Сергей Степанов - Живая психология. Уроки классических экспериментов
В те годы в США бытовало крайне предвзятое, даже агрессивное отношение белого большинства к национальным меньшинствам. Это предубеждение еще более усугублялось крайне неблагоприятной экономической ситуацией – в стране царила Великая Депрессия, а в таких случаях обыденное сознание легко обращается на поиски «виноватых», каковыми чаще всего оказываются «не такие, как мы», в первую очередь – «инородцы» (и сегодня достаточно оглядеться вокруг и прислушаться к житейским пересудам, чтобы понять, насколько справедлива эта закономерность). Обыденной практикой была жесткая расовая дискриминация – чернокожим и цветным отказывали в праве даже занимать соседние с белыми места в общественном транспорте.
В этой ситуации Лапьер решился на довольно рискованный эксперимент. Среди его знакомых была молодая супружеская пара китайской национальности. Вместе с ними на личном автомобиле он отправился в путешествие по дорогам Америки, каждую ночь останавливаясь в придорожных мотелях. Всего таких заведений Лапьер и его китайские друзья посетили две с половиной сотни. Не всюду их встречали гостеприимно, однако не было ни одного случая, чтобы перед ними захлопнули дверь.
Возвратившись из путешествия, Лапьер разослал по всем адресам, которые посетил, письма с просьбой зарезервировать места для супружеской пары китайской национальности. Половина писем остались без ответа. Однако 128 владельцев мотелей прислали ответы, причем 90 % из них содержали категорический отказ! (Можно предположить, что большинство не удосужившихся ответить подразумевали то же самое.)
До той поры исследователи даже не задумывались, насколько в поведении людей согласуются «слово» и «дело». Негласно подразумевалось – как человек говорит, так он и поступает. Лапьеру удалось продемонстрировать, что это далеко не всегда происходит так. Многие слова мы произносим под давлением социального окружения – потому что полагаем, что «такие, как мы» говорят, думают и поступают именно так. Оказавшись в реальной ситуации взаимодействия с живыми людьми, мы испытываем влияние другого рода – давление самой этой ситуации, и готовы подчиниться скорее сложившимся условиям, нежели абстрактным установкам.
Отсюда следуют важные практические выводы. Во-первых, никакая самая патетическая декларация еще не дает стопроцентной гарантии, что в реальных жизненных условиях человек поведет себя в соответствии с нею. Во-вторых, если мы рассчитываем на чью-то поддержку или услугу, но не уверены, что человек настроен нам ее оказать, просить о ней лучше лично – в соответствии с феноменом Лапьера вероятность получить отказ письмом или по телефону гораздо выше.
Но для чего же тогда нужен в офисе телефон – не для праздных же разговоров с друзьями и близкими? Многие руководители настаивают, чтобы работники в служебное время не вели никаких посторонних разговоров по телефону. Казалось бы, это совершенно оправданная позиция – недопустимо расходовать рабочее время на личные нужды, да и производительность труда снижается из-за переживаний, возникающих в связи с личными разговорами. Однако и эта закономерность не безусловна. В одной немецкой фирме был введен строжайший запрет такого рода. В результате производительность труда… заметно упала. Дело в том, что большинство работников там составляли женщины средних лет, имеющие детей. Лишенные возможности узнать, как дома идут дела у ребенка, женщины впадали в беспокойство, затруднялись сосредоточиться. Эффективность их работы повысилась, когда по совету психологов строгий запрет был смягчен.
Чувства и ярлыки
Стэнли Шехтера – признанный классик современной социальной психологии. В нашей стране по сей день его имя известно немногим, ни одна из его работ на русский язык не переведена. Это надо признать серьезным упущением, поскольку экспериментальные открытия Шехтера и его теоретические рассуждения в значительной мере определили многие современные тенденции социально-психологических и общепсихологических исследований.
