Прот.Александр Мень - Исагогика. Ветхий Завет
Вилдад пытается «защищать» Бога и утверждает, что Он не может карать праведного. Мудрец уверен, что Иов просто не осознает своей вины, за которую расплачивается.
Но Иову известны и противоположные примеры. Его страдание усугубляется тем, что он не находит у Бога справедливости. Простая связь: порок — наказание, добродетель — награда, — разрушена:
Невинен я; не хочу знать души моей,
презираю жизнь мою.
Все одно; поэтому я сказал,
что Он губит и непорочного и виновного…
Эта мысль терзает Иова больше, чем его личные горести:
Опротивела душе моей жизнь моя;
предамся печали моей;
буду говорить в горести души моей.
Скажу Богу: не обвиняй меня;
объяви мне, за что Ты со мной борешься?
В беседу вступает Софар — третий друг Иова. Он уже прямо обличает страдальца. Величие Бога не позволяет людям судиться с Ним. Если Иов невиновен — все будет ему возвращено.
Отвечая, Иов снова говорит о судьбе всего человеческого рода. Она исполнена зла. Люди жалки и ничтожны. Их неизбежный конец — прах:
Человек, рожденный женою,
краткодневен и насыщен печалями.
Как цветок, он выходит и опадает;
убегает, как тень, и не останавливается…
Для дерева есть надежда,
что оно, если и будет срублено, снова оживет,
и отрасли от него выходить не перестанут…
А человек умирает и распадается;
отошел, и где он?
Уходят воды из озера,
и река иссякает и высыхает,
Так человек ляжет и не встанет;
до скончания неба он не пробудится
и не воспрянет от сна своего.
Прежде люди удовлетворялись надеждой на воздаяние в потомках. Иову этого недостаточно. Ему уже присуще личностное самосознание (в противовес родовому). Но поскольку не была открыта тайна посмертного воздаяния, Иов смотрит на судьбу человека как на самую печальную.
Так Слово Божие подводит человека к необходимости иного воздаяния и иного спасения, нежели то, что ограничено земными пределами.
ВТОРАЯ БЕСЕДА. Елифаз заявляет, то человек всегда грешен, что Бог «и святым Своим не доверяет», а нечестие состоит в гордыне, за которую смертный несет наказание (15,15–16).
Возражая ему, Иов говорит, что не ждет больше поддержки друзей, а станет теперь взывать только к Богу, требуя Его суда (16–17).
Вилдад снова настаивает на том, что закон справедливого воздаяния ненарушим (18).
Иов взывает к друзьям о милосердии. Он находится в бездне отчаяния, но искра надежды в нем еще не погасла:
А я знаю, Искупитель мой жив,
и Он в последний день восставит из праха
распадающуюся кожу мою сию;
И я во плоти моей узрю Бога.
Я узрю Его сам;
Мои глаза, не глаза другого, увидят Его,
истаевает сердце мое в груди моей!
Эти провидческие слова об Искупителе (евр. Гоэл — Защитник, Заступник, Спаситель) не имеют абсолютно точного перевода. Наиболее близким к смыслу подлинника считается следующий перевод: «И я знаю: Заступник мой жив и в конце над пепелищем встанет; и после распадения кожи моей, я во плоти моей увижу Бога».
Нет оснований считать, что речь здесь идет о воскресении из мертвых. Иов лишь высказывает веру в то, что Бог откроется ему, пока он еще жив. Но, если не по букве, то по духу, эти слова прообразуют чаяния грядущего искупления и воскресения. Иов жаждет услышать Самого Господа, узреть Его лицом к лицу. Ему нужны не благочестивые теории при «молчании Неба», и живое Откровение.
Софар же опять упорно возвращается к старой концепции. Он говорит, что Иов не может быть невинным. Бедствуют только нечестивцы (20).
Иову не трудно его опровергнуть. Жизнь не вмещается в теорию Софара. Иов спрашивает:
Почему беззаконные живут,
достигают старости, да и силами крепки?..
Проводят дни свои в счастье
и мгновенно нисходят в преисподнюю.
ТРЕТЬЯ БЕСЕДА. Композиция этой части книги была, по-видимому, изменена ее древними переписчиками. Первоначальный порядок восстановлен по смыслу трудами библейских экзегетов.
Сначала говорит Елифаз, обвиняя Иова в тайных беззакониях и призывая его покаяться (22).
Иов взывает к суду Божию, указывая вновь на благоденствие злых и насильников (23; 24,1-17,25). «В городе люди стонут, и душа убиваемых вопиет, и Бог не воспрещает того» (24,12).
Вилдад напоминает о всемогуществе Бога (25; 26,5-14).
Иов в который раз защищает себя перед друзьями (26,1–4; 27,1-12).
Софар утверждает, что рано или поздно грех будет отмщен (27,13–23; 24,18–24).
Заключительная речь Иова (29–31) полна воспоминаний о его прежней счастливой жизни. Он продолжает сетовать на свою судьбу и защищать свою невиновность. Этим кончаются три беседы. Умолкают друзья, умолкает и Иов. И тогда из бури раздается глас Господень.
