Джон Паркин - Жизнь по принципу «Послать все на…». Нестандартный путь к полному счастью
Пошлите на… недостижимые фантазии.
Тем временем эта мечта недостижимой фантазией не является и до нее буквально рукой подать. Нам всего-то и надо, что сказать себе: «Не нужно мне все это барахло, не нужен мне новый дом побольше, я обойдусь без новой машины и тогда смогу работать гораздо меньше. Возьму и поменяю все свои шмотки на свободное время». В отличие от того, что было, скажем, лет пятьдесят назад, мы можем покупать себе свободное время (по сути дела, именно это и происходит, когда начинаешь меньше работать, меньше зарабатывать, но оставлять больше времени для отдыха).
Постоянный рост несоответствия между тем, что необходимо человеку для комфортной жизни, и тем, что у нас всех теперь имеется, дает нам прекрасную возможность больше времени радоваться жизни, просто урезав потребление. Но сколько людей реализовало эту возможность? Крошечный процент, если учесть, сколько могло бы. Пятнадцать лет назад я первым в нашем новаторском рекламном агентстве ушел с полного рабочего дня. В купленное таким образом свободное время я стал писать. Меня поразило количество людей, говоривших мне: «Ну, ты и счастливчик, Джон. Как же тебе удалось такое провернуть?»
«Захотел и договорился», — отвечал им я.
Они смотрели на меня так, будто понимали, что я хочу им сказать: и вы тоже можете такое провернуть, если захотите. Но ведь вы не захотите, правда? После этого всегда наступала пауза, а потом они говорили: «Ах, нет, сам понимаешь, у меня же нет никакой возможности, потому что…» И тут же следовал все тот же длинный список отговорок.
А ведь это были люди очень даже благополучные. Это были люди предприимчивые, не обделенные творческим воображением, уверенные в себе. И тем не менее им было спокойнее притворяться, что они не могут сделать этого, потому что у них нет никакой возможности. Так было проще, чем посмотреть правде в глаза и признать, что они этого никогда не сделают, потому как сами приняли решение и выбрали служебные достижения и все сопутствующие этому прибамбасы — вместо той свободы, о которой они якобы так мечтают.
Почему же только считаные единицы из нас пользуются возможностью получать больше удовольствия от жизни, умерив свои аппетиты? Да потому, что мы уже привыкли к высоким жизненным стандартам. Но это еще не все. Никто не заинтересован в том, чтобы вы меньше потребляли, меньше работали и больше отдыхали. Только представьте себе, как это повлияет на экономику. Чем больше мы вкалываем, тем выше становится ВВП наших стран, тем больше денег делают компании, которые покупают услуги других компаний и платят больше денег нам, а мы эти деньги тратим на услуги и товары всяких других компаний, которые закупают услуги и товары еще других компаний, которые еще больше платят своим работниками и так далее, и тому подобное.
Наше общество заточено на поддержание индивидуальных и коллективных тюрем.
И тут возникает такая проблема — если у людей уже имеется больше, чем им необходимо, и если в действительности эти люди хотят свободы, то что же, блин, надо сделать, чтобы заставить их постоянно хотеть еще больше? Надо каким-то образом вдолбить им следующие идеи:
«Ты не будешь счастлив, пока не купишь это (машину получше) или то (самую последнюю ай-штуковину) или не побываешь в этом (очень дорогом) заведении».
«Тебе не видать настоящего счастья, пока ты полностью не реализуешь свой потенциал (не получишь премию, не взберешься на вершину карьерной лестницы и так далее), пока не поумнеешь (путем чтения книг, самообразования и так далее), пока не станешь выглядеть как конфетка (заплатив за кучу диет, записавшись в фитнес-клубы, начав пользоваться конкретными шампунями, сделав пластическую операцию, выправив и отбелив зубы и т. д.).
И не надо во всем винить одних только рекламщиков. Да, они накачивают рынок стероидами потребительства, убеждая, что без их разрекламированных товаров никак не обойдешься, заставляя вас до самого момента покупки находиться на грани отчаяния и остро чувствовать собственную неполноценность; но ведь они являются всего лишь посредниками между вами и компаниями. Вы этого хотите. Они вам это обеспечивают. То есть винить нам нужно только самих себя.
