Лев Тихомиров - Религиозно-философские основы истории
Обзор книги Лев Тихомиров - Религиозно-философские основы истории
Исследование выдающегося русского мыслителя Льва Александровича Тихомирова уникально по своему содержанию. Впервые человеческая история проанализирована в полном объеме и с религиозной точки зрения. В книге показано возникновение и логическое развитие в человеческих обществах религиозных движений, взаимная связь и преемственность религиозных идей разных времен, которые то исчезают с исторической сцены, то появляются вновь, надевая новые личины. Книга написана в 1913 - 1918 гг. Выходит с приложением, значительно дополняющим предыдущие издания.
Для интересующихся философией, историей и историей религий.
15 July 2016 ru Filja FictionBook Editor Release 2.6.6 15 July 2016 FILJA699-8332-4713-8149-F850D86E1851 1.01.0 — создание файла
Тихомиров Л.А. «Религиозно-философские основы истории» Издательство «ФИВ» Москва 2012 978-5-91399-002-0Лев Тихомиров
Религиозно-философские основы истории
Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви
Смолин М.
Всеобъемлющий идеал Льва Тихомирова
16 октября 1923 года в СССР в глубокой нищете, работая делопроизводителем в советской школе имени Максима Горького в Сергиевом Посаде умер крупнейший идеолог исторической государственности России Лев Александрович Тихомиров. Его жизнь представила удивительную иллюстрацию в духе Ф.М. Достоевского к истории России рубежа XIX-XX столетий.
Родившись 19 января 1852 году, в строго ригористкое царствование Императора Николая I, в семье военного врача, участника Кавказской войны и выпускницы института благородных девиц, Л.А. Тихомиров получает хорошее консервативно-религиозное семейное воспитание. Но уже в старших классах Керченской Александровской гимназии[1] он приобщается к революционным идеям «шестидесятников» (любимым писателем становится революционный публицист — Писарев) и поступив в университет встает на партийно-революционный путь. В 1873 году Л.А. Тихомирова арестовывают и осуждают по делу о «193-х», по приговору он более четырех лет проводит в Петропавловской крепости. К концу 70-х годов Л.А. Тихомиров уже признанный идейный лидер народовольчества, партия «Народной воли» бережет его как лучшую свою умственную силу.
После цареубийства, о котором он знал, но в котором не участвовал, Л.А. Тихомиров желая избежать ареста, осенью 1882 года, уезжает за границу — сначала в Швейцарию, а затем во Францию. Здесь весною 1883 года он вместе с Лавровым начинает издавать «Вестник “Народной воли”».
Оказавшись в республиканской «передовой» Франции и насмотревшись на парламентские скандалы, ознакомившись с деятельностью партийных политиканов, Л.А. Тихомиров начинает пересматривать свои политические взгляды. «Отныне, — пишет он в 1886 году, — нужно ждать всего лишь от России, русского народа, почти ничего не ожидая от революционеров... Сообразно с этим, я начал пересматривать и свою жизнь. Я должен ее устроить так, чтобы иметь возможность служить России так, как мне подсказывает мое чутье, независимо ни от каких партий» (Воспоминания Льва Тихомирова. М-Л., 1927).
Незыблемость веры в революцию начала давать трещины. Жизнь вне Христа, вне Родины, вне служения нации стало непереносимой тягостью для Л.А. Тихомирова. Постепенно в государственном преступнике происходит глубокий христианский переворот, оформляющийся к 1888 году, когда Л.А. Тихомиров опубликовал книгу «Почему я перестал быть революционером».
Разорвав с революционерами и испрашивая у Государя прощения, Лев Александрович готов был понести наказание и искупить вину. Так 24 октября 1888 года он записывает в своем дневнике, что если Государь «считает меня подлежащим наказанию. Признавая себя подданным, я не могу не подчиниться воле царя»[2]
Но Император Александр III проявил милосердие и простил Л.А. Тихомирова, разрешив ему вернуться в Россию.
Переход Л.А. Тихомирова на сторону русского самодержавия стал сильнейшим моральным потрясением и идеологическим ударом для революционной партии. Этот акт воспринимался революционерами как совершенно невероятное событие, он казался столь же неправдоподобным, как если бы состоялся переход Александра III в ряды революционеров. Резонанс был велик, и не только в российской среде, но и в международных революционных кругах. Знаменитый французский революционер Поль Лафарг писал Плеханову, что приезд на учредительный конгресс II Интернационала русских революционеров «будет ответом на предательство Тихомирова»... Это был чуть ли не единственный случай в истории революций, когда один из самых знаменитых руководителей, отказавшись от идеи революции, становится убежденным и последовательным сторонником монархии, в течение тридцати лет отстаивающим ее принципы.