5. Ответ Бога. Явившись Иову, Бог не снимает покрова с тайны. Он не дает новой, лучшей «теодицеи». Он лишь разворачивает перед человеком картины мироздания, которые указывают на беспредельную мощь и мудрость Сущего (38–41). Все пути Творца направлены на конечное благо мира, сколь бы загадочными они ни казались людям. Все существа получают бытие от Бога. Не должно ли это навести на размышления о благости Промысла? Здесь предвосхищаются слова Христовы о малых птицах (Мф 10,29–31).
По существу к этому сводится весь монолог Ягве. Но для понимания книги гораздо важнее — реакция и ответ самого Иова на Богоявление. Он склоняется перед Господом в смирении и благоговении. Почему? Объяснение дается в последних словах Иова, обращенных к Богу:
Я СЛЫШАЛ О ТЕБЕ СЛУХОМ УХА,
ТЕПЕРЬ ЖЕ МОИ ГЛАЗА ВИДЯТ ТЕБЯ.
Поэтому я отрекаюсь
и раскаиваюсь в прахе и пепле.
Боговдохновенным автором не предлагается очередная гипотеза о Боге. Новое знание о Промысле родилось у Иова из мистической встречи с Сущим. Она положила конец богооставленности; Иов обрел вновь близость к Господу-Заступнику. Он спорил и роптал, но до последней минуты не покидала его надежда, что Бог явит ему Свой Лик. И надежда его сбылась. В присутствии Бога все вопросы отпали сами собой. Выразить словами эту тайну не смог даже такой великий учитель веры, как автор Кн. Иова. Книга остается как бы недосказанной. Окончательный ответ будет дан в Откровении о победе над смертью, воскресении мертвых, приходе в мир Искупителя.
В Кн. Иова изображен человек, пребывающий во тьме, далекий от Завета и Обетования. Но и в этой тьме он не утрачивает веры и надежды. Правду он ищет не у людей, а у Бога.
Чтобы показать внутреннюю правоту Иова, автор завершает книгу счастливым концом. Иову возвращено здоровье, богатство, у него рождаются дети. Бог оправдал его, а не друзей.
Не все, однако, в убеждениях друзей было ложным. Воздаяние — не автоматический закон, осуществляемый на земле, но вера в него — не заблуждение. Книга лишь показывает, что не все исчерпывается земной жизнью. В этом ее огромное значение в духовной истории.
Вопросы для повторения1. Каковы композиция и литературные особенности Кн. Иова?
2. Какие дополнения введены в текст Кн. Иова?
3. Какие существовали прототипы книги в древней литературе и преданиях?
4. Когда была написана книга?
5. Какая проблема стоит в центре книги?
6. О чем говорит «пролог в небесах» Кн. Иова?
7. Как изображено терпение Иова?
8. Как объясняли друзья бедствия Иова?
9. Что он отвечал им?
10. Как рисовал Иов состояние человека на земле?
11. В чем заключался ответ Господа Иову?
12. Почему он привел его к смирению и раскаянию?
13. Почему Иов оказался прав?
14. Каков смысл эпилога книги?
Приложение: Из вавилонской поэмы о невинном страдальце
Только жить я начал — прошло мое время!
Куда ни гляну, — злое да злое!
Растут невзгоды, а истины нету!
Воззвал я к богу — лик отвернул он,
Взмолился богине — главы не склонила,
Жрец-прорицатель не сказал о грядущем.
Вещун волхвованьем не выяснил правды,
Ясновидца спросил — и он не понял.
Обряд заклинателя не отвел моей кары.
Но что за дела творятся в мире!
Я в грядущем зрю гоненья и смуты!
Как тот, кто молитвой не славит бога,
В трапезы час не чтит богиню,
Не склоняется ниц, не бьет поклоны,
Чьи уста забыли мольбы и молитвы,
Кто священные божьи дни не приветил,
Кто в небреженье презрел обряды,
В почтенье и страхе не вел свою паству,
Бога не вспомнив, вкушал свою пищу…
Злая болезнь надо мною нависла,
Смерч поднялся из-за горизонта,
От земли отделилась Немочь,
Жестокий кашель покинул Бездну,
Дух подземный Экур оставил!
Выскочила из горы демоница,
Лихорадка — из бурных потоков!
С травой проросло бессилие тела.
Подобно войску меня настигли,
Ударили в голову, сжали череп.
Во мраке лик мой, рыдают очи,
Затылок разбили, скрутили шею,
Ребра пронзили, грудь зажали,
Поразили тело, сотрясли мои руки,
Жар запалили они в моем чреве,
Нутро наполнили ознобом и дрожью,
Воспалили язык мокротою легких,
Лихорадкой жир согнали с тела!
Мощный, — как стена, я разрушен.
Крепкий, — как тростинка, я согнут…
Я не умер еще, а уже оплакан!
Вся страна восклицает: «Погиб он, горе!»
Враг мой слышит — светлеет ликом,
Ненавистница слышит — ликует сердцем!
Угасает день для всех моих близких,
Для друзей моих закатилось их солнце!
§23 Книга Екклесиаста