Главное научное достижение Шехтера – сформулированная им теория эмоционального опыта. В своих рассуждениях он опирался на критически переосмысленную теорию Джемса-Ланге, согласно которой эмоциональные переживания обусловлены физиологическими изменениями в организме, то есть выступают их следствием, а не причиной. В принципе соглашаясь с этой небесспорной идеей, Шехтер тем не менее отмечал, что физиологические реакции сами по себе не несут информации о качестве переживания. Ему, разумеется, был известен и диаметрально противоположный подход, согласно которому эмоции всецело определяются особенностями внешней ситуации. Пытаясь совместить эти противоречивые представления, Шехтер предположил, что любое эмоциональное состояние требует двух условий – физиологического возбуждения и определенной внешней (социальной) ситуации. Более того, он утверждал, что те «ярлыки», с помощью которых люди именуют испытываемое ими возбуждение, определяются в основном внешними факторами. То есть люди склонны интерпретировать свои физиологические реакции то как одну эмоцию, то как другую – в зависимости от складывающихся обстоятельств. Точнее, люди испытывают ту эмоцию, возникновение которой, по их представлению, естественно для данных обстоятельств. Впрочем, люди нередко ошибочно интерпретируют ситуации и соответственно – превратно истолковывают природу своего возбуждения.
Для проверки этой гипотезы Шехтером совместно с Дж. Сингером был поставлен оригинальный эксперимент. Испытуемым-добровольцам сообщалось, что изучению подлежит влияние на организм некоторого витаминного препарата. Всем им вводился эпинефрин – вещество, стимулирующее физиологическое возбуждение. Но одной группе были подробно описаны свойства этого вещества и ожидаемые физиологические последствия, другой ничего подобного не разъяснялось. Вторая группа была разбита на две подгруппы, каждая из которых некоторое время проводила в обществе ассистента; в одном случае он вел себя эйфорически, в другом – раздраженно и сердито (то есть провоцировал в обоих случаях аналогичную ответную реакцию испытуемых). Шехтер и Сингер предположили, что субъекты, информированные о влиянии препарата, будут объяснять возникшее у них возбуждение его воздействием, тогда как другие будут приписывать свои чувства ситуации общения с ассистентом. Эта гипотеза полностью подтвердилась. Вывод: люди подвержены ошибочным толкованиям своих состояний, что в свою очередь приводит к неадекватным или преувеличенным переживаниям.
Теория эмоций Шехтера по-своему уязвима для критики. Например, она не может объяснить возникновение эмоции у маленького ребенка, который просто еще не обладает социальным опытом для навешивания на свои реакции соответствующего «ярлыка». Тем не менее данная теория довольно убедительно, хотя, вероятно, и не исчерпывающе, продемонстрировала роль познавательных процессов в возникновении эмоций. Вам понравилась эта теория? Или нет? Прежде чем ответить, задумайтесь – правильно ли вы истолковали свою реакцию.
Скажи мне, с кем ты спишь…
Американец Альфред Кинси сыграл особую роль в науках о человеке. По образованию энтомолог, он был удостоен членства в Национальной Академии Наук США за свои работы, никоим образом не связанные с психологией. Однако с конца 40-х годов его имя стало одним из наиболее часто упоминаемых в психологической литературе. Основанием для этого послужили его широкомасштабные исследования полового поведения американцев.
До начала XX века обсуждение вопросов пола даже на научной основе признавалось неприличным, и добропорядочные граждане гнали прочь все мысли по этому поводу, полагаясь на «мудрость природы». Работы З. Фрейда вызвали всплеск интереса к этой поистине жизненно важной проблеме. Многие стали задумываться над своим половым поведением, спрашивая себя, что «нормально», а что нет. Психологи принялись выдвигать разнообразные теории – по большей части умозрительные, ибо никто в сущности не представлял, что же происходит в спальнях большинства людей.
В начале 40-х годов Кинси выдвинул предположение, что для глубокого изучения этой проблемы достаточно попросить возможно большее число людей подробно описать свою половую жизнь. Члены его исследовательской группы опросили свыше 11 тысяч американцев обоего пола, разного возраста, происхождения, семейного положения и религиозной принадлежности. Правда, эту выборку нельзя считать репрезентативной для населения США в целом, так как в ней практически не были представлены сельские жители, а также представители национальных меньшинств и социальных низов.
Сотрудники Кинси были поражены, с какой готовностью и откровенностью люди принимались делиться самыми деликатными подробностями своей интимной жизни (разумеется, при условии гарантированной анонимности).
