаях ставит женщин в неравное положение — особенно при разводе (см. «Гет»), но традиция призывает мужей обращаться с женами с уважением, так что еврейские мужья приобрели репутацию преданных семьянинов.
Мудрецы называют сферу семейных отношений шлом байт (семейная гармония). Профессор Реувен Кимельман говорил, что причина, по которой Талмуд применяет закон «люби ближнего как самого себя», в особенности по отношению к жене, в том, что люди часто менее вежливы с супругами, чем с соседями. Часто на вечеринках мужчины говорят о женах вещи, которых не сказали бы о деловых партнерах, если бы хотели поддерживать с ними добрые отношения. И если вы сделаете замечание по этому поводу, такой муж ответит: «Я могу так говорить. Я ее люблю». С еврейской точки зрения применение закона о любви к ближнему доказывается не словами «я его люблю», а тем, чтобы супруг действительно это чувствовал.
Принцип шлом байт в особенности требует от супругов сдержанности, недопущения в семье ссор и криков. Хотя люди часто говорят, что не могут контролировать свои эмоции, израильский раби Зелиг Плис-кин отметил, что это обычно не так. Ведь если в разгар ссоры «кто-то из важных для них людей стучит в дверь… они могут спокойно открыть ее и быть любезными».
Поскольку иудаизм высоко ценит семейную гармонию, еврейское право в случае ее отсутствия разрешает развод. По еврейской традиции, для развода требуется лишь взаимное согласие: если дом больше не центр шлом бант, паре лучше расстаться (см. также «Кетуба»).
Глава 280
Нельзя говорить: «Я только выполнял приказ». («Эйн шалиях лидвар авейра» — Кидушин, 426)
Поскольку каждый человек наделен свободной волей, то если власти приказывают делать зло, еврейское право запрещает следовать таким приказам. Если вы выполняете этот приказ, то не можете винить лицо, его отдавшее, ибо вы не должны были его выполнять. С еврейской точки зрения — по сути, с точки зрения любой религии — Б-г превыше любого приказывающего: нужно следовать предписаниям Б-ra, а не безнравственным приказам людей.
На процессе нацистских военных преступников (см. «Нюрнбергский процесс») большинство обвиняемых оправдывались тем, что только выполняли приказ. С еврейской точки зрения — это не оправдание.
29 октября 1956 г. накануне Синайской кампании против Египта израильское правительство, опасаясь «пятой колонны», ввело комендантский час и приказало проживающим в Израиле арабам оставаться дома. В арабской деревне Кафр-Касем некоторые жители пошли на работу, явно не зная, что комендантский час введен. Израильские солдаты при встрече с арабами открыли огонь и убили 49 человек. На суде они оправдывались тем, что выполняли боевой приказ. Суд не принял это оправдание, и 8 солдат были обвинены в убийстве. Судья постановил, что они должны были знать, что запрещено и безнравственно стрелять по безоружным гражданским лицам, и никакой приказ свыше не может оправдать их деяния.
Самый известный подсудимый израильского суда, который оправдывал свои преступления исполнением приказа, был Адольф Эйхман, один из главных архитекторов нацистского «Окончательного решения». В этом случае суд также отверг оправдания Эйхмана и приговорил его к смерти.
Еврейское право здесь несложно: если получаешь аморальный приказ, ты обязан его не выполнять. Если выполняешь, то берешь на себя вину не меньшую, чем тот, кто дал приказ. В Талмуде этот принцип известен как Эйн шалиях лидвар авейра, что означает: «Нет посланца в деле греха». Ведь посланец обычно не виновен в содержании послания, которое он передает, сколь бы дурно оно ни было. Вся вина ложится на того, от кого она исходит. Но если человек посылается для исполнения зла, он не может оправдываться тем, что был лишь агентом другого. Поскольку «нет посланца в деле греха», каждый несет полную и личную ответственность за все зло, которое он делает (см. «Кто сказал, твоя кровь краснее?»).
Глава 281
Раскаяние / Тшува
Однажды я видел карикатуру, которая изображала отца, рассматривающего дневник сына, заполненный скверными отметками. Отец ругается, а сын спрашивает: «Что это, папа: наследственность или окружение?» Помимо наследственности и окружения иудаизм придает большое значение третьему фактору, влияющему на поведение человека, — душе. Понятие о душе, имеющей свободу воли, объясняет, почему по-разному может сложиться судьба двух братьев, имеющих одних родителей и выросших в одинаковом окружении; один превратился в преступника, а другой остается ответственным человеком, а иногда даже становится святым. Ведь именно душа позволяет человеку раскаиваться.
Большинство евреев связывают раскаяние с осенними праздниками. Десять дней между началом Рош-Гашана и до конца Йом-Кипура называются асерет йемей тшува, Десять дней раскаяния. Но посещение синагоги в эти дни, даже сопровождающееся искренним раскаянием, дает прощение лишь грехам против Б-га. Талмуд учит: «День искупления прощает грехи против Б-га, а не против человека, пока потерпевшая сторона не получит возмещения» (Мишна, Йома, 8:9).
Последнее условие («пока потерпевшая сторона не получит возмещения») предполагает, что по крайней мере одно преступление — убийство — не может быть искуплено раскаянием, поскольку невозможно возместить ущерб. Это правило отличает большинство еврейских мыслителей от их христианских коллег.
В книге Шимона Визенталя «Подсолнух» (1956) есть автобиографический эпизод, повествующий об острой этической дилемме, вставшей перед этим разоблачителем нацистов. В конце войны, когда Визенталь был узником концлагеря, его отозвали с работы и привели к постели умирающего нацистского солдата. Солдат рассказал Визенталю о своей жизни и, в частности, о том, что, хотя в детстве был служкой в костеле, потом вступил в СС. При вторжении в Польшу в одном городке он согнал евреев в дом и поджег. Теперь, в ожидании смерти, он понял чудовищность своего поступка и хочет получить прощение евреев. Визенталь ушел из комнаты молча. Спустя тридцать лет он направил описание этого случая христианским и еврейским ученым и спросил: «Был ли я прав, не простив нациста?» За некоторым исключением, христиане ответили, что нужно было простить. Как сказал Густав Хейнеман, бывший германский министр юстиции: «Закон и справедливость, как бы важны они ни были, не могут существовать без прощения. Это качество, которое Иисус Христос добавил к справедливости». Евреи — тоже почти без исключения — заявили, что нацист не мог получить прощения. Ведь единственно кто мог его простить — это его жертвы, и поэтому прощение здесь невозможно.
Почти все прочие грехи, к счастью, оставляют место для раскаяния. Но есть по меньшей мере два преступления — обман публики и очернение доброго имени, приближающиеся к грани непрощения. В первом случае практически невозможно найти тех, кого обманули, и компенсировать им обман, во втором — найти тех, кто слышал хулу (см. «Ла-шон тара»). Пишу это не к тому, чтобы деморализовать тех, кто, может быть, еще раскается, а чтобы показать, какими осторожными нужно быть, как легко можно нанести невосполнимый вред. Американский юморист Дж. Биллингс писал: «Гораздо легче раскаяться в грехах, которые мы совершили, чем в тех, которые мы собираемся совершить».