«Я не люблю своей молодости, — писал в своих воспоминаниях Л. А. Тихомиров, — она полна порывов испорченного сердца, полна нечистоты, полна глупой гордости ума, сознававшего свою силу, но недоразвившегося ни до действительной силы мышлений, ни до самостоятельности. Я начинаю любить свою жизнь только с той эпохи (последние годы Парижа), когда я дозрел до освобождения (хотя бы постепенно)..., стал понимать законы жизни, стал искать и Бога»[3].
Наследник великих людейК 1888 году, когда Л.А. Тихомиров пришел в правую публицистику, в ней происходила смена поколений: только что с политической сцены ушли такие крупные политические писатели как Н.Я. Данилевский (1885), И.С. Аксаков (1886), М.Н. Катков (1887). Идя вослед, Л.А. Тихомиров столь же глубоко осознавал различие в восприятии идеи Власти и государства в России и в Европе. Его протест против демократии — это протест против европеизма, разрушившего свой идеал государственной власти и навязывающего демократический принцип России, следствием которого было уничтожение национального идеала Верховной Власти русских Царей. Это протест против финансовых и гражданских «панам», виденных Л.А. Тихомировым на Западе (в частности, в его время особенно явственно во Франции), во имя яркого идеала возрожденной Самодержавной Монархии в лице Императора Александра III.
Многообразные писательские интересы Льва Александровича и глубокая вера в русскую мысль сделали его духовным наследником многих отечественных мыслителей.
В нем во всей глубине проявилась «универсальность» русского духа, проявилась возможность вбирать в себя, испытывать на себе влияния большого числа разнообразных идей, не теряя при этом идейной самобытности.
Трудно найти русского мыслителя, который хотя бы отчасти не был бы еще и историком. Вся русская мысль историософична. Возможно, в этом сказывалось еще и влияние Н.М. Карамзина, впервые столь сильно и широко возбудившего интерес к историческим обобщениям, да и вообще интерес русских к самим себе. Поколение славянофилов и такие люди, как профессора М.П. Погодин, С.П. Шевырев, М.Н. Катков, безусловно, имели опору в исторических трудах Н.М. Карамзина.
Л.А. Тихомиров не был здесь исключением, напротив, его творчество стало пожалуй, наиболее ярким воплощением историчности русской мысли. Убежденный, что психологический тип русской нации уже не одно столетие неизменен, он не считал большой опасностью включение множества иных народов и государств в русское государственное тело в процессе перерастания России в Имперскую державу. Новые этнические примеси, по его мнению, вероятнее всего способствовали еще более яркому выражению собственно русского типа.
Перенося этнические параллели в область мысли, Л.А. Тихомиров никогда не боялся влияния чужих идей на себя как мыслителя. Его гибкий и сильный ум[4] способен был, воспринимая чужое, не перенимать его бессмысленно, некритично, а переосмысливать в нужном ему ракурсе. Все, что было им изучаемо, проходило идейную переплавку и добавлялось в его систему мыслительной «специей», придававшей идеям Л.А. Тихомирова большую выразительность.
Универсальность писательства Л.А. Тихомирова имеет свои корни в философско-богословских традициях русской консервативной мысли XIX столетия; он вобрал в свой исследовательский инструментарий весь теоретический арсенал, выработанный предыдущими поколениями консерваторов. Он тот мыслитель, который смог переместить русские государственные идеалы из области только лишь интуитивной и чувственной в область сознательного понимания и уяснения. Идея самобытности русского исторического Самодержавия была им возведена на уровень научно-исследуемого факта человеческой истории. И после Л.А. Тихомирова русские мыслители в рассуждениях о судьбах русской государственности не могли уже обойтись без пройденного Л.А. Тихомировым пути (как профессор П.Е. Казанский[5], Н.А. Захаров[6], И.А. Ильин, И.Л. Солоневич или, скажем, такой эмигрантский публицист, как Н.Кусаков в книге «Православие и Монархия» Буэнос-Айрес, 1969).