И еще — нездоровый, вырожденческий кошмар, который называется средствами массовой информации. Слава и богатство стали в нынешней культуре самой твердой валютой. Во времена моего детства мы со сверстниками мечтали сделать в жизни что-нибудь удивительное. (Я хотел стать футболистом,[12] потом рок-звездой и уже потом писателем.) Я грезил этими удивительными занятиями, потому что любил гонять мяч, играть на гитаре и, чуть позднее, писать. Я не думал о деньгах, которые смогу зарабатывать, или о славе, которой смогу добиться. Хотя, конечно, в этих мечтаниях подразумевалось, что я буду богат и знаменит. Но все это не было самоцелью.
Оливер Джеймс в своей книге «Аффлюэнца»[13] описывает интересное исследование. Детей спрашивали, кем бы они хотели стать, когда вырастут. В большинстве своем дети отвечали, что хотели бы прославиться. Тогда им задавали второй вопрос: «А чем бы ты хотел прославиться?» Они не могли дать ответа, потому что мечтали просто о славе, а не о тех вещах, которые могут ее принести.
Мы живем в эпоху «Большого Брата»,[14] когда можно стать знаменитым (правда, ненадолго), не делая ничего примечательного, а просто выставив на всеобщее обозрение свое домашнее безделье.
Все вокруг убеждает нас в том, что наша тюрьма — единственно возможный способ существования. Да, такая жизнь может быть очень удобной, и не только с материальной точки зрения, но еще и потому, что все мы, так сказать, находимся в одной лодке. То есть в одной тюрьме. В одной плавучей тюрьме. Точно, вот где мы все сидим: в гигантской плавучей тюрьме, с отделанными мехом стенками, золотыми унитазами и корпоративными лакеями всех полов, возрастов и вероисповеданий, получающими зарплату за готовность облизать нам в любой момент задницу, только бы мы ПРОДОЛЖАЛИ ПОКУПАТЬ и никогда даже не думали соскочить с корабля.
Все вокруг убеждает нас в том, что наша тюрьма — единственно возможный способ существования.
А пошли они все на… надевайте-ка, друзья, свои плавки.
Глава 3
Как это — сидеть в тюрьме
Взгляд на тюремные стены
Вы, конечно, вправе сказать, что ни в какой тюрьме не сидите и вообще никогда в тюрьмах даже не бывали. Но хорошо знающие вас люди могут с вами не согласиться и привести конкретные доказательства того, что вы всю свою жизнь сидите в каталажке и в будущем, скорее всего, из нее так и не выберетесь.
Понятно, что увидеть метафорическую тюрьму труднее, чем ту, что построена из кирпичей и бетона. Но это также означает следующее: как только вы осознаете сам факт нахождения в метафорической тюрьме, выбраться из нее будет гораздо проще, чем из настоящей. На самом деле, чтобы стены «виртуальной» тюрьмы начали растворяться в воздухе, зачастую бывает достаточно просто их заметить.
Через какое-то время узники забывают, что они в тюрьме
Вы, конечно, можете подумать, что стены и решетки на окнах каждодневно напоминают узнику о том, что он узник. Но в действительности со временем все эти признаки несвободы становятся для него незаметными. Нашего пленника окружают другие заключенные, а не свободные люди. Тюремная жизнь через некоторое время начинает казаться совершенно нормальной. В результате мысли наподобие: «Я в тюрьме и очень хочу отсюда выбраться» сменяются совсем другими заботами.
Если вы живете в городке типа Серость-и-Глушь (в любой стране имеется хотя бы один такой городишко, а в Великобритании это, должно быть, Дартфорд), то каждый день проводите в окружении своих соседей. Пришлых людей в городе бывает мало, и потому некому сказать вам, в какой дыре вы живете, или, наоборот, поведать о каком-нибудь чудесном городе (в Великобритании это, наверное, расположенный неподалеку, но гораздо более приятный Кентербери). Редкие приезжие: а) стараются побыстрее убраться восвояси, и б) ничего не скажут вам про ужасы вашего городка из вежливости (особенно если они британцы). И вот, достаточно прожив в этом месте, в окружении своих земляков, вы фактически забываете, что находитесь в аду.
Это ли не достаточный повод регулярно путешествовать и уезжать как можно дальше, чтобы очиститься от гипнотических и омертвляющих душу эффектов этакого смирения?
Соответственно, про заключенных, забывших, что они сидят в тюрьме (или жителей Дартфорда, не желающих путешествовать), можно сказать только одно: в тюрьме они, скорее всего, будут оставаться еще ой как долго.
Отчего же так важен факт, что они забыли о своем положении? (Об этом вы скоро узнаете из главы «Почему мы хотим выбраться из тюрьмы?»)
